Погоня за судьбой. Часть III - Dee Wild

— Я могу увидеть Альберта Отеро? — спросила я.

— Приёмные часы в понедельник. — Она надменно хмыкнула. — Сегодня — четверг.

— Но он же на месте?

— Предположим.

— Просто передайте: Лиза. Он поймёт.

— Лиза? — Она криво усмехнулась и стала изучать какой-то документ на мониторе. — Приём по записи. Ничем не могу помочь.

— Просто передайте ему то, что я прошу, — настаивала я. — Вы же не хотите, чтобы ему пришлось искать нового секретаря?

— Это что, угроза?

— Пока нет, — холодно сказала я. — Это предупреждение.

Она с некоторой опаской разглядывала тёмно-синюю форму, размышляя, стоит идти на конфликт или нет. Стальные нотки в моём голосе, кажется, заставили её действовать. Сняв трубку, она заискивающе произнесла:

— Господин Отеро, к вам пришла некая Лиза. Я сказала, что вы… Хорошо, сеньор, будет сделано… — Положив трубку, она процедила: — Он вас ждёт. Верхний этаж, через холл…

Я поднялась на лифте, очутившись в роскошном зале со стеклянным куполом, сквозь который в помещение падал рассеянный свет. У противоположной стены по сторонам от двойной двери безучастно застыли телохранители. Сбоку, занимая полстены, висел огромный портрет основателя и первого мэра Ла Кахеты в полный рост. Тучный, невысокий Лучано Грассо — когда-то градоначальник Рима, а потом — первопроходец Искантийской равнины — взирал с полотна на троих чиновников. Те сидели на диванчике прямо под ним, уложив на колени одинаковые дипломаты. Неясного возраста, в очках, с залысинами, они были похожи на близнецов-клонов, сошедших с правительственного конвейера. Насторожившись сперва, я выдохнула с облегчением — их презрительные взгляды провожали меня, пока я шла по чистому, расшитому причудливой вязью ковру.

Сложно было поверить, что Альберт по своей полукриминальной карьерной лестнице заберётся так высоко. Но вот я здесь, в самом центре столицы региона, в сердце власти. Одно не изменилось точно — как и раньше, Альберт любил роскошь и безупречный вкус, который чувствовался в каждом сантиметре этого пространства.

Двери бесшумно разошлись, впуская меня в просторный кабинет. Панорамное окно в треть стены, массивные книжные полки, пёстрые гобелены с гербом Пироса, чучело огромного джангалийского рипера в углу… Альберт стоял спиной ко мне у стены напротив, возле стеллажа из тёмного дерева позади массивного лакированного стола. Он обернулся на звук, и его угольно-чёрный френч сверкнул золотом пуговиц, словно мундир фельдмаршала.

— Лиза, какая приятная неожиданность! — Завидев меня, партийный вождь и лидер профсоюзов сдержанно улыбнулся, но его тёмные глаза, усталые и холодные, будто бы сканировали меня на просвет. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Ближайшие полчаса — исключительно наши с тобой, я распорядился сдвинуть всех «вправо».

— Там тебя, кажется, ждут. — Я указала на дверь, несколько смутившись того, как был одет Альберт — в этом кителе он походил на военного диктатора, но никак не на хитрого преступника, которого я знала когда-то. — Наверняка, у них дела государственной важности.

— Дела государственной важности подождут, пока встречаются старые друзья. — Он подошёл ко мне вплотную, по-отечески обнял и прижал к себе.

Приятный аромат дорогого одеколона окутал меня, изысканными имбирными нотками услащая окружающее пространство. Я на мгновение прикрыла глаза, коснувшись щекой жёсткого отворота его френча.

— Альберт… — От неожиданно мягких объятий, от отеческой заботы, которую излучал этот человек, на душе стало тепло. — Я очень рада встрече. Не надеялась уже тебя найти, но это оказалось намного проще, чем я думала.

Я застыла. Направляясь сюда, я ожидала холод и отстранённость, но не… такого. Альберт сделал шаг назад и принялся разглядывать моё лицо. Я отметила про себя, что он очень постарел за прошедшие два года: щёки впали, голову сплошь покрывала седина, а ещё более пронзительные, чем раньше, чёрные глаза, будто ножами, резали колючим взглядом.

— О, небеса, как ты повзрослела и изменилась, — улыбнулся он. — Ещё вчера ты была ребёнком, а теперь передо мной взрослая красивая женщина. Время летит, несётся галопом… Ты присаживайся, пожалуйста.

— Да уж, повзрослела — это ещё мягко сказано, — пробормотала я.

Роскошный стол сверкал чистотой. Всего лишь четыре предмета покоились на нём — белоснежный бумажный лист на тёмно-зелёной подкладке, ручка — на вид деревянная с позолотой, многофункциональный коммуникатор и огромный, монументальный глобус Пироса на массивной деревянной станине.

Я заняла удобное кресло напротив стола. Повисла молчаливая пауза. Несмотря на тёплый приём, вдаваться в подробности своей жизни и рассказывать про недавние злоключения мне не хотелось.

Альберт вернулся к стеллажу и достал из стоящего рядом металлического контейнера тёмный предмет. Присмотревшись, я различила в нём маленькую модель то ли танка, то ли броневика. Альберт бережно водрузил модельку на стеллаж, рядом с полудюжиной похожих машинок. Все они поблёскивали свежей тёмно-зелёной краской. Он сунул руку в ящик, достал очередную игрушку и стряхнул с неё полипропиленовую стружку.

— Это моё маленькое хобби, — пояснил он, оглядывая модель со всех сторон. — Коллекция советских игрушек. С Земли! Только вчера привезли. — Казалось, передо мной восторженный ребёнок — он чуть ли не задыхался от волнения. — Целое состояние за них отдал! Специально нанятые люди искали, собирали по всему Сектору, и вот наконец я дождался… Это произведения искусства, настоящая никелированная сталь. Такие игрушки уже давно не делают. Им больше ста пятидесяти лет, представляешь?

— Интересное у тебя увлечение. — Я обвела взглядом полупустой стеллаж. — Никогда бы не подумала, что ты, Альберт, играешь в детские игрушки. Тем более, древние, как сам мир. Я уже не первый раз слышу это слово — «советские». Ваня постоянно слушал советские песни, а у тебя вот — игрушки.

Альберт водрузил модель на полку, присел в кресло напротив меня, достал из ящика стола пепельницу и пачку дорогих сигарет.

— Была когда-то такая страна на Земле, на месте вашего нынешнего Содружества, — мечтательно сказал он. — Из всех учебников и энциклопедий её давненько вымарали, чтобы «спящих» людей лишний раз не бередить идеями какого-то там «всегобщего равенства»… Уникальная была страна. Результат попытки построить справедливое общество. У них, конечно, ничего не получилось, человеческая натура взяла своё. Но до того, как Союз исчез, его жители всего за полвека успели создать целый пласт культуры, оставили неугасающую память о себе. И, как видишь, некоторые продукты той эпохи сохранились по сей день… — Он осёкся и посмотрел на меня. Прикурил сигарету, которую всё это время крутил в пальцах. Взгляд его тёмных глаз с красными прожилками сквозь облако табачного дыма приобрёл привычный холод. — Ну, Лиза, рассказывай. Ты ведь не просто так здесь, верно?

— Да, не просто так. Мне нужна твоя помощь, Альберт.

— Какого рода?