Сакс Ромер - Невеста доктора Фу Манчи

Перед моим внутренним взором появилось прекрасное лицо Флоретты, с застывшим на нем выражением преданности и страха, с которым она смотрела на своего повелителя. Я едва сдержал стон боли.

Найланд Смит хмуро молчал, глядя перед собой.

— Мистер Смит, — начал я осторожно. — Я отдаю себе отчет, что сейчас не слишком подходящее время для обсуждения моих личных дел. Но я кое-что вспомнил, что, быть может, покажется вам интересным.

— Что именно?

— Я вспомнил встречу с Петри Флоретта стояла у дверей и следила, чтобы нас никто не застал врасплох. Затем произошло нечто странное. Перед самым моим уходом Петри бросил взгляд в сторону Флоретты…

— Ну-ка, ну-ка! — В глазах мистера Смита вспыхнул огонек любопытства. — Что же случилось потом?

— Он приподнялся на постели с таким видом, будто увидел привидение, и, придя в необычайное волнение, спросил, что за девушка заглянула сейчас в комнату. Мне надо было немедленно уходить, и я коротко ответил, что ее зовут Флореттой. Ручаюсь, он видел ее не в первый раз, хотя Флоретта уверяла меня, что до того дня они никогда не встречались.

Я умолк. Найланд Смит продолжал пристально смотреть на меня.

— Вы как-то обронили, — продолжал я, — что догадываетесь, кто такая Флоретта. Вы редко ошибаетесь, мистер Смит. Скорее всего, мне уже не суждено увидеть ее снова, но, прошу вас, скажите мне, кто она?

Найланд Смит тяжко вздохнул.

— Так и быть, я скажу вам. Кажется, вы говорили, Стерлинг, что никогда не встречали Карамани — жену доктора Петри.

— Да, это так.

— В свое время она помогала Фу Манчи.

— Не может быть!

— Увы, это правда. Я уже не раз говорил, что она — самая красивая женщина, которую я встречал в своей жизни.

— Да, я помню.

— От отца ей досталась арабская кровь. Кем была ее мать, я не знаю.

— Карамани — арабка? — обескураженно переспросил я.

— Доктор Фу Манчи взял ее в свою свиту из-за ее незаурядных качеств, среди которых красота сыграла не последнюю роль. Петри удалось разрушить чары Фу Манчи и вырвать прекрасную арабку из паутины китайского дьявола. Сам Петри — крепкой породы, и все его предки отличались здоровьем, силой и красотой.

— Это мне известно. Мой отец дружил с Петри.

Найланд Смит кивнул и продолжал:

— Не секрет, что Фу Манчи всегда высоко ценил доктора Петри. Однако немногим известно то, что я вам сейчас скажу, Стерлинг. Думаю, об этом не знал даже ваш отец. Дело в том, что спустя год после женитьбы у Карамани и Петри родился ребенок.

— Впервые об этом слышу!

— Они никогда не упоминали об этом. Для них это было слишком глубоким горем.

— Горем?

— Девочка появилась на свет в Каире и спустя три недели умерла.

— Боже милосердный! Бедняга Петри! Он ни разу не обмолвился даже словом.

— Неудивительно. Он и Карамани уговорились никогда не упоминать о ребенке. Они пытались таким способом изгладить из памяти саднящую рану. Но в происшедшем были некоторые странности, которых не заметили ослепленные горем родители. Когда почти год спустя мне стали известны все обстоятельства дела, в мою душу закралось подозрение…

— Какое же, мистер Смит?

— Я ни слова не сказал о нем Петри — это было бы слишком жестоко для несчастного отца. Однако я на свой страх и риск провел тщательное расследование, и, хотя мне не удалось обнаружить никаких прямых улик, позволяющих дать делу официальный ход, я еще больше укрепился в своих догадках. Да, Фу Манчи умеет заметать следы.

Он многозначительно посмотрел на меня. Я молча ждал продолжения.

— Когда на вилле «Сент-Клер» я прокрался в комнату, которой я дал название «Чертог Спящей Красавицы», я испытал одно из самых сильных потрясений в жизни. Догадайтесь, о чем я подумал, взглянув на дремлющую Флоретту?

— Кажется, я уже знаю, что вы сейчас скажете…

— Я решил, что передо мной Карамани!

— Иными словами…

— Иными словами, она поразительно походила на жену Петри. Случайное совпадение слишком невероятно. Когда затем вы описали мне ее глаза (а к слову сказать, чудесные глаза Карамани незабываемы), у меня не осталось ни тени сомнения.

Я сидел словно громом пораженный. Не в силах вымолвить ни слова, я смотрел на Смита.

— Теперь вы понимаете, Стерлинг, что волнение Петри при виде Флоретты меня нисколько не удивляет. Но каков Фу Манчи! Вызвать у несчастного искусственную каталепсию — невероятно! Современная наука не способна на подобные чудеса. Без всякого преувеличения можно сказать, что доктор Фу Манчи — величайший из ученых современности, а может, и всей истории человечества. В то же время этот китаец — один из самых жестоких злодеев на свете. Похитить у родителей трехнедельного ребенка, хладнокровно растоптать чувства двух любящих существ ради своих бесчеловечных целей. — На такое способен разве что сам сатана!

Автомобиль затормозил у здания префектуры.

— Поразмыслите хорошенько, — он сжал мой локоть, — и вы убедитесь, что я прав. Вспомните, что говорил о Флоретте Фу Манчи, что рассказывала она сама. Уверен, ваши сомнения рассеются как дым. Флоретта — дочь Карамани, и Петри — ее отец. Не вешайте нос, дружище! Прекрасно представляю ваше смятение, однако поверьте: отчаиваться рано. Решающая битва впереди!

Он выпрыгнул из машины и нырнул в дверь, оттеснив в сторону охранника.

ГЛАВА XLIII

В КАБИНЕТЕ ПРЕФЕКТА

В просторном и неуютном кабинете префекта полиции месье Шамрусса мистер Смит ходил взад-вперед по персидскому ковру, нетерпеливо пощелкивая пальцами. Хозяин кабинета — степенный седобородый сановник — скороговоркой отдавал распоряжения в телефонную трубку, одновременно делая пометки в роскошном блокноте.

Я не имел ни малейшего понятия, зачем Смит притащил меня сюда. В моей голове царил невообразимый хаос. Флоретта — родная дочь Петри! Оказавшись с самого рождения в неволе у Фу Манчи, она выросла в атмосфере слепого поклонения своему господину. Ее ждала участь одушевленной вещи, прекрасной статуэтки, тщательно оберегаемой от жизненных невзгод, но при этом безраздельно принадлежащей хозяину.

Теперь и сам Петри угодил в тот же плен!

Мои сумбурные мысли прервал размеренный голос хозяина кабинета:

— Вот полный список, мистер Смит. Убедитесь сами, что за последние двадцать четыре часа порт покинуло одно-единственное частное судно — вот это.

Кончик его карандаша замер на листке блокнота. Найланд Смит сосредоточенно склонился над столом и прочел вслух:

— «Океанская яхта „Лола“ из Буэнос-Айреса, водоизмещение четыре тысячи тонн, владелец — Сантос да Кунья…»

Найланд Смит выпрямился и уставился невидящим взглядом прямо перед собой.