Шлепок гнева (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— Что вы сделали? — хриплю я, прижимая к боку Алису.

— Иди за ней! — тыкает меня стволом в спину Заккери, но поясняет, — Ничего особенного, просто час назад внезапно сломались все ваши волшебные палки в Граильне, так что Омниполис наслаждается немного несвежим воздухом. Отвлекающий маневр, не более.

Иду, спотыкаясь, в пылевой буре, офигевая от гениальности канадианцев. Нет, за двадцать лет можно много наворотить, тем более, когда нужный материал почти что валяется под ногами, но так продумать и реализовать план отхода в родной мир — рукоплещу. С болью в животе, с резью в глазах, с тревогой в сердце и с Камнем-Кровавиком у гребаной блондинки — рукоплещу…

Сломать с помощью рэтчедов магические столбы, нейтрализаторы запахов, закопанные в Граильне — ход чудовищно эффективный, просто безгранично. Хаос и паника в городе, на что обязательно отвлечется Управление, это одна вещь, но совсем-совсем другая это то, что полудикие жители Граильни, которых никогда не было мало, ломанутся из своего засмердевшего дома со всех ног. Не обязательно даже от запаха, а за добычей. Уж понять, что эта вонь делает с более нежными разумными, способен любой гоблин…

— Вы не планировали использовать Виолику для подрыва крепости… — прохрипел я, останавливаясь возле толпы беженцев-перебежчиков, оживленно топчущихся на месте, — … да?

— Она оказалась чересчур сообразительной, — вздохнул Эммануил, убирая автомат, — То, что она устроила в церкви, нас насторожило. Так что мы бы её использовали лишь как еще одно средство отвлечения внимания…

Суки. То есть взорвали бы просто так.

— Кстати, Конрад, — не умолкал пастор, — Я удержал Зелиссу от того, чтобы пустить пулю в тело этой девочки. Когда мы уходили, оно еще дышало.

— Не знаю, к чему ты это сказал, — соврал я, — Я ничего не делал.

Грамма на запястье слегка толкнулась, мне показалось, что возмущенно.

— Ну-ну, — не поверил мне шпион другого мира, — Стойте спокойно, всё начинается. Мы идём последними. Я слежу за тобой, вампир. Очень внимательно.

— Я не способен остановить вас в сложившихся обстоятельствах, — честно признался я, кладя руку на плечо Алисы, — И не собираюсь.

— Какое здравомыслящее существо… — мстительно прошипела подкравшаяся Зелисса, — Эммануил, отрази это в рапорте.

— Вообще-то, он избавил тебя от кошмаров и дал выспаться, — вздохнул пастор, — Но ладно, поговорим потом. Видишь дым? Ответный сигнал. Мы можем заходить.

Действительно, неподалеку от нас сквозь пыль и ветер, поднятые чудовищным взрывом, виднелся густой пурпурный дым. Оживившиеся и перепутавшиеся между собой гномы, рэтчеды и гоблины устремились в ту сторону, не так чтобы быстро, в порядке живой очереди.

— Конрад… — прошипела Тарасова с нотками паники, — Конрад…

— Всё будет хорошо, — погладил я её по плечу, — Всё будет хорошо…

— Не здесь, не сейчас, и не у вас! — влезла неугомонная Зелисса, — А так да, еще как будет!

— Еще одно слово от тебя, — у Заккери получилось сказать это очень металлическим голосом, — И ты отправишься в дом спасения для умалишенных, Пятая. На реабилитацию.

— Крин! — назвала нашего конвоира незнакомым именем пораженная до глубины души блондинка, — Ты что⁈

— Ты пытаешься спровоцировать вампира, идиотка. Молчать! И отдай ему Камень, немедленно. Их с девочкой изолируют сразу же.

Получив назад дар Короля, я почувствовал необоснованный прилив радости, но пользоваться камнем мне запретили — это могло выдавить из живота бомбу, которая бы от такого счастья взорвалась. Услышав о том, что у меня внутри бомба, Тарасова преисполнилась тишины и кротости.

Дальнейший, очень короткий, путь, мы продолжили в тишине. Это было совсем несложно, пройти с десяток метров, а затем шагнуть в портал, чуть не отдавив хвост какому-то крысюку, но никакой эпичности момента не было. Просто раз — и мы из бури, состоящей из пыли, ветра, останков хранителей крепости и некоторого количества пурпурного дыма попадаем в огромный зал с колоннадами, где отовсюду в нас целятся люди, одетые в темные шинели.

