Александр Лонс - Договор

…Я подъехала к этому фитнес-клубу, под вывеской которого скрывался наш Центр, за пятнадцать минут до назначенного мне времени. И, разумеется, чувствовала сильное беспокойство. Один умный чел написал, что "счастлив не тот, у которого есть для этого основания, а тот, у кого достаточно жизнелюбия, чтобы радоваться всему, что с ним происходит, и не напрягаться каждую секунду, ожидая удара в спину…" Так вот, никакого счастья я не испытывала, поскольку ожидала если и не удар в спину, то, во всяком случае, какую-то неожиданную гадость в свой адрес. Мне обещали стереть часть памяти, вернее — конкретные воспоминания, относительно одного весьма деликатного дела, что я вела по заданию Круга. Меня предупредили, чтобы я не беспокоилась — все мои навыки и опыт, полученные за отчетный период, будут сохранены — неизменными мне также оставят и все воспоминания, не относящиеся к делу и накопленные за время расследования. Но я знала и другое. Круг Адептов никогда не стеснял себя в средствах и не был обременен какими-либо морально-нравственными категориями.

Я вышла из машины и направилась ко входу в наш Центр. Меня уже ждали. Только я миновала двери, как по бокам возникли двое крепких молодых ребят, которые вежливо взяли меня под руки и проводили к лифту. Мы поехали на самый верх, в помещение, где я никогда прежде не была. Я считала, что там какой-нибудь технический этаж, вроде чердака, или чего-либо подобного. Но я ошибалась.

Круглый зал был освещен спрятанными у основания стен невидимыми светильниками, испускавшими белый рассеянный свет. Сами светло-серые стены незаметно перетекали в темнеющий к центру куполообразный потолок, так что внутренний объем помещения по форме напоминал гигантскую шляпку гриба, метров тридцати в диаметре. Максимальная высота потолка приходилась на середину зала и не превышала трех метров. Пол покрывал темный упругий ковер или ковролин, приглушавший шаги и гасивший звуки. Возможно, было еще что-то, потому что голоса звучали сдавленно и тихо.

Никакой мебели в этом помещении без окон не было, если не считать странного блестящего сооружения, расположенного в геометрическом центре мрачноватого зала. Когда мы подошли к этому предмету, то я получила возможность рассмотреть его получше. Кресло напоминало какой-то невероятно сложный хирургический инструмент гигантских размеров. Его детали были сделаны из полированного блестящего металла — все элементы конструкции покрыты никелем, или хромом, а может, чем-то другим и сверкали, как елочные игрушки. Все они были подвижно соединены какими-то сочленениями, пружинками и шарнирами. Ни мягкого сидения, ни упругой спинки — один металл.

— Это у вас что, электрический стул или дыба? — спросила я.

— …

Никто не сказал ни слова, и на свой вопрос я получала в ответ молчание. В полном безмолвии меня усадили на этот "стул", и его сегменты сразу же пришли в движение. Послышалось клацанье металла, и со всех сторон меня аккуратно и даже нежно облекли металлические пластины и захваты. Свободными остались только грудь и лицо.

По-прежнему в полной тишине мои провожатые вышли из помещения, и я осталась одна, наедине с этим подозрительным креслом. Я не могла не только пошевелиться, даже открыть рот. Кресло обхватило мою голову со всех сторон, на висках, на лбу, на затылке и под подбородком я ощущала холодный металл. Металл быстро нагрелся, и я уже не ощущала холода. Я сидела и ждала, что мне еще оставалось?

Ждать пришлось недолго. Что-то произошло, и я провалилась внутрь себя.

Я попала в какой-то непонятный и абсолютно темный мир.

Все мои способности, позволявшие мне последнее время свободно ориентироваться в темноте, вдруг куда-то пропали. Я была свободна, не связана физически, но не ощущала ни стен, ни препятствий, ничего. Я была как раньше — беззащитной, испуганной бабой.

Под ногами чувствовалась твердая и гладкая поверхность. Я двинулась на ощупь. Вытянув руки вперед, как слепая, чтобы не врезаться в стену, я медленно направилась через тьму. Все потрясения последних минут вызвали во мне сильнейшее желание сделать хоть что-то, что я сама считаю нужным, а не то, что приказывают мне другие обстоятельства. Я была полна решимости. Вот! Первоначально ладонь натолкнулась на препятствие. Стена, а в ней какой-то проем. Если здесь и была некая дверь, то теперь она была заперта. На секунду я задержалась, не в силах освободиться от жутковатого чувства, что, распахнув эту дверь и выйдя наружу, выпаду и полечу в бесконечную темную пустоту. Но тут была действительность, а не мои прежние "настоящие" сны. "Ерунда! — попыталась успокоить себя я. — Это все мое воображение, и ничего этого нет!". И, может быть, потому, что я ощущала себя довольно неуверенно, я сразу же двинулась вперед.

Тем не менее, я продолжала двигаться медленно, поскольку помещение, куда я попала, казалось таким же бессодержательным и темным, как сама пустота. Левая рука уперлась в стену. Я решила, что безвреднее всего будет пробираться вдоль этой стены, касаясь ее плечом и выставив руки перед собой. Я провела по ней рукой, и она неожиданно ушла в пустоту. Поворот. Несколькими десятками шагов дальше плечо внезапно потеряло опору, и я чуть не провалилась в еще одну открытую пропасть. Но потом снова шла стена, и я с радостью прислонилась к ней.

Это был даже не вздох, а так, тихий шелест, ощущение чьего-то чужого присутствия. Я замерла, прислушиваясь к едва уловимому звуку, чуть приметному намеку на то, что я не одна в этой темной дыре. Я не могла определить источник этого шороха, еле заметной вибрации воздуха. Эта встреча в темноте таила в себе угрозу. Но мрак, не нарушаемый даже движением воздуха, казалось, густел вокруг меня, обретая почти осязаемую плотность. Стена кончилась. Касаясь ее левым плечом, я вытянула правую руку вбок, и пальцы уперлись в новую поверхность. Пространство, разделяющее две вертикальные плоскости, было немного шире дверного проема. Поперечный коридор?

Я решила было протянуть руки дальше, но тут до меня донесся вполне отчетливый звук, похожий на тихий вздох исполина. Я и в самом деле была не одна. Тогда я отступила к стене, прижалась к ней спиной, сдерживая дыхание, чтобы вслушаться в этот шум, и обнаружила, что темнота мешает различать звуки.

Его я не видела, а только ощущала. Тут опять что-то произошло, и я утратила чувство собственного тела, все ощущения пропали, остался только слух. И еще я сохранила способность думать и говорить. В этот момент раздался Голос:

— Твое имя?

— А? — испугалась я.

— Твое имя! — повторил Голос.

— Э-э-э… Немезида, — почему-то бухнула я.