Александр Лонс - Завещатель

Короче — я согласился. А раз согласился, пришлось выполнять. Обещал. Никуда не денешься, раньше надо было думать.  Я тогда носил бороду и не был похож на себя.

И тут сразу же поперли траблы. Или, говоря гражданским языком — случились разные проблемы. Как вести церемонию? Во что одеться, то есть облачиться? Что говорить и как? Что вешать на шею, не крест же? А на чем принимать клятву? На Темной Библии? На «Satanic Bible» Ла Вея? Или еще на чем-то? Откуда взять эту книгу, да и все прочие  нужные аксессуары? Я не знал. А люди меня уже ждали и надеялись. В конце концов, я махнул на все рукой, поехав в Петербург так, благодушно положившись на удачу, что все как-нибудь, да и устроится.

Как это часто бывает в таких случаях, все действительно устроилось. Облачение я договорился арендовать у своего друга, который работал колдуном и иногда облачался в мантию. Он не колдун, он только работает колдуном. Ни на что, особенно не надеясь, я позвонил ему и застал! Те, кто хорошо знает этого моего приятеля, удивятся и будут правы — застать Илью без предварительной договоренности — практически чудо, сравнимое разве с появлениями стигматов на руках какого-нибудь святого. Почти несбыточное событие. После некоторых препирательств, уговоров, обещаний чешского пива и прочих благ, друг согласился дать поносить свою «старую мантию»  из которой уже «вырос» и поэтому не использует. Илья был даже столь любезен, что обещал встретить меня на вокзале и передать ритуальную одежду там.

Первоначально у меня имелись затруднения с мыслью — о чем вообще говорить на свадьбе? О чем-то надо. И вообще, что необходимо произнести ритуального в таком случае? Поскольку никто толком ничего не знал о предстоящей мне церемонии, то я решил сымпровизировать. Текст проповеди и обращения к вступающим в брак я написал сам. В моем активе были читанные ранее книжки Ла Вея, старые ролики с его участием на свадьбе сатанистов, где сам мэтр выступал за священника, и куча эзотерической и мистической макулатуры. Интернет опять же всегда под рукой. За основу я взял тот текст, что говорят толстые тетки в загсе, немножко переделал, извратил там слегка по мелочам, добавил кое-что, и короткий текст ритуальной речи был готов.

Я кинул незнакомой Эльвире емейл с номером поезда, временем прибытия, и номером  моего вагона, принял душ, вымыл голову и отправился на вокзал.

Ехал я на одни сутки, даже меньше, причем летом, большинство друзей где-то отдыхало, и почти ни с кем из них встречаться не планировал. Исключение составлял Илья Пухов, да и то из-за мантии. Илья — известный питерский колдун, великий маг и кудесник, академик магии, как он сам о себе пишет, но вряд ли думает, особой пунктуальностью не страдал никогда. Поэтому, выйдя из вагона, и не увидев его дородной фигуры, я не особо удивился. Только немного расстроился. Уже был готов запасной вариант — я оделся во все черное: брюки и водолазку, а с собой прихватил крупный медный анкх на толстой, с палец толщиной, якорной цепи, клятвенно обещав одной московской готессе, что верну этот предмет в целости не далее как через пару дней. Еще я выпросил у знакомой актрисы белый воротничок, как у католических кюре. Торчащий из-под ворота водолазки, он просто обязан произвести хоть какое-то впечатление на присутствующих. И, наконец, я приготовил толстый том Головачева без суперобложки. Эту книгу издали в черном дерматине больше чем на тысячу страниц, и выглядела она весьма солидно. Вполне могла сойти за какое-либо темное священное писание, если смотреть издалека и не сильно вглядываться в выбитые золотом буквы на корешке. 

Но это — ладно. В тот момент беспокоило другое. Меня вообще никто не встречал. Абсолютно. Немного потоптавшись на платформе у вагона, и для порядка дождавшись схлынивания пассажиров и встречающих, я поплелся к вокзалу в одиночестве.

«В крайнем случае, — успокаивал себя я, — погуляю по Питеру, посещу любимые мною места, позвоню друзьям — чем черт не шутит, может, кто свободен окажется? С Ильей, опять же, можно будет пивка попить, вдруг у него день не сильно занят? Глядишь, все оно и к лучшему!»

Совсем было, я уж настроился, что никаких обязанностей мне уже не предстоит. Начал понемногу даже радоваться возможным перспективам, и только расслабился, как у самого выхода с платформы увидел двух девчушек с большими белыми воздушными шариками. На каждом из них черным маркером было крупно выведен мой ник: «Felix_98».

Ага. Вот значит, каким образом.

Я подошел и представился. В ответ они скупо поздоровались. Девушки выглядели как типичные эмо и сразу же мне этим понравились. Причем обе. Вообще-то я знаю трех красивых, и ещё несколько просто симпатичных эмо-герл, а эти, что встречали, чем-то сразу расположили к себе. Почему? Ну, во-первых, девушки-эмо оказались красивы. Обе. Они выразительно выглядели в своих черно-розовых шмотках и с челками на пол-лица и пирсингом отовсюду. Во-вторых, я очень люблю брюнеток, а данные девушки-эмо оказались именно брюнетками. И  ещё, конечно, кеды. Кеды — это ж так здорово, особенно если раскрашены ярко-яркими маркерами, и плюс порваны как-то по-разному. Еще кеды оказались как-то художественно заклеены блестящим серебристым скотчем — потрясно выглядело. Хотя зимой, да, в таких особо не походишь, тем более — в Питере. Но летом — самое оно. Впрочем, хоть к эмо-культуре (или субкультуре?) я отношусь как-то и не очень, но девушки тут бывают — просто красавицы. Вот эти, например. Одна беда — они оказались необыкновенно похожи друг на друга и даже не представились. Смотрели они настороженно и как-то мрачно и сердито, будто Ленин на контрреволюцию. Можно было подумать, то это я их позвал сюда и оторвал от каких-то важных и сугубо срочных интимных дел. Как потом выяснилось — обе являлись «подружками невест».

Мы перебросились еще парой общих фраз, и стали пробираться к выходу на Невский. Прошли до какого-то переулка, свернули направо, еще немного и вот ярко-красная Лянча Эпсилон, принадлежавшая кому-то из девиц. Я их уже начал постепенно различать между собой.

Мы погрузились и тронулись. Девушка-водитель врубила какую-то безумную техно-музыку и лихо ворочая рулем выехала на Невский. И только тут я вспомнил, что оставил дома книгу. Ту самую, толстую, долженствующую изображать Темную Библию. Приготовил, а взять забыл.

Позвонил своему приятелю. Тому, что мантию обещал. Он, естественно, о нашей договоренности запамятовал напрочь, страшно извинялся, клялся, бил себя таткой в грудь (даже по телефону было слышно) и обещал мантию завести. Воспользовавшись случаем, я начал клянчить и какую-нибудь черную и толстую книгу. На время же, всего на день. Но здесь Илья почему-то заупрямился, встал в позу и проявил недюжинное упорство. Книгу для такого мероприятия дать не захотел.