Запретная механика любви - Лариса Петровичева

Все это время она надеялась, мечтала и надеялась. На то, что Дерек отпустит ее и Джона, на то, что Эвгар все-таки придет к договору с арниэлями, на то, что люди и создания ее отца все же сумеют жить в общем мире. И теперь надежды иссякли, испарились, улетели к небу в клубах дыма и лепестках пламени — остались только тьма и пустота, только смерть. Анне казалось, что она никогда не сможет уйти с площади и забыть то, что сейчас дрожало перед глазами.

Толпу вдруг стало теснить в сторону — откуда-то набежали полицейские, расчищая кому-то дорогу. Дерек еще сильнее сжал руку Анны, оттаскивая за собой, и она мысленно поблагодарила его за то, что все это время он просто был рядом и ничего не говорил. Впереди замелькали мундиры и погоны, и Анна вдруг увидела человека, портреты которого висели во всех учреждениях Хаомы.

Король Пауль пришел посмотреть на гибель собора. Явился оценить выполнение своего приказа — при всех гадких ужасах своей природы, Эвгар никогда не поджег бы храм без высочайшего соизволения, Анна была в этом уверена. Пауль остановился, зачарованный зрелищем, снял шляпу — Анна видела лысеющую голову короля, напряженное и взволнованное лицо; Пауль обернулся к кому-то, и Анна услышала:

— Как же горит…

Король был потрясен. Он позволил поджечь собор святой Марфы, и смерть храма задела его до глубины души, если у владыки, конечно, была душа. Анна вдруг почувствовала на себе чужой пристальный взгляд и только теперь поняла, что рядом с Паулем стоит принц Эвгар.

Его высочество выглядел так, как и полагается: сдержанным, очень строгим, скорбящим. Радость от гибели арниэлей — а Анна ощущала ее, когда смотрела на Эвгара — была спрятана очень глубоко, так, чтобы никто не увидел. Но когда принц останется один, без свидетелей, то будет петь и плясать и откроет бутылку с южным шипучим, и вызовет самых лучших столичных куртизанок.

Эвгар увидел, что Анна смотрит на него, и позволил себе улыбнуться — легко, едва уловимо. Видишь, что бывает, когда сопротивляешься, словно бы говорила эта улыбка. Всегда побеждает тот, у кого власть — и тот, кто может эту власть показать. И даже не сомневайся: никто из уцелевших арниэлей, никто из их помощников и друзей среди людей не осмелится поднять голову и отомстить нам. Потому что если мы уничтожили одну из хаомийских жемчужин, и не испытали ни стыда, ни сомнений, ни боли, то с людьми тем более не станем церемониться. И посмотри по сторонам — народ скорбит об утрате, но есть и те, кто искренне рад тому, что арниэли стали пылью, тем, чем и должны быть.

Эвгар отвернулся, с подчеркнутой скорбью ответил на вопрос какого-то из господ в мундирах, и мысленный поток оборвался.

Анна всхлипнула и без чувств обмякла на руках Дерека.

* * *

— Вы останетесь, милорд?

Напыщенный дворецкий Анны смотрел на Дерека с нескрываемым испугом — он был из той породы людей, которые обладают чутьем полицейской собаки, и с первой встречи прекрасно понял, что нужно подчиняться, не вызывать неприязни и не совать нос, куда не следует.

Желает жених ночевать в доме своей невесты вопреки всем традициям — ну и хорошо.

— Да, я останусь, — Дерек вспомнил мертвенно-бледное лицо Анны, которую только что унесли в ее спальню: уехать сейчас было бы равносильно предательству, а предателем он никогда не был. Дворецкий понимающе кивнул.

— Да, милорд. Я прикажу подготовить для вас гостевую спальню. Есть ли какие-то распоряжения по поводу ужина?

Прекрасно, в нем видели будущего хозяина этого дома и держались соответствующе. Дерек мысленно усмехнулся. Он слишком себя ценил для того, чтобы всю оставшуюся жизнь соперничать с тенью идеального Джона и никогда не победить.

— То же, что и всегда, — ответил Дерек и, отпустив дворецкого, поднялся в спальню Анны.

Девушка не спала — лежала на кровати поверх покрывала, не переодевшись в домашнее платье. Ее взгляд был темен и тускл, она переживала потерю тех, кого любила, и Дерек не знал, как ей помочь. Никакие его слова, даже самые искренние и проникновенные, не заставили бы ее раны затянуться. Не исцелили и не помогли.

Он присел на край кровати и сказал:

— Гиневра В-тридцать жива. Я велел хозяину не выпускать ее из дома.

Тусклые глаза Анны прояснились.

— Когда это вы успели познакомиться? — прошелестел ее голос, и в нем сейчас не было глухой пустоты смерти.

— Утром видел ее в парке с воспитанником. Письмоводитель горного департамента к ней приставал, я заступился.

Анна едва заметно улыбнулась краем рта. “Вот бы она захотела поесть чего-нибудь, — подумал Дерек. — Это было бы очень хорошо. Когда ешь, то не переживаешь”.

— И Ноа наверняка в пути, — продолжал Дерек. — И Дженни должна зарабатывать деньги, а не бить поклоны в храме. Многие уцелели, Анна. Ты потеряла не всех.

Анна всхлипнула и села, Дерек обнял ее — какая же она маленькая и слабая. Но и стойкая — после всего, что ей пришлось пережить, Анна хорошо держалась.

— Что теперь будет? — негромко спросила она. Дерек погладил ее по голове и вспомнил, как она швырнула в него снежком. Это было очень теплое, искреннее воспоминание — но не их будущая семейная история, сейчас он это знал совершенно точно.

Ему не было грустно. Все шло так, как и должно было идти. Анна казалась ему раненой птицей, которую он подобрал, вылечил и привязался к ней. Но эта привязанность и искреннее тепло не означали, что птицу нужно держать в клетке.

Птица должна лететь. Высоко-высоко, среди облаков, на ладонях ветра.

— Поджог собора это знак, — ответил Дерек. — Для тех арниэлей, которые уцелели, и для их друзей среди людей. Теперь они будут постоянно думать: что еще придумает его величество для нас и наших близких, если мы сделаем что-то не так?

— Они не пожалели собор, — вздохнула Анна. Снова всхлипнула. — Люди для них тем более мелочь.

— Вот именно. Акция устрашения прошла успешно, как сказал бы Санторо.

Арниэли изучали людей, но вряд ли могли предвидеть такой поворот. Никаких переговоров с теми, кто угрожает. Пусть они увидят, с кем имеют дело, и поймут, что намного безопаснее просто сидеть, не высовываться и благодарить небеса за то, что у них осталась жизнь.

Маленький Джейми по-прежнему будет класть голову на плечо Гиневры. Вот и хорошо.

— Попробуй починить Джона, — сказал Дерек. — Может, и получится восстановить его память.

Анна отстранилась от