Тень - Роман Феликсович Путилов

Фотография Светки поблизости оказалась, и Светка была родной сестрой моей подруги, которая жила в Томске и занималась «бизнесом».

Светка, судя по фотографии, была очень похожа на Ирину. Выглядела сестра старше, разница в возрасте была в два года, только волосы Светы были обесцвечены и носила она немного другую прическу.

— Ты что делаешь? — забеспокоилась доктор Кросовская, когда я, как заправский режиссер, навел на нее сцепленные в виде рамки, пальцы рук.

— Скажи, а ты не хотела бы стать блондинкой?

— Вот еще! — фыркнула Ирина: — Волосы жечь я не собираюсь!

— А если очень надо?

— Зачем.

— Ну ты же хотела развеяться? Вот, предлагаю скататься в Таиланд, на несколько дней и развеяться.

— А как же паспорт?

— Ну, скатаешься по паспорту сестры, я сто раз так делал…

Ира посмотрела на меня, как на психа, покрутила пальцем у виска и бросилась к духовке, где, как раз, доходила очередная партия пирожков.

Глава 21

Глава двадцать первая.

Сувениры из Сиама.

Август 1994 года.

Я в очередной раз поворочался в кресле. За шесть часов полета оно превратилось в орудие пыток. Как дотерпеть оставшиеся четыре часа полета? Я откинул голову на подголовник, подставив лицо под тонкую струйку прохладного воздуха, истекающего из системы вентиляции. У окошка, уткнувшись обесцвеченной челкой в спинку впереди стоящего кресла, дремала Ирина. Место справа от меня было свободно — в Королевстве Сиам был не сезон. За прошедшие два дня я раз десять думал, что мы расстанемся. Никогда подготовка к отпуску не отнимала у меня столько сил и нервов. За эти два дня я смотался в Томск, забрал у сестры подруги заграничный паспорт, посетил мутную контору под названием «Магазин горящих путевок», где прикупил две путевки «шесть дней, пять ночей», пристроил собак на дачу к моим родителям, благо отец закончил забор вокруг просторного участка. Ирина же покрасилась в блондинку, поругалась с руководством, пять раз поскандалила со мной. Причины были совершенно разнообразны — от «Мне нечего надеть», до «Нас повяжут на границе».

Чтобы Ира не грохнулась в обморок в будке нашего пограничника, я сунулся через красную линию вместе с ней, подхватил ее под руку и сунул в окошко два паспорта сразу.

— Мы в свадебное путешествие…- мои губы растянулись в дурацкой улыбке: — Первый раз за границу лечу…

Ира приоткрыла рот, видимо желая меня поддержать и сообщить стражу границы, что она тоже покидает родину в первый раз, что, судя по наличию кучи штампов в Светином паспорте, прозвучало бы крайне подозрительно. Я успел ущипнуть милую за упругую попу, она молниеносно стукнула меня по затылку, пограничник сочувственно поглядел на меня и дважды хлопнув печатью, выпустил нас разбираться в «чистую зону».

— Ты что? — зашипела Ира, потирая задок: — Знаешь, как больно⁈

— А ты что этому красавцу в синей фуражке хотела сказать? — ответно зашипел я, увлекая скандалистку подальше от бдительных стражей наших рубежей.

— Ой. — Ира прижала ладошку к губам и, виновато посмотрев на меня, звонко поцеловала в щеку.

— Пойдем, уже посадку объявили.

И вот мы летим где-то над Китаем, а я не знаю, как протянуть оставшиеся четыре часа полета.

Бангког, Патайя.

Часовое стояние к иммиграционному офицеру, стычка с китайцами, что пытались пробиться вне очереди, все сто человек, вместе с флагом и одинаковыми рюкзаками, и вот мы, заплатив сущие копейки и отбившись от таксистов, уселись в автобус, который должен за два часа довезти нас до Патайи, где, по моим сведениям, предавалась отдыху коварная кассирша Юлия Матвеевна Прохорова, с неведомым мне пока Мишаней.

Отель, где остановилась криминальная парочка мне легко удалось установить — всего лишь заехал в агентство путешествий сообщил, что хочу приобрести тур, с остановкой в отеле, который мне очень рекомендовала моя хорошая знакомая — Прохорова Юля. К сожалению, в «Магазине горящих путевок» мне нужный отель забронировать не смогли, поэтому я взял номера в гостинице неподалеку.

— Ну все…- я сунул бою монетку в двадцать бат и повернулся к замершей на балконе номера Ирине: — Отдыхай, развлекайся, а я пойду работать…

Нет, теоретически я понимал, что врачи «скорой помощи» умеют виртуозно материться, но в исполнении своей подруги большинство слов я слышал впервые:

— Громов, ты оху………………………?!.

— Ира, а я что, не сказал? Ну, извини, наверное, торопился и забыл…

— Громов, ты…….….…!

— Ира, а я не понял, что тебя не устраивает? У меня есть шанс заработать немного денег, я решил не ехать сюда один. Какие у тебя претензии ко мне? Ты сама несколько раз мне говорила, что знакомые твои за границу съездили, а ты никак не можешь… Не хочешь, вместо того, чтобы ругаться, заняться чем-то более продуктивным? Смотри, огромный город у твоих ног, кучи магазинов, пляжи, да просто по улицам походи, окунись в местную атмосферу. Вон деньги местные на тумбочке лежат, курс ты знаешь. Все, пока, как освобожусь, буду ждать тебя в номере.

Продежурив почти до полуночи в лобби отеля, где остановились мои объекты, результата я не добился — искомая женщина мне на глаза не попалась, а о личности Мишани я не имел представления. Поняв, что я просто засыпаю, я двинулся в наш с Ирой отель, где застал в номере очень грустную подругу.

— Что случилось? Тебя кто-то обидел?

— Да нет… Паша, извини меня, я была не права. Спасибо тебе, что ты меня сюда вывез, тут все так интересно. Только я кушать хочу, у меня желудок даже спазмами сводит.

— Пойдем…- я вдел ноги в пляжные тапки и шагнул к двери.

Через пятнадцать минут мы стояли в полутемном переулке, в окружении сидящих на тротуаре и жующих тайцев, и вгрызались зубами в румяные, удивительно вкусные куриные ножки, в комплекте к которым шли резаные огурцы и очень много соуса «Чили». Признаюсь честно, заставить доктора Кросовскую попробовать уличную еду, которую готовили тут-же, на открытом огне было еще той задачкой. Медработник долго и придирчиво обнюхивала куриную ногу, за которую я отдал пятнадцать местных рублей, и только после этого откусила маленький кусочек.

— Я думала ты меня в ресторан отведешь… — закончив обгрызать нежное мясо с кости, с некоторой обидой заявила подруга.

— Отведу, обязательно, но не сегодня. У меня уже ноги не идут. — я сыто