Кир Булычев - Таких не убивают

Ознакомительный фрагмент

— Ну и слава богу.

Она отлично понимала, каково оттереть кухонный пол от разлитого по линолеуму подсолнечного масла, но была счастлива, потому что будет это делать в тепле — стекло цело.

Комендант, конечно, не понял причин радости и принял улыбку за грозный оскал.

— Я сам, — сказал он. — Вы только скажите, где тряпка, и я сам.

— Вставляйте стекло! — сурово произнесла Лидочка, сообразив, что надо воспользоваться обстоятельством и поторопить замерзшего коменданта. И была права.

Возвращаясь в спальню, подальше от двадцатиградусного мороза, она всей спиной чувствовала, как спешно и бережно комендант потащил стекло к очищенной от осколков раме.

— Ты меня слушаешь? — пищала телефонная трубка.

— Одну минуту, — попросила Лидочка, — у меня маленькая авария.

— Авария?

— Стекольщик на кухне вылил на пол литр подсолнечного масла.

— О боже! — воскликнула Татьяна Иосифовна, искренне сочувствуя Лидочке. Трудно отыскать на свете нормальную женщину, которая не пришла бы в ужас от такой новости. — Сначала пожертвуйте губкой, — приказала Татьяна, — и соберите все с пола, как можно тщательнее. Только затем займитесь настоящей чисткой…

— Хорошо. Спасибо, — прервала ее монолог Лидочка. — Расскажите мне, пожалуйста, как и когда мы с вами сможем увидеться?

— А хотя бы сегодня! — ответила Татьяна чуть более радостно, чем можно было бы ожидать.

Лидочка насторожилась. Ничего плохого об этой женщине она не знала, но не доверяла ей. Бывает — человек ничего еще не сделал, но ты ждешь каверзы.

— Ты меня слушаешь, Лидочка? — спросила Татьяна Иосифовна. — Можно тебя так называть?

— Конечно, я буду рада, Татьяна Иосифовна.

— Ведь я куда старше тебя.

— Да, вы старше.

— Значит, тебе нужно со мной поговорить без свидетелей?

— По важному делу.

— Надеюсь, ты не несешь с собой плохих вестей? Плохих гонцов раньше убивали.

Татьяна Иосифовна засмеялась жидким, влажным смехом.

— Честное слово, я не знаю ничего плохого, — поспешила заверить ее Лидочка. — Мне нужен ваш совет по поводу событий, которые случились тысячу лет назад. Когда-то ваша мама приняла у нас на хранение шкатулку…

Краем уха Лидочка прислушивалась к звукам из кухни. И ей даже казалось, что уже становится теплее, хотя надежда на это была наивной.

— Да что я тебя все допрашиваю и допрашиваю, — возмутилась самой себе Татьяна Иосифовна. — Приезжай, конечно же, приезжай. Нынче и приезжай. Я тебе сейчас все расскажу. Бери бумагу и карандаш. Заодно запишешь и расписание электричек.

Лидочка села на край кровати, послушно записала окоченевшими пальцами, как идти, куда поворачивать, какую тропинку выбирать… Но это было не все.

— Да, вспомнила, — сказала Татьяна Иосифовна, убедившись в том, что Лидочка все записала правильно. — Я тут два дня хворала, не вылезала на улицу: мне страшны такие морозы — я тебе как-нибудь расскажу, где и когда я отморозила верхушки легких… Я не выходила, а наш сельский магазин мне недоступен по расстоянию. Лидочка, не в службу, а в дружбу, запиши, пожалуйста, что нужно больной старухе, чтобы не умереть с голоду и накормить тебя достойным обедом. Хорошо, зайчонок? Только ты не думай, я тебе все отдам, мне сегодня или завтра принесут пенсию, так что все до капельки. Мы, бедные люди, всегда щекотливы в денежных расчетах. Ты меня слушаешь?

— Конечно, Татьяна Иосифовна.

— Знаешь что — называй меня тетей Таней. Честное слово, мне как-то теплее, душевнее слышать от тебя такое обращение. Я испытываю страшный дефицит человеческого общения. Иногда хочется выть. Буквально выть… Эта снежная пустыня и эта собственная ненужность никому на земле…

Наступила тягучая пауза, и Лидочка представила, как Татьяна Иосифовна, тетя Таня достает платок, прикладывает его к увлажненным глазам, к носу. И когда Лидочка мысленно досмотрела эту процедуру, Татьяна Иосифовна произнесла:

— Не слушай меня, старую. Не слушай. Это минутная слабость. У меня есть свой долг в жизни… Приедешь и увидишь меня совсем другой. Это я от простуды расклеилась. Так что записывай, что нужно тебе купить. Картошка у меня есть… впрочем, картошки купи килограмма три. У тебя рынок далеко? Три килограмма, не больше, чтобы не тяжело тащить. Ненавижу, когда молоденькие девушки таскают тяжести.

— Татьяна Иосифовна…

— Тетя Таня.

— Тетя Таня, я давно уже не хрупкая и не молоденькая девочка. Я женщина средних лет и привыкла таскать сумки.

— Ах, оставь! Я же знаю, когда ты родилась! Я все помню.

Черта с два ты что-нибудь помнишь, тетя Таня, подумала Лидочка.

— Говорите дальше, — сказала она. — Я записываю.

— Мясо на твоем рынке есть?

— Должно быть.

— Считай, нам с тобой повезло. На обед у нас с тобой свиные отбивные. Купи шесть штук — вдруг судьба принесет к нам гостей. Я так не люблю казаться бедной… если тебе известна моя жизнь, то ты поймешь чудачества старухи.

— Ну какая вы старуха! — возразила Лидочка.

— Каждый из нас стар настолько, насколько он себя таким ощущает. А я состарилась давно. Впрочем, давай кончим эту пустую дискуссию. Слушай меня дальше. Я понимаю, что помидоры и огурчики нам с тобой сейчас не по карману, но если вдруг попадутся чуть подгнившие…

Оставляя жирные следы на паркете, в комнату вошел комендант и сказал, не обращая внимания на то, что Лидочка говорит по телефону:

— Я сейчас вставил без замазки — в такую температуру замазка, сами понимаете… Гвоздиками закрепил. Днем второе стекло достану, сделаем все, как в аптеке.

— Подождите, одну секундочку, — сказала Лидочка. — Не уходите.

— Ты это мне? — спросила в трубку Татьяна Иосифовна.

— Нет, тетя Таня. Я все поняла. У меня тут небольшая авария, и мне надо поговорить с человеком.

Комендант подошел к стеллажам с книгами и стал рассматривать книги на верхней полке, закинув голову так, что был виден тонкий пробор, разделявший редкие пряди — буквально по волоску.

— Все. Я поняла, — ответила тетя Таня обиженным голосом, — у каждого свои дела… да, одну секунду! У меня кончился майонез. Может, встретится… но специально его не ищи, хорошо, Лидия?

Лидочка повесила трубку. Она была рада тому, что тетя Таня решила ее использовать по хозяйству. Потеря времени и денег как бы уменьшали объем благодарности, которую Лидочка должна бы испытывать к тете Тане, если та согласится и сможет помочь.