Книга 4. Фельдагент - Михей Абевега

— Твою ж дивизию, кто здесь⁈ — натянув поводья, я привстал на стременах и заозирался по сторонам.

Воронок недовольно фыркнул и замотал головой, встряхивая гривой. Выгнув шею, непонимающе покосился на меня огромным лиловым глазом.

— Какого лешего, сэр рыцарь, вы меня останавливаете на ровном месте?

Вновь этот странный голос. Причём такое ощущение, что он идёт не со стороны, а раздаётся прямо у меня в голове.

— Никого я не останавливаю, — смущённо произнёс я. — Еду себе спокойно по лесу и никого не трогаю.

И чего я собственно мямлю, как рохля? С незнакомцами так нельзя. Решат ещё, что я слабак.

— А ты вообще кто такой, чтобы в подобном тоне с рыцарем разговаривать? — рявкнул я во весь голос.

— Ну так и ехали бы спокойно дальше, сэр рыцарь. Чего сразу орать-то? И зачем так сильно дёргать за узду? У меня, знаете ли, зубы не казённые.

Продолжив пялиться на меня и растянув тёмные губищи, мой конь оголил дёсны и продемонстрировал внушительного размера желтоватые зубы.

— Это ты, что ли⁈ — Моему удивлению не было предела. — Говорящая лошадь⁈ Охренеть!

— Но-но, сэр рыцарь! Я конь, а не лошадь! Андаклузский скакун, на минуточку, а не абы кто. Каково будет, если я стану обращаться к вам как к простолюдинке женского пола?

— И что, — возмутился я, — мне теперь называть тебя «сэр конь»?

— Можно по-прежнему звать Воронком, — снисходительно заявил мой наглый андаклузский скакун.

— К чёрту! Лучше объясни, какого хрена ты разговариваешь со мной, да ещё телепатически⁈

— Вы тоже можете не орать, как сумасшедший, и обращаться ко мне посредством одних лишь мыслей. А то со стороны, сэр рыцарь, вы выглядите как-то не очень.

— Не заговаривай мне зубы. — Отмахнулся я. — Тут никого, кроме нас. Рассказывай, как говорить научился?

— Всё просто, сэр рыцарь, — вновь фыркнув, выдал конь. — Давеча на привале вы варили зелье для расширения ментальных каналов. Я про то догадался по запаху. Знаете ли, мухоморус баналис прозрификус ни с чем не спутаешь. Вот и не удержался, сунул морду в котелок, после того, как вы, сэр рыцарь, изволили готовое зелье испробовать. Результат, как видите, на лицо.

— Я бы сказал, на конскую морду. — Я озадаченно почесал заросшую свежей щетиной щёку. Длинная борода куда-то невесть как исчезла. — А откуда ты латынь-то знаешь? Это же из другого мира язык. Я и то его забывать уже начал.

— Оно и заметно, — насмешливо всхрапнул конь. — Какая же это латынь? Это настоящий древнеальвийский. Его любой уважающий себя скакун знает.

— Писец какой-то, — несколько удручённо подвёл я итог. — Выпил старухино зелье и теперь беседую с собственным конём.

— Кстати, сэр рыцарь, я бы хотел вернуться к началу разговора. Кажется, вы не заметили, но ваш красномордый клыкастый друг сильно отстал и запропал куда-то. Не потерялся бы.

Точно! Тимон! Где он⁈

Я испуганно завертел головой. И очнулся.

И совершенно вовремя — в дверь кто-то сильно затарабанил.

Опираясь на локти, я приподнялся в постели, а сидевшая рядом со мной бабка Ведара подорвалась с места и поспешила впустить в своё жилище нетерпеливых посетителей, пока те не вынесли дверь к чёртовой матери.

Я тут недавно, когда мы с Кияном вниз отправились, налёг на него с вопросами. Полюбопытствовал по поводу оптики, что в подвалах дома изготавливали. А после спросил ещё у купца, не знает ли он травницу Ведару, проживающую в Непрухине. Оказалось, знает. Более того, эта пожилая особа являлась господину Бережко тёткой по линии отца и обитала во флигеле, находящемся рядом с домом Кияна.

Это был знак свыше. Мне даже бежать никуда не потребовалось, чтобы встретиться с травницей. Мы, как только отрядили к палатке предкапрала, подробно его проинструктировав, так Киян меня к флигельку-то и отвёл.

Нет, ну а что? Пока бы этот Кипа прогулочным шагом до рыбаков добрался, пока ненароком в палатку заглянул, времени у меня для общения с бабкой Ведарой вполне должно было хватить.

Травница, седая и чуть полноватая гномиха вполне себе цивильного и интеллигентного обличия, встретила меня радушно. Выслушала привет от давней подруги, расспросила про мои умения, поинтересовалась, к чему стремлюсь и чего добиться желаю. Я ей всё, как на духу, выложил, естественно, утаив причину появления способностей. Ну а про хотелки свои честно сказал, что любому улучшению навыков рад буду. Вот чем поможет, за то и отблагодарить готов, не поскупившись.

Только вот Ведара от вознаграждения отказалась наотрез.

— Ты, — сказала, — милсдарь, кошелём-то не тряси. Меня золотом не прельстишь. Да и даром провидения за мзду не делятся. Любая монета бессильна помочь, коли способностей у ученика не имеется. А ежели есть таковые, так любому ведуну не зазорно опытом и знаниями поделиться. Да и самому ему всегда лишь во благо обучительство то идёт. Ибо, других вразумляя, он сам в своих знаниях утверждается, переосмысливает их да через то новыми навыками овладевает.

Я сразу учительницу нашу по физике вспомнил. Та один раз, закон нам какой-то на уроке объясняя, распсиховалась, видя нашу неспособность усвоить материал. Вот и ляпнула, мол, до чего дети тупые попались: три раза им параграф прочитала, сама уже всё поняла, а до бестолочей этих до сих пор не дошло ничего.

А старушка мне тем временем кисет набила травкой какой-то, из собственных запасов извлечённой, и втолковывать принялась:

— Это корень мухогнойки ползучей. Щепотку его заварив да отвар приняв, любой гном, владеющий даром видения, каналы свои ментальные высвободит да расширит. Но только поостерегись: ни частить, ни порцию увеличивать тут не следует. Излишек, ежели и не убьёт кого, так в дурака запросто превратить может. А на полукровку, вроде тебя, и вовсе невесть как подействовать способен. Поскольку оркам зелье из мухогнойки совсем не идёт, дохнут они. Но ты, милсдарь, не пугайся, гномья кровь тебе в пределы туманные уйти не позволит, в этом мире удержит.

Вот это поворот! А как эта хрень на человека подействует? Орочей крови во мне конечно нет, но и гномьей отродясь не имелось, одна лишь человеческая. А если я тоже загнусь? Или дураком стану. Может, ну его?

— Вижу я, смутился ты, милсдарь, за жизнь свою переживаючи. — Укоризненно покачала головой старушка. — Вот что, давай-ка я тебя под приглядом своим напою. Поддержу, ежели что. Но ты после