Юнкер - Валерий Пылаев

компанией направляемся сюда. И тут же двинулся следом — не иначе, чтобы в очередной раз напрашиваться на неприятности. В каком-то смысле история повторялась: он привел свою компанию, а я был со своей. Не столь многочисленной — зато преданной и отважной.

Только на этот раз стены училища и воля ротных командиров, беспощадно каравшая нарушителей внутреннего устава, оказались далеко.

— Сиди тихо, — процедил сквозь зубы Иван. — Не нарываемся, господа офицеры…

— Милостивый государь не изволит поздороваться?

Куракин навис над нами, опираясь обеими руками на спинку моего стула. Первой мыслью было без лишних разговоров пробить ему в челюсть, но я сдержался: все-таки за драку в увольнительной наверняка достанется всем. И если меня хоть как-то прикроет фамилия и происхождение, Иван, Богдан и остальные могут и вовсе вылететь из училища.

— Доброй ночи, князь, — сухо проговорил я.

— Ну, спасибо, хоть признал. — Куракин легонько хлопнул меня по спине. — Это твое ведро с болтами на улице?

Показушная любезность облетела с его сиятельства, как пожухлая листва с дерева.

— Сам ты ведро с болтами. — Богдан развернулся на месте. — Отличная тачка!

— Ну да, слышал, конечно же. Отечественный двигатель, сделано в Петербурге, — усмехнулся Куракин. — Еще и девка-конструктор. Ты бы хоть врал поубедительнее, Горчаков.

— Осторожнее, князь. А то могу рассердиться.

Я поднялся со стула. Неторопливо, вальяжно — чтобы никому не взбрело в голову, что я собираюсь броситься в драку. Но Куракинская шайка тут же подобралась. Несколько человек отступили на пару шагов, а остальные подняли руки, готовясь в случае чего прикрыться Щитами.

Похоже, я уже успел заработать авторитет опаснейшего мордобойца. Да и мои магические способности вряд ли оставались секретом хоть для кого-то в училище.

Но Куракина не испугало ни то, ни другое.

— Ну рассердишься, — отозвался он. — И что? Потребуешь сатисфакции?

— Нет. — Я пожал плечами. — Просто выкину отсюда. Сначала тебя, а потом всех твоих хмырей.

— У-у-у-у… — протянул за моей спиной Богдан. — Сурово, княже.

Я понемногу тоже начинал заводиться. Голос рассудка убеждал, что Куракин не стоит и трети неприятностей, которые я непременно доставлю всем своим товарищам. Но теперь к нему примешивалось настойчивое желание поставить зарвавшегося князька на место.

Раз уж пока не могу добраться до его легендарного родственника.

— Твое корыто хоть едет? — Куракин склонил голову набок. — Или вокруг него народ пасется только потому, что ты девку красивую тогда привел?

Я тут же вспомнил вечеринку в «Кристалле». Определенно, тогда Настасьиному творению уделили достаточно внимания. Но куда больше досталось самой деве-конструктору. Столичный молодняк оценил занятную новинку — но скорее как что-то экзотическое и занятное, чем серьезного конкурента американским железным монстрам или хотя бы «Волгам» с «АМО». Видимо, с продвижением идеи в массы я все-таки промахнулся.

Идея созрела мгновенно.

— Едет. — Я посмотрел Куракину в глаза. — Еще как едет. А ты что же? Пешком пришел?

— Не пешком.

Его сиятельство хищно оскалился. Видимо, он уже смекнул, к чему я клоню — и не имел никаких возражений.

— Ну так чего языком трепать? — Я сложил руки на груди. — Давай до Дворцовой и обратно. Сам узнаешь, что у меня за корыто.

— Принято! — ухмыльнулся Куракин. — Ящик шампанского на то, что я вернусь раньше.

— Два ящика. — Я огляделся по сторонам. — Его сиятельство сегодня угощает.

— Гонка! — радостно завопил Богдан, вскакивая со стула. — Пять рублей на князя… В смысле — который Горчаков!

— Да хрен тебе, чучело, — отозвался кто-то из Куракинской свиты. — Двадцать на нашего!

Дело стремительно принимало серьезный оборот. Полтора десятка голосов орали наперебой, взвинчивая ставки до каких-то совершенно неприличных сумм. Высшие силы никак не могли не вмешаться в такое безобразие.

И вмешались.

— Господа юнкера, я попрошу вас! Не позорьте гордое звание пехотного офицера. Прекратите бардак! — громыхнул Подольский — и, сделав театральную паузу продолжил: — Все ставки сообщайте мне лично… И Бога ради, делайте это тихо — мы все-таки в приличном заведении!

Увещевание подействовало — молодые, унтеры и благородные подпоручики тут же убавили громкость, а хозяин оккупированного нами кабака скрылся обратно за стойку. Пару минут назад он наверняка уже прикидывал, когда именно вызывать городовых: до того, как мы с Куракиным примемся бить друг другу лица — или все-таки после. Но внезапное пари сулило его заведению немалую прибыль.

Правда, оплачивать все это счастье придется мне… если проиграю.

— Сашка, не дури, — проворчал Иван мне в ухо. — Если узнают…

То кое-кто вылетит из императорской армии без выходного пособия. А остальные загремят в наряд до третьего курса включительно. Значит, нужно просто обставить Куракина, пролететь по ночному городу до Зимнего, развернуться — и вернуться обратно, не попавшись городовым. И, желательно, еще проделать все это так, чтобы не узнал дед.

Всего-то навсего.

— Княже, не подведи! — прошипел Богдан, хватая меня за локоть. — Я на тебя двадцать рублей поставил!

— Спокойствие, юнкер Бецкий. — Я неторопливо направился к выходу. — Твои капиталы в надежных руках.

Куракин был не из тех, кто скромничает и скрывает семейное богатство. И я уже не раз видел его машину — «Форд Мустанг». Прошлогодняя модель, вышедшая из ателье знаменитого Кэролла Шелби с пометкой «Гран Туризмо». Алый стальной кузов, три двери и вытянутый капот — как и положено породистому зверю из Штатов. Одна летящая галопом лошадь на хромированной ребристой решетке радиатора и еще почти три сотни — под капотом, в восьмицилиндровом двигателе объемом в двести восемьдесят девять американских дюймов. Опасная игрушка.

Но не опаснее моей.

Когда я вышел на улицу, Куракин уже успел завести «Мустанга» и вовсю разогревал двигатель. Видимо, несмотря на все нелестные эпитеты — вроде ведра с болтами — он все-таки побаивался, что Настасьина бричка окажется не по зубам даже «американцу».

Я неспешно дошел до машины и тоже запустил мотор. Семилитровый монстр отозвался мерным рычанием. Могучим, но уже совсем не таким громким, как раньше — Настасья, наконец, поставила глушитель.

— Ну что, красавица? — Я провел ладонью по ребристому колесу руля. — Покатаемся?

Народ вокруг уже вовсю предвкушал редкое даже для Петербурга зрелище — гонку двух мощных автомобилей. То ли с тех пор, как я едва не убился об столб, столичные городовые как следует закрутили гайки, то ли мой пример вправил мозги местным мажорам — с лета я почти не слышал ни о чем подобном… И вот теперь мне предстояло вновь нарушать и спокойствие, и правила дорожного движения.

— Разойдись! — рявкнул на всю улицу Подольский, узурпировавший должность распорядителя всего непотребства. — Господа юнкера — прошу на старт!

Мы с Куракиным осторожно тронулись, вырулили на дорогу и выстроились по линии, наскоро нацарапанной