Закулисье мести - Андрей Сергеевич Манохин

от такого количества ударов по лицу. В этот момент Джон медленно зашёл в камеру и положил руку на плечо коллеги. Доэрти отмахнулся, но рука снова упала на него. В этот раз с большим усилием.

— Отстань! Я его уничтожу, за то, что он сделал. Тварь!

И тут Питер оглянулся назад. Его ярость исчезла так же внезапно, как и появилась. Прямо перед ним находилось лицо Джона. Белое, мертвенное, без эмоций, пустое. И невероятно страшное. Он никогда ещё в своей жизни не видел коллегу вот в таком состоянии. Симмонс молча смотрел на него, будто заглядывал в душу.

— У тебя там жена за стеной. С дочкой. Что ты делаешь?

— Посмотри на него. Он убийца. Он убил моего сына! Что он сделал с Мэган! Ты не можешь меня понять, ни капли.

В этот момент Джон со всей силы дал оплеуху по лицу Доэрти, и тот резко замолчал.

— Очень даже могу. Они живы, дебил. ОНИ. ЖИВЫ. Сейчас их нужно вывести отсюда, доставить в больницу. Ты должен быть рядом с ними. Не будь зверем, как он. Ты должен быть отцом и мужем.

Питер смотрел на коллегу и совершенно не понимал, как на это реагировать. И только после того, как он получил второй удар по лицу, убрал руки с Квентина. Шекли просто лежал на полу. Он пытался смеяться, но теперь мог с трудом дышать, отчего получалось какое-то кряхтение. Все лицо в крови. Питер поднялся на ноги. Джон достал ключ-карту и отдал ему.

— Тут рядом есть аварийный блок, где можно открыть двери, ведущие наверх отсюда. И полиция прибудет быстрее, и ты сможешь вывести свою семью. А теперь забирай жену с дочкой и уходи.

Глядя на детектива, Питер ощущал себя как ребёнок рядом с ним. Это было странное и непонятное чувство. Оба вышли из камеры. Доэрти побежал к своим, обнял их, зарыдав со всей силы. Билл пытался помочь встать Эби, но давалось это с трудом.

— Джилл поможешь им выйти наружу, — сказал Джон, указывая на Мэган и Эбигейл.

Девушка кивнула, но с опаской глядела на Симмонса. Она словно теперь вообще не узнавала его. Ей было страшно смотреть в глаза детективу. После этого Джон повернулся к Лоре.

— На тебе ответственность, чтобы все они выбрались наружу и оказались у врачей. Поняла. Выполняешь немедленно.

— Мистер Симмонс, неужели вы останетесь тут один? А вдруг…, — Джилл не успела договорить, её тут же перебила Лора.

— Детектив Симмонс, это опрометчиво оставаться одному с двумя преступниками. Полиция будет через несколько минут. Стоит хотя бы кому-то…

— Я сказал, чтобы все силы бросили на помощь пострадавшим. Я тут сам разберусь.

Эти слова звучали страшно и опасно. И Лора и Джилл чувствовали себя странно при виде Джона. Но перечить ему так и не стали. Они пошли помогать Питеру и Биллу. Те старались делать всё максимально аккуратно, чтобы девушкам не было больно. Зои, хоть и немного, светилась от счастья, глядя на происходящее. Когда женщин начали выводить из камеры, она повстречалась с Симмонсом.

— Джон, ты спас всех. Маму, Эби и меня, — девочка пыталась выдавить из себя всю радость, что ещё сохранилась в ней.

Их взгляды пересеклись. Лицо Джона, наконец, изменилось. Джилл, проходя мимо, увидела улыбку у детектива. Тот постарался максимально придать своему виду доброе состояние при виде девочки. Но в тот же момент его глаза были полны невероятной грусти. Девушка ощущала такую боль, когда смотрела на Симмонса.

Все медленно шли к выходу. Молча. Даже Зои ничего не говорила, словно понимая, что сейчас лучше именно так. Джон просто провожал их взглядом. Стоявший у стены Роберт с болью смотрел на всё это. Он пытался извиниться, но не мог произнести и слова. Ощущал себя самым виноватым во всём этом. Перед тем как покинуть помещение, не сговариваясь, Джилл и Лора обернулись к детективу. Тот лишь махнул им рукой.

— Идите. Я справлюсь.

Только они скрылись из виду, Симмонс направился в ту камеру, где находился Квентин. Медленно, сам этого не понимая, Роберт тоже направился туда. Шекли продолжал лежать, периодически пытаясь совершить слабые попытки подняться. У него ничего не получалось. Его лицо выглядело отвратительно и жалко, но он будто этого и не замечал. Глядя на вошедших к ним людей, улыбался и пытался смеяться. Детектив огляделся вокруг. Все камеры, находившееся внутри, были обращены в пол, а их специальные лампочки не горели. Не было никаких сомнений, что вся система видеонаблюдения перестала работать.

— Роберт, я так понимаю, тут звукоизоляция? — спросил детектив.

— Д…да, — с опаской ответил Роберт.

— Эй…доктор…чего так боишься? Всё кончено. Прими поражение с достоинством. Дрожишь, как последний трус. Тебе сидеть в тюрьме до конца своих дней. А просто надо было работать со мной вместе, — Квентин продолжал злорадствовать, несмотря на своё положение. — Вот, гляди на меня. Я не боюсь. А когда я выберусь, то покажу вам всем, уродам, что зря связались со мной.

После этих слов он взглянул на Джона, и улыбка сошла с его лица. Снова то мертвенно-бледное лицо. Без единой эмоции. Словно перед ним стоит сейчас робот, который не способен чувствовать. Детектив достал из-под куртки свой второй пистолет. Невероятно старый. Шекли даже никогда таких не видел. Они вышли из моды несколько десятков лет назад, но у Симмонса всегда был такой. Он любил его, но использовал крайне редко. Медленно и с аккуратностью, даже не глядя на парня, Джон начал вставлять патроны в обойму. Эта сцена возымела невероятный ужас на Квентина. Будь кто угодно перед ним, парень только бы посмеялся. Но один лишь взгляд на детектива, заставлял его дрожать.

— Эй! Ты что…делать собрался? Эй! — Шекли попытался ползти назад, но ничего не получалось.

— Скажи, Роберт, зачем всё это было? — игнорируя парня, Джон посмотрел на доктора.

Тому было тоже страшно от вида детектива, но он старался держаться.

— Я…я…я не знаю…

— Насколько тебя помню, ты всегда был хорошим отцом и человеком. Неужели месть так сильно накрыла тебя? — спокойно спрашивал Симмонс.

Чигрински опустил голову. Ему хотелось плакать.

— Разве твоя дочь хотела бы видеть таким собственного отца?

Их взгляды пересеклись. Глаза Джона были полны боли, грусти, ненависти и ощущения полной безнадёжности. От этого у Роберта просто подкосились ноги, и он по стене съехал на пол. Доктор был морально раздавлен.

— Я…я виноват. Я…хотел отомстить тем, кто убил мою Нору. За что они так с ней? За что? Почему все говорят, что теперь у нас технологический, идеальный и спокойный мир? Почему