Иллюзия страха - Дарья Александровна Демидова

всего лишь иллюзия. – А затем он повернулся к Кириллу. – Теперь дело за тобой.

Калинин кивнул, взял со стола папку и направился к двери. Квартиру маньяка обыскали, родственников привезли в отдел. Пора было приступать к допросу.

Глава 22

В допросной висела тяжелая звенящая тишина. Лежаков с Богдановым стояли за маньяком, как два Цербера. Излишние предосторожности. Обессиленный, голодный убийца не смог бы прыгнуть не то что из Седьмого отдела, но даже из этой комнатушки в соседнюю.

Миша Ростов включил камеру, а Кирилл сел напротив маньяка, открыл папку с документами и тяжело вздохнул.

– Я буду говорить, Кирилл, не волнуйтесь, – устало улыбнулся маньяк.

Калинин кивнул, пробежался взглядом по документам и посмотрел в глаза, казалось бы, неуловимому преступнику.

– Морозов… Морозов Илья Алексеевич, – начал читать Кирилл, но не сдержался – нервно захлопнул папку и бросил злой взгляд на Илью. – Откуда тебе известно про кофуку?

Илья вскинул брови. Видимо, не ожидал этого вопроса. Задумчиво почесал бровь и улыбнулся:

– Очень интересный вопрос. Я отвечу на него, как и обещал. Но мне очень интересно, откуда она узнала о кофуку? – Кирилл промолчал, тогда Илья продолжил: – Мы ведь древние японские демоны. Я изучал историю и начал учить японский. Особых успехов не добился, но могу немного изъясняться и понимаю собеседника. Есть форумы, где люди, изучающие языки, могут общаться друг с другом для тренировки. Там я познакомился с Мацуко. Студентом из Токио.

– Он акудзин? – спросил Кирилл ровным голосом, хотя в душе у него была такая буря, что могла смести все на своем пути.

– Нет, просто мальчишка, – широко улыбнулся Илья. – Как-то раз он написал, что с похмелья перепутал бутылку и вместо освежающего напитка выпил отвар своей бабушки от боли в суставах. Сказал, что это жуткая муть и он словил глюки. Представляете? Пошел в магазин и столкнулся с соседями. Семья с ребенком. И у всех троих он увидел внутри серебряные шарики разных размеров, которые тянули к нему свои щупальца. Мацуко испугался и убежал. А мог бы стать акудзином…

– И ты выяснил, из чего был отвар и как его готовить, и решил провести эксперимент, – догадался Кирилл.

– Верно! И это сработало. Я проверил его на брате. Взял у него буквально каплю сущности!

– Максим не заметил?

– Он ничего вокруг не замечает, кроме себя любимого, – горько усмехнулся Илья.

– И ты решил стать сильнее, – задумчиво продолжил Кирилл. – Но какой ценой?

– Ты даже не представляешь, каково это – быть белой вороной в собственной семье! Когда на тебя смотрят с презрением, с жалостью, когда акудзины шепчутся за спиной!

– У Макаровой остался трехмесячный сын. У Захарова, которого ты убил сегодня, осталась маленькая дочь, у Томичей сын, у Чернышова двое. Их тебе было не жаль? Кстати, мы не нашли его тело.

– Я его не пил. Я просто свернул ему шею, – отозвался Морозов, будто речь шла о чем-то несущественном. – Тело в болоте. Недалеко от того места, где бросил машину. А дети… Жаль, но никому не было жаль меня в свое время.

– Ты предал брата и отца, которые тебя защищали. Мать, которая тебя вырастила…

Илья вскочил. В глазах его плескалась ярость. Он наклонился к Кириллу, но Богданов и Лежаков заломили ему руки за спину.

– Она мне не мать, – прошипел Илья, прежде чем его усадили на место.

•••

– Предлагаю навестить Ворона, – обратился Марк к Маше, когда они вышли из переговорной вслед за Кириллом.

– Воробушек в надежных руках, но, конечно, давай навестим, – улыбнулась Маша.

– Воробей мне больше нравится, чем Ворон, – ехидно усмехнулся Марк.

Они посторонились, уступая дорогу брюнетке в черном брючном костюме с небрежно накинутым на плечи плащом. Женщина бросила на них заинтересованный взгляд и, горделиво подняв голову, пошла по коридору.

Маша схватила Марка за рукав.

– Кто это? – возбужденно спросила она.

– Елена Морозова. Мать Ильи.

– Она знала, Марк. – Маша посмотрела ему в глаза. – Она покупала кофуку, я точно знаю.

Марк нахмурился. Посмотрел в спину удаляющейся женщине, будто раздумывая, но в следующий миг прыгнул и оказался с ней лицом к лицу.

Елена замерла и удивленно вскинула тонкие брови:

– Господин Голицын? Меня уже допросили. Я иду встречать сына.

– Он сам найдет дорогу. – В голосе Марка послышалась угроза. – А вы вернетесь и объясните, почему решили стать соучастником преступления…

•••

Кирилл ждал, пока Илья успокоится. В этот момент ему пришла СМС от Марка. Он прочитал сообщение два раза, прежде чем до него дошел его смысл. Тогда он поднял глаза на Илью и спокойно спросил:

– Но ведь Елена добывала для тебя кофуку?

Илья засмеялся, и в этом смехе послышались истеричные нотки.

– Ну хорошо. – Успокоившись, Морозов облокотился на стол. Голос снова стал спокойным. – Елена – тварь. Елена убила мою родную мать в порыве ревности. Высосала ее до капли. Я узнал об этом в пятнадцать. Когда бабуля, свекровь Елены, поведала мне, что я живу со змеей. Старушка тоже знала, что это за гадина. С тех пор я не мог думать ни о чем другом, так хотел придушить тварь.

– Раньше не было возможностей? – презрительно усмехнулся Кирилл.

– О чем ты? Она десятка, из потомственных медиков, хоть медициной никогда не занималась. Хитрая и изворотливая. Осторожная. С виду заботливая, но меня слишком близко никогда не подпускала, – горько произнес Илья. – А я? Моей силы ни на что бы не хватило! А когда я испытал отвар из кофуку – понял, что смогу ее одолеть, если сравняю силы или стану еще сильнее, чем она.

– Она знала изначально?

– Нет, конечно нет. Но, когда силы стали расти, я отдалился от семьи. Она что-то почувствовала и подкараулила меня рядом с домом. Благодаря дару медика увидела, что мои силы возросли. Пришлось рассказать. Поплакал у нее на плече о том, как мне сложно жить с такими крохами силы рядом с сильными и независимыми акудзинами, и она поверила. Елена – сука. Я уже говорил?

– Говорил, – подтвердил Кирилл.

– Она решила, что сила семье не лишняя. Хотела понять, как много я смогу получить: десять или выше… Если выше, то для семьи открывались безграничные возможности. Власть портит людей.

– А отец, Максим?

– Максима не тронь! – снова взревел Илья, но тут же поднял руки, показывая, что не собирается дергаться. – Он – единственный, кому было не все равно. Единственный, кто любил меня по-настоящему, несмотря ни на что. А отец… Он любит только себя и своих шлюх.

– Хорошо, давай восстановим всю картину, – не то предложил, не то приказал Кирилл. –