Александр Лонс - Лавка антиквара

— Скажите, уважаемый, — обратился ко мне крепкий молодой мужик, видимо — врач, с редкой рыжеватой бородкой, стетоскопом и оранжевым чемоданчиком в руке. — Вы здесь проживаете? Тридцать третья квартира — на каком этаже?

Дабы не спутали с медбратом, мужик перекинул стетоскоп через шею, на манер американских коллег. Вряд ли инструмент таки уж требовался ему на улице, но эскулап предпочитал ходить с ним постоянно, не снимая. Помнится, раньше, до показа по нашим телевизорам популярного сериала про «скорую помощь», отечественные врачи иначе носили свои трубки.

— Нам по пути, — туманно пояснял я, набирая ключевой код домофона.

Ошибиться было невозможно: в тридцать третьей квартире обитал Афик.

— Я знакомый того, кто живет в этой квартире, — зачем-то уточнил я, пока мы ожидали лифта. — Просил приехать.

— Эт хорошо, — буркнул доктор. — Этаж какой?

— Девятый, кажется… — почему-то неуверенно сказал я. — Точно девятый.

— Пра-ально. Тогда не уходите, может потребоваться ваша помощь.

Девятый этаж, слева от лифта, замызганная рабоче-крестьянская дверь. Я позвонил в соседнюю. Дверь почти сразу открыла одетая для улицы женщина неопределенных лет — видимо уже стояла в прихожей и собиралась уходить.

— Извините, — пролепетал я, — а ключик не дадите? Я друг Афик… Афиногена.

— Да, он предупредил, — одобрительно сказала она. — Вот, возьмите.

Я открыл замок соседней квартиры, и мы вошли.

Афик, одетый в роскошный парчовый халат с красной оторочкой, часто и глубоко дышал на диване в большой комнате своей трехкомнатной квартиры. Его вздохи постепенно учащались, углублялись и, видимо достигнув какого-то максимума, вновь ослаблялись и урежались, после чего наступала некоторая пауза. Затем всё повторялось снова. Мой знакомый был весь какой-то зелёный и расслабленный. К появлению около себя медиков и меня самого, он отнесся совершенно безучастно. Вернее — вообще никак не отнесся. Вдруг вспомнилось о пресловутом дыхании Чейна — Стокса и стало совсем тоскливо. Возникло и упрочилось отвратительное ощущение, что вот прям сейчас мой знакомый надумает помереть, и присутствующим придется стать свидетелями этого процесса.

Медикам я не то чтобы совсем не доверял, но сомневался в успехе. Для отвлечения внимания пришлось разглядывать интерьер. Всюду ковры. На стенах, на полу, даже на диване и креслах, благодаря чему помещение напоминало жилище монгольских кочевников. Прямо поверх ковра на стене красовалась крупная картина в традиционно японском стиле: две голые женщины с черными иероглифами на спинах интимно трогали друг друга. На другой стене, в вычурной до отвращения раме, гравюра: разведенный циркуль пересекал скрещенные ключ и меч. Сразу вспомнился символ на моей бронзовой шкатулке. Рисунок — один в один, только масштаб другой.

Тем временем медики уже что-то активно делали вокруг Афика. Откачивали его долго, а потом нехотя признались: нужна срочная госпитализация. Положение серьёзное, симптомы угрожающие. А мне надо бы помочь перетащить больного в машину «в положении лёжа», и, если возможно, сопроводить до клиники. Необходимость врач объяснил просто:

— Уже пятый случай за неделю, в клинику Первого МГМУ повезём. Острая сосудистая недостаточность — штука коварная. Человек не понимает, что происходит: дискомфорт чувствует не больше секунды, а потом сознание теряет. Как у нас недавно на другом вызове было: «Доктор, не надо меня нести, ничего не болит, это от газировки у меня… сам дойду, только голова что-то закружилась...» И тут же хлоп — сознание потерял, зрачки расширились, захрипел. Так и не откачали. А как потом выяснилось на вскрытии, и не откачали бы.

17. Курица по-арабски

В этот раз домой удалось попасть вполне засветло, хоть и к вечеру. После бессонной ночи и хлопотливого утра спать хотелось невыносимо. Думал, ничто уже не отвратит от обязательной и желанной встречи с подушкой.

— Ой, не уезжайте, пожалуйста, — воскликнула какая-то женщина, вошедшая в подъезд вслед за мной и немного задержавшаяся у почтовых ящиков. Я вошел в лифт, но кнопку не нажимал, ожидая свою попутчицу.

— Вам на какой этаж? — спросила она, заскакивая в кабину.

Пришлось ответить, на какой. Она молча кивнула и надавила на предыдущую кнопку. Пока мы поднимались, незнакомка искоса разглядывала