Сергей Гомонов - Пари с будущим

— Он всегда любил поспать! Как это у них там говорится — сдать на пожарного, — и она хмыкнула.

Счастливое просветление наступило. Я с трудом, но продрал глаза и почти одновременно с этим сел.

Передо мной стоял Степуха. Вполне себе живой. Вскочив было, я почувствовал, как слабеют ноги, и тут он вдруг ухватил меня за плечи… черт возьми!.. четырьмя руками! Две дополнительные выскочили откуда-то из-за его спины.

Кажется, я издал писк дохнущего упсника[5] и что было сил рванулся прочь от чудовища с внешностью Степки.

— Да стой же ты, провалиться тебе на месте с этими вашими затеями! — выпалил он тираду мне вслед, и я налетел на запертую дверь абсолютно не знакомого мне помещения. А в первую-то секунду мне показалось, что я проснулся в нашей родной дежурке! — Агни, стой, идиот, пока тут все не переломал! Савитри, скажи ему что-нибудь, он невменяем!

— Агни, успокойся!

Это прозвучало сверху и, резко задрав голову, я медленно сполз по двери на пол. Под самым потолком раззявленной пастью светился круглый экран — прореха в какое-то другое место. И на этом экране виднелось лицо молодой темноволосой женщины с экзотической внешностью и не менее экзотической прической.

Я ничего не мог понять. Кто они? Почему они оба так быстро говорят? Где мы находимся? Что вообще случилось со мной, и как я тут оказался? Пространственным переносом, что ли?

В голове моей бушевала буря. Наверное, та самая — предсказанная бабушкиным сломанным барометром.

Этот чертов Громозека[6] снова приблизился ко мне и подбоченился той парой рук, которая росла, как положено, — из плеч. Вторая сложилась за спиной крыльями падшего ангела. На притворяющемся Степкой мутанте был дымчато-серебристый комбинезон, подогнанный по фигуре и усеянный различными карманами, цепочками, петлями и прочими неведомыми приспособлениями, а довольно длинные светлые волосы перехватывал серебристый же обруч с круглым дымчато-синим камнем посреди лба. Все остальное — насмешливый взгляд ярко-голубых глаз, чуть удлиненное, но приятное на вид лицо, статная фигура — было Еремеевским.

— Вы кто? — спросил я и почему-то догадался, что говорим мы все трое не по-русски, однако на вполне мне понятном языке.

Степуха, прищурившись, посмотрел наверх:

— Савитри, я тоже так тормозил, когда вернулся? — выдал он пулеметной очередью.

— А то! — отозвалась экзотическая красотка из-под потолка. — При том, что мне хватило ума снять манипуляторы, когда я встречала тебя.

Несмотря на бешеную скорость речи, голос ее звучал приятно, с сексуальной хрипотцой. Знакомый, кстати, голос…

Степуха хлопнул себя ладонью по лбу над дымчато-синим «глазком» и засмеялся:

— Прости, вайшва, я забыл о них, — он снова растопырил свои мутантские конечности, вызывая у меня бурное сердцебиение и состояние легкой паники. — Но теперь уже ничего не поделаешь. Ты их увидел, и с этим нужно смириться!

Постепенно я начал привыкать к скорости его речи. Словно заметив это, Степка начал говорить еще быстрее прежнего:

— Я не тороплю тебя, Агни, адаптируйся на здоровье. Ты значительно растерял частички себя, когда затеял эту глупость, и я понимаю, что на восстановление у тебя уйдет больше времени, чем у единожды воплощенного.

— Непривычно, — произнесла Савитри, явно разглядывая меня. — Прошло меньше недели, а он ведет себя так, как будто это совсем другой человек…

— Если понимать под ним его сознание, то да, он почти другой человек. Но его мозг должен разогнаться и вспомнить то, что в нем было заложено до циклизации.

Я слушал их, как прибитый угольным мешком. Мне становилось все жутче. Наконец я прервал их беседу, а то, кажется, им понравилось поминать меня в третьем лице.

— Степуха, это что, тот свет?

— А похоже? — он слегка вскинул бровь.

— Не знаю, я там не был.

— Врешь. Документально зафиксировано: четыре раза.

— Что… зафиксировано?

— Твои смерти. Четыре.

Эти четыре он показал всеми четырьмя руками, выпростав из кулака на каждой по одному пальцу.

А, я понял. Это не тот свет. Это психушка. Угу, Гаврилова Поляна, она самая. Меня сюда из Чертова сарая свезли: я, похоже, во время землетрясения прямо там умом и подвинулся… или по башке чем-то прилетело при обвале. Вот и псих-напарник мне, чтоб не скучно. Не Наполеон, но что-то такое, с явными отклонениями… А та, под потолком, — дежурная санитарка… Чудненько, как говорит наша диспетчер Таня. Видимо, сильно меня чем-то стукнуло по темечку…

— Почему он похож на Степку? — уяснив все это, спросил я экзотическую санитарку и указал на второго пациента. — Или это вы меня чем-то накачали, и у меня теперь глюки?

Они переглянулись и начали смеяться. Неудержимо и весело.

— Вот уроды вы, — сказал я им. — Нашли, над чем поржать. Степуха мне лучшим другом был, а вы, твари бездушные, зубы скалите. Ну и хрен с вами, я вас больше слушать не хочу. Чем вы меня накачали, фашисты? Опять какой-нибудь калипсол, да?

Поднявшись с пола, я поплелся к тому, что было, кажется, моей койкой. Ну неслабо же меня проняло! Таких галлюцинаций в стиле «жесткий хай-тек» мне еще не доводилось видеть. Вся палата — один большой глюк из голливудских студий, где снимаются фильмы о далеких-далеких галактиках в далеком-далеком будущем. Это вам не «эльфийский стульчик»…

Наверное, действие наркотика заканчивалось, и теперь я ощущал только безмерную апатию и усталость. А эти двое о чем-то совещались на своем тараторящем языке, причем теперь уже на такой скорости, что все звуки слились для меня в единый неразборчивый лепет. И все же интересно — что за дрянь дает такой эффект и как быстро на нее подсаживаются? Превращусь я в овощ или сяду «на иглу», вот в чем вопрос.

— Агни, — позвал меня глючный Громозека, когда я улегся, отвернувшись от них в сторону несуществующей стены с несуществующими светящимися панелями. — Подожди. В какой-то степени я действительно этот твой Степка, понимаешь? Это не розыгрыш, поверь. Мы знали, что тебя будет сложно вернуть к нормальному функционированию, но не думали, что ты окажешься таким непрошибаемым. Твое сознание вместо того, чтобы раскрыться, создает кучу «левых» объяснений и постоянно ставит преграды, не позволяя тебе сориентироваться и понять. Вот что, оказывается, бывает после пяти воплощений в той дурной эпохе! Вы там все настоящие бараны перед воротами бойни.

Я вздохнул и взгромоздил поверх головы, на ухо, то, что отдаленно походило на подушку. Надеюсь, когда этот наркотик отпустит, оно действительно окажется подушкой…