Моя обитель - Эмили Ли

папаша её к главе города вхож. Он мне весьма прозрачно намекнул, что будет, если я буду хоть каким-то боком привязывать фамилию Уолис к жертве. К дочери своей никого не подпустил.

– Почему?

– Потому, – теряя терпение, сердито выпалил комиссар. – Умная баба, догадайся сама.

– Чтобы не было лишних пересудов? – предположила она.

– Вот. Поэтому забудь про Таману, – уже спокойнее сказал он и направился к двери. – Копай в другом месте.

– Хадвин, – увязалась она за ним, – почему ничего не написали в отчете о таверне «Щит и меч» и семье Браун?

– А что там писать? – он закрыл на ключ свой кабинет, махнул на прощание помощникам и пошел дальше, на улицу. Эвелин прошла следом.

– Ну, например, что обе жертвы имели отношение к таверне. Это уже связь.

– Так себе привязка. Не более чем совпадение, в другом дело, – проворчал комиссар, тяжело переваливаясь и шагая к месту, откуда можно взять экипаж. – Поверь моему чутью. Хотя занимательные подробности новичок всё же раскопал.

Эвелин устремила на него заинтересованный взгляд, мужчина довольно цокнул и продолжил:

– Марк Браун, отец первой жертвы, не является распорядителем имущества семьи. Поместье, как и основные сбережения, принадлежали родителям Мэри Браун. По каким-то причинам, они решили оставить всё своей дочери и внучке, а не зятю. Поэтому Мэри, как и её дочь Кристен, могли тратить монеты, куда посчитали нужным, – комиссар остановился и, хитро прищурившись, наблюдал за Эвелин, ожидая от неё реакции на свои слова.

– Кристен спускала монеты на благотворительность, мать ей не перечила, это злило главу семьи, – продолжила за него воительница, достраивая логическую цепочку. – В результате в доме случались скандалы.

Хадвин ухмыльнулся и одобрительно кивнул, хваля за догадливость.

– Покупка таверны – жест отчаяния, с помощью которого Марк старался сохранить ещё хоть что-то.

– Несмотря на чудовищность предположения, это всё же весьма серьезный мотив, – заметила Эвелин. – Но вторая жертва при чем? Любовница, которая грозилась рассказать всё жене?

– Сладко всё складывается? Верно? – язвительно проговорил Хадвин. – Вот только к делу не пришьешь. Много несостыковок, да и откровенного бреда хватает, такого как цветы и веревка… Увы. Поэтому ищем дальше.

– Кстати, об этом. Мне нужно, чтобы твои люди проверили ещё ряд мест, где бывала Кристен, и всех там опросили.

– Шерису скажи, он сделает, – бросил напоследок Хадвин и забрался в остановившийся экипаж.

Шерисом оказался тот самый новенький активист. Очередное задание встретил с энтузиазмом. Эвелин мысленно пометила себе необходимость напомнить Хадвину о поощрении пыла особо рьяных сотрудников.

Решив, что на сегодня достаточно разговоров об убийствах, Эвелин направилась в таверну «Щит и меч». Пожалуй, это место стоило того, чтобы стать на время там завсегдатаем. Пока это единственное, что связывало Кристен Браун и Селину Раст.

Ужин прошел нерезультативно. На вопросы о владельце заведения официантка отвечала односложно и нейтрально. Монеты не вызвали у той особого ажиотажа, ответы не стали красочнее. Вид зорко следящего за своими работниками управляющего ясно говорил, почему теперь магия монет не работала.

Эвелин рассчиталась за еду и устало поплелась домой. Простое хождение туда-сюда вымотали сильнее, чем энергичное перемещение по лесу и сражения с монстрами. Зато Лесли была полна сил и энтузиазма. Собака умудрялась по дороге к таверне отлавливать случайно бродивших котов и загонять их на заборы и деревья. Эвелин не беспокоилась, даже когда той не было видно довольно долго. Лесли найдет путь домой. Как и в лесу сможет выследить свою хозяйку.

Неспешная прогулка и прохлада вечера принесли Эвелин решение проблемы. Подруга глубоко-верующей Кристен должна была быть, по идее, тоже прихожанкой. Значит, седьмой день недели в помощь. Там и найдет девушку. В обители. Спросит у пастора или у служителей, кто из посетителей Тамана. Уж те-то точно должны знать в лицо своих особо рьяных прихожан.

Надежда, что через пару дней сможет закрыть эту ветку в расследовании, быстро погасла. Рациональность подсказала: после наверняка откроется ещё одна. Эвелин раздраженно выдохнула. Скорее бы всё разрешилось, тогда она сможет наконец-то продолжить привычное существование: вернется к заказам и путешествиям по окрестностям в поисках монстров.

Время было не позднее. Таверна «У моста» активно принимала посетителей. Все места были заняты. Эвелин прошла через обеденный зал, собираясь переговорить с трактирщиком. Обычно ему оставляли для неё заказы. Взгляд Джеймса почувствовала раньше, чем увидела его самого. Мужчина сидел за столиком один. С его места хорошо просматривалось всё пространство зала. Он ждал её? Так Эвелин показалось. Он заметил её внимание и перевел взгляд на стоящую на столе чашку. Воительница тоже поспешила отвернуться. Желание подойти к нему и попросить забыть всё, что она тогда ему сказала, жгло изнутри, вызывая румянец на щеках. К этому чувству добавилось сожаление. Зачем поругались тогда? Сейчас бы могла разговаривать с ним, сидеть рядом, смотреть почти открыто… Эвелин сердито скрипнула зубами, напоминая себе, к чему приводило их общение.

Заказы и правда были. В основном на части монстров, которые потом использовали при варке лечебных, и не очень, зелий. Эвелин забрала бумаги, где подробно описывалось, что именно хотели, в каком количестве и за какую цену. Сроки не обозначены. Значит, можно не торопиться. Воительница довольно улыбнулась. Вот такое по ней. Щедрая награда и нет привязки ко времени. Руки даже загудели от желания поскорее ощутить рукоять меча, а сердце встрепенулось, предлагая порцию адреналина для боя. Радостно посвистывая, Эвелин пошла к лестнице, собираясь подняться к себе. Не удержалась и обернулась. Джеймса за столиком не было.

***

На законных основаниях – ведь утром и днем ей идти никуда не надо было, все дела намечены на вечер – Эвелин сладко спала. А чтобы Лесли не доставала её больше возней и не мешала дальше спать, воительница добрела до двери, выпустила собаку на улицу и снова повалилась на кровать.

За окном вовсю гудела жизнь. Спать при таком шуме не получилось бы, даже находясь в сильном опьянении, что уж говорить про чуткий сон выспавшегося человека. Романтическая чушь, что снилась ей, подарила грустную улыбку на лице и истому на теле, утолить которую было не судьба. Воительница бросила себе подушку на лицо, прячась от солнечного света, и зарычала, имитируя собственную подопечную Лесли, когда та видит опасность. Опасность видела и она, Эвелин, правда во сне. Красивую, желанную такую опасность с синими глазами…

В дверь поскреблись. Лесли. Вернулась домой, значит, нагулялась. Эвелин поправила просторную рубаху, в которой обычно спала, и прошлепала босыми ногами к двери, по дороге пальцами разбирая спутанную от беспокойного сна рыжую гриву.

– Заходи, гулена, – проворчала она, открывая дверь.

Тело среагировало раньше, чем