Саймон Грин - Нехоженые тропки

— Отправьте нас в бар, — сказал я. — Прямо туда, без окольных путей, и со всей нашей одеждой и оружием. И даже не думайте прийти следом.

— Поверьте, — ответил бог, — я никогда не захочу увидеть кого-то из вас снова, никогда за всю мою бессмертную жизнь.

Глава 10. Умереть за…

Когда мы со Сьюзи Стрелком оказались в самом старом баре в мире, мы носили вещи друг друга. Поэтому, было ли это последним проявлением ярости оскорбленного божества или просто еще одним примером его невеликого ума, в результате оба мы были удивлены и уязвлены. Что в этом баре всегда чревато, вне зависимости от времени, когда вы в него попали. Громадная неповоротливая туша, завернутая в целую медвежью шкуру, шатаясь, направилась к Сьюзи, злобно скалясь. Сьюзи пнула его по яйцам с такой силой и энтузиазмом, что люди, сидевшие в десяти футах от них, сморщились от сочувствия, а я ударом в затылок убрал парня с дороги, исключительно в целях перевести свои чувства в материальную плоскость. Несколько друзей человека-медведя решили тоже поучаствовать и поднялись на ноги, вынимая оружие и издавая угрожающие звуки. Я вытянул дробовик Сьюзи из чехла на спине и бросил ей, и тут же кровь и мозги расплескались по всей ближайшей каменной стене бара. После этого все оставили нас в покое.

Люди за окружающими столами и длинными деревянными скамьями не обращали на нас никакого внимания, поэтому мы со Сьюзи разделись и обменялись одеждой.

Черт бы побрал эту благопристойность, я бы проклял каждый свой шаг по Темной Стороне, если бы пришлось его пройти в лифчике и трусиках Сьюзи. И судя по скорости раздевания Сьюзи, мысли ее шли по тому же пути. Мы обменялись одеждой, быстро оделись, и потратили какое-то время на проверку, все ли наше оружие и приспособления на своих метах. Нам совершенно не хотелось возвращаться в Клуб Londinium и подавать жалобу. Проверяли внимательно, тщательно и везде. Но все было там, где и должно было быть, и — это необходимо отметить — Клуб превосходную потрудился, отчищая нашу одежду. Нигде не было ни пятнышка крови, а мое белое длинное непромокаемое пальто не выглядело таким великолепно чистым, даже когда я покупал его. Они даже отполировали металлические заклепки на кожаном жакете Сьюзи и начистили все пули в ее патронташах. Восстановив чувство собственного достоинства, мы со Сьюзи широко улыбнулись окружающим и направились мимо переполненных столов и скамеек к длинной деревянной стойке в дальней части комнаты.

Место напоминало помойку: переполненное, отвратительно грязное, да и вонь стояла ужасная. Не было ни окон, ни какой-либо заметной вентиляции, и сальный дым висел в воздухе потеками рвоты. Факелы в держателях и масляные лампы в нишах голых каменных стен лишь отодвигали повсеместный мрак. На полу было кое-что липкое, и даже не хотелось думать, чем это могло быть. Не было ни одной крысы, наверное, только потому, что местная клиентура их всех съела. На первый взгляд клиенты бара казались, в основном, человекоподобными. Грубые отвратительные отбросы общества, большинство из которых, похоже, были головорезами и полным дерьмом — вот их ступень социальной лестницы. Они носили простые грязные туники и шкуры, причем, последние выглядели так, как будто были на животных еще этим утром. Все были вооружены до зубов и выглядели готовыми воспользоваться оружием по малейшему поводу.

Бар был буйным местом, с полудюжиной продолжающихся драк и целой кучей отвратительно поющих компаний. Кто-то, как будто опущенный в вайду (синюю краску) с головы до пят, татуировал сложный друидский рисунок на спине варвара при помощи костяной иглы, горшка вайды и маленького молотка, к чему варвар — к изумлению собутыльников — был совершенно равнодушен. К двум абсолютно невменяемым алкашам основательно клеилась полудюжина шлюх, скорее страшных, нежели сексуальных. Когда я проходил, одна из них мне подмигнула, и я с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Была дюжина или около того волосатых типов, почти наверняка — оборотней, по крайней мере, один вампир, и компания особенно зверских типов, которых я не могу воспринимать как людей без детального генеалогического дерева и генетического теста.

— Ты водишь меня в лучшие места, Тэйлор, — сказала Сьюзи. — Надеюсь, я успею выстрелить во-время.

— Полагаю, это место еще не успело заслужить свою репутацию, — сказал я.

— Это никогда не поздно. У меня желание перестрелять здесь всех из принципа.

— Как всегда, Сьюзи.

— Точно.

По мере нашего приближения к стойке люди расходились, освобождая нам место. В подобной обстановке это было настоящим комплиментом. Я хлопнул ладонью по стойке, чтобы привлечь внимание персонала, и что-то мелкое, темное и извивающееся пробежало по моей руке. Я не закричал, но был близок к этому. Кто-то дальше по стойке поймал эту штуку и съел. За стойкой были мужчина и женщина, разливавшие вино в дешевые оловянные кружки и чашки. Мужчина для этого времени был высок добрых пяти футов и семи-восьми дюймов, и одет в грубую тунику, такую грязную, что ее первоначальный цвет не угадывался. У него было длинное бледное лицо, с черными, как смоль, волосами и густой бородой, хмурыми глазами, разделенными орлиным носом с раздувающимися ноздрями, и угрюмым ртом. Женщина рядом с ним была не выше пяти футов, но восполняла недостаток роста непрерывно излучаемой концентрированной враждебностью, даруемой всем до единого. Ее темно-русые волосы были собраны в два выступающих рожка при помощи некоторого количества глины, а лицо походило на задницу бульдога. Ее грязная туника с успехом скрывала любые женские чары, которые, у нее, возможно, имелись. Они вдвоем разливают выпивку, раздают ее, собирают деньги и громко отказываются давать сдачу. Время от времени они бьют людей большими деревянными дубинами, которые держат под стойкой. Не всегда было понятно, почему, но в подобном месте не вызывало сомнений, что жертвы заслужили не только это, а, наверняка, значительно большего. Пара упрямо игнорировала мои попытки привлечь их внимание, пока Сьюзи не разрядила дробовик в бутылки позади бара — один из ее любимых способов привлечения внимания. Клиентура вокруг нас отодвинулась еще дальше, некоторые из них громко сетовали, что их часы опаздывают, а им, на самом деле, пора домой. Мужчина и женщина за стойкой, ссутулившись, неохотно подошли к нам. Он выглядел еще более угрюмым, а она — еще более злобной.

— Вряд ли есть способ заставить вас заплатить за ущерб? — сказал мужчина.

— В аду нет надежды, — бодро заявил я.

Он мрачно фыркнул, как будто ничего другого и не ожидал. — Я — Марселлус. А это — моя жена, Ливия. Мы держим этот бар, за наши грехи. Кто вы, и что вам нужно?