Владимир Данихнов - Статика

Вот и парадный вход.

— Мерзкая погодка! — возмутился я, стряхивая холодные капельки с воротника.

ГСБшник молча кивнул и остался наблюдать за улицей — ко мне он, казалось, потерял всяческий интерес.

Услужливый швейцар распахнул передо мной дверь, и я ворвался из сырости в благословенное тепло. Расслабляться, впрочем, было рано. Около стойки портье я заметил еще одного мужика в строгом черном костюме. Он о чем-то беседовал с администратором. При моем появлении агент и портье синхронно повернули головы и уставились на меня.

Я подошел к ним:

— Неприветливо меня встретила Москва, — поведал я администратору. — Погодка та еще! Вот, кстати, паспорт мальчика.

Портье принял документ, рассеянно пролистал. Агент в черном протянул руку и мягко вытащил ксиву из вдруг ослабевших рук администратора. Раскрыл на первой странице и буквально впился взглядом в фотографию Генки.

— В чем дело? — с улыбкой поинтересовался я, чувствуя как захлопывается капкан.

Клац…

— Это Ваш сын? — спросил ГСБшник, рассматривая фото.

— Это мой племянник, — ответил я, — а в чем собственно…

Он протянул мне раскрытые корочки. Слева — фотография и данные — капитан Галактической Службы Безопасности Земного Сектора Вершинин Андрей Матвеевич, справа — фирменный герб ГСБ — две перекрещенные ракеты на фоне золотого щита.

— Пройдемте, господин Лукин, — сказал капитан Вершинин.

Я уже было приготовился к долгой поездке в серой «волге» с лазеронепробиваемыми стеклами, но ГСБшник всего лишь повел меня к одному из удобных диванчиков в холле.

— Присаживайтесь, — милостиво предложил Вершинин.

Я уселся на кожаный диван, агент — напротив.

— Не возражаете, если перейдем на ты? — спросил ГСБшник. — Так нам легче будет общаться.

— Как пожелаешь, Андрей, — сказал я вежливо.

Он улыбнулся — одними губами — пронзительные голубые глаза следили за каждым моим движением. Ох, как мне знаком этот взгляд. Прежде чем я оказался в «Черной Дыре» на Статике мне целый месяц досаждали эти цепкие взгляды, от которых ничему не укрыться. Там, правда, ГСБшники одеты попроще — как обычные люди, а не герои стереосериалов.

— Я не буду ходить вокруг да около, — сказал ГСБшник. — Мы о тебе много чего узнали, Герман. Управлению пришлось раскошелиться на кругленькую сумму, чтобы подтвердить твою личность и установить личность мальчика, которого ты таскаешь с собой.

— А чем вызван такой интерес к моей персоне? — спросил я.

— Сегодня ты разговаривал с известным мошенником Рыбниковым Семеном по кличке «Рыба», — сказал Вершинин.

Мда.

— Неужели это преступление? — поинтересовался я.

— Нет. Хотя то, что ты после отправился к его приятелю-червю, у которого ты, вероятно, и получил этот документ, — капитан потряс книжечкой, — вот это уже можно считать преступлением!

— Тогда почему Вы меня не арестовали сразу? — спросил я.

Вершинин тяжко вздохнул:

— Не наше расследование, Герман. Такими делами занимается милиция. Проблема в том, что буквально через полчаса после твоего разговора с Рыбой возле вокзала был обнаружен его труп. С простреленной головой. Какая-то бабушка рылась в мусорнике и случайно наступила в его растекшиеся по тротуару мозги. Представляешь?

— Я не убивал его, — сказал я, — я…

— Ты не мог его убить, — кивнул Вершинин. — Медэкспертиза установила, что Рыба был мертв уже пять часов. А в это время корабль, на котором ты прилетел, только готовился к посадке.

— Не совсем Вас понял, — опешил я. — С кем же я тогда разговаривал? С призраком отца Гамлета?

— Именно это мы и хотим выяснить, — сказал капитан. — За мальчика можешь не волноваться — мы уже оповестили его бабушку с дедушкой о том, что вы едете в Питер. Не будем мы, пожалуй, сдавать тебя и милиции — парень ты неплохой, это видно из твоего дела. Просто привык бродить окольными путями, — ГСБшник подмигнул мне дружески.

— Бывает, — буркнул я, притворяясь смущенным.

Еще пятьсот монет на ветер.

Хотя…

— Взамен мы требуем полное и безоговорочное сотрудничество, — произнес Вершинин.

— Выбора у меня конечно же нет, — кивнул я. — Спрашивайте.

Капитан достал толстую сигару, ловко откусил кончик, закурил.

— Настоящие, кубинские сигары, — сказал он. — Таких в Москве днем с огнем не сыщешь. Живая, так сказать, классика. Хочешь, Герман?

— Давайте к делу, капитан, — сказал я, вытягивая из внутреннего кармана сигарету. — Я хочу успеть принять душ, прежде чем завалиться спать. А любой классике я предпочту «Нашу Марку». Особенность характера, так сказать.

Вершинин протянул мне зажигалку, дал прикурить.

— Как ты, наверное, знаешь, Герман, — сказал он, — на Земле сейчас неспокойно. Я бы даже сказал, ну очень неспокойно. Последние три года — взрыв за взрывом. В большинстве из них виновны сектоиды. В остальных — мы не уверены. Но, скорее всего, это тоже они. Или люди, купленные этой враждебной всему человечеству расой. После первых взрывов были введены колоссальные меры безопасности, но результатов пока мало. Ни разу не удавалось поймать террористов. Черт возьми, у нас даже нет никаких зацепок, как сектоиды проникают на планету! Какая же мы ГСБ после этого!

— Портал? — предположил я.

— Нет, — покачал головой ГСБшник, — мы бы заметили. Слишком сильные всплески энергии и все такое. Кстати, первое предположение было именно таким — и мы бросили все силы на обнаружение несанкционированного использования телепортаторов. Этот путь оказался тупиковым — сектоиды проникают на планету как-то иначе. Но как? Пока не понять.

Монотонная речь Вершинина убаюкивала меня, диван мягким теплом обволакивал тело, я вдруг понял, что медленно, но верно засыпаю. Встряхнулся, крепко затянулся, чтобы прочистить мозги.

— Во время последнего взрыва нам удалось обнаружить сожженный блокнотик на теле одного из погибших сектоидов. Удалось восстановить лишь последнюю запись. Она гласила: «29 декабря, мужчина, мальчик, Санкт-Петербург».

— Все?

— Спасибо и на этом, — проворчал капитан, — я слышал, что в отделе криминалистики запись буквально по атомам собирали.

— 29 декабря, — задумчиво произнес я. — Завтра.

— Что ты скажешь на это? — поинтересовался Вершинин, с любопытством разглядывая меня.

— То, что на Земле около пяти миллиардов мужчин и трех миллиардов мальчиков, — сказал я. — Сколько проживает в Питере, я точно не знаю. Наверняка, тоже не мало.

— И все? — приподнял левую бровь агент.

— Вероятно, вы следили за всеми прибывающими на Землю парами — мужчина-мальчик, — произнес я. — И я — один из них.