Не только ручное оружие. На колоннадах были установлены и пушки очень внушительного калибра. Также я увидел огнеметы, готовые к броску колбы с тягучим синим содержимым, несколько автоматов, а также целый ряд пеппербоксов — многоствольных залповых систем, каждая из которых могла бы превратить всё пространство перед порталом в мешанину стали и мяса за один выстрел.

Как оказалось, тут было не только оружие. Едва я успел прижать к себе ойкнувшую птенца, как в нас с ней бабахнули ядрено-синей молнией. Та, выпущенная из аппарата, напоминающего противоестественную смесь огнемета с ранцем, микроволновки, самогонного бака и карданного вала, вместо того чтобы поджарить нас, внезапно расплылась в идеально круглую прозрачную сферу, накрывшую обоих.

— Это просто изоляция, Конрад, — Заккери пошатывался, пьяно улыбаясь, — Просто… изоляция. Вам придётся… потерпеть. За вами придут. Позже.

— Мы потерпим, — пообещал я ему, садясь на пол и усаживая себе на колени Алису, — Потерпим…

Что еще остается?

Все терпят.

Остальным «иммигрантам» приходилось куда хуже, чем нам. Молодцеватые серьезные человеки в военной форме, взяв всё стадо перебежчиков под прицелы, сноровисто разбирали одного за другим. Поймать, обезвредить, раздеть догола, отправить к докторам в дальний угол ощетинившегося оружием зала, где ощупанного и голого ждут унизительные процедуры, каким я уже разок подверг Зелиссу. Канадианцы очень неторопливо и предельно тщательно искали у своих «гостей» внедрения. Ампулы с вирусами и ядами, нечто подобное, догадался я.

Ну, это надолго.

— А мы что, так и будем сидеть? Если надолго? — вяло и жалобно удивилась Тарасова, ерзая задом у меня на бедрах, — Я писать хочу…

— Потерпи, — вздохнул я, — Ты ж вампир.

— Я очень грустный вампир…

— У тебя бомба снаружи, а у меня внутри, — пригрозил я, — можно сделать так, что обе окажутся внутри. Терпи.

Еще не хватало, сидеть в луже на глазах у придурка, продолжающего лупить в окружающую нас сферу своей синей молнией. И это я про остальных зрителей молчу, которых тут большой переизбыток. За нами наблюдают сотни глаз, нервы у солдат напряжены до предела, несмотря на то что одна отдельная группа стоит прямо у портала, а к тому медленно движутся две вертикально стоящие стальные плиты, установленные на рельсах. Блокировать портал нельзя, но затруднить возможный прорыв с той стороны — легко.

А ведь ворваться могут далеко не человеки.

Вся инсталляция защиты, установленная здесь, выглядела чрезвычайно внушительно… с точки зрения Алисы. Но ворвись сюда хотя бы Ваккуш, люди бы быстро поняли, что их пушки и огнеметы — всего лишь шутка. Средства, сдерживавшие Омниполис от вторжения, у Канадиума были другого рода, вроде той ретрофутуристической фигни, которая нас сейчас удерживала в изоляции.

— Конрад, ты сильно на нас злишься? — неуверенно спросила рыжая вампиресса.

— Да безумно, — со вздохом признался я, — Ладно еще Шегги и Анника… хотя нет, не ладно. Они накосячили невероятно, что один, что другая. Ну и ты тоже сглупила редкостно.

— Мы…

— Вы не отнеслись ни к чему серьезно, Алиса. Вообще ни к чему, — перебил я мычание девушки, — В результате что? В городе катастрофа, мы в плену, а Шегги с Анникой… ну, наверное, с ними ничего не будет. Точнее, проживут как-нибудь сами.

— А если б мы вернулись, скажи… ты бы смог их простить?

Глупый вопрос. Предельно глупый. Эта парочка натворила столько разной дичи, что далеко ушла за грань прощения. Шпилька? Вот с ней-то как раз всё ясно. Она сама подписалась на эту «работу», и последствия её решений никого из нас не трогали. Если бы и Аннику никто не трогал, она бы просто завернула бы ласты, когда дожгла бы себе все нервы. Но здесь вмешались мы с Шегги, вмешались грубо и жестко, обошлись с ней как с безмозглым ребенком. Правильно? Да, но ответственность за последствия надо делить на всех. А вот сам Шеггард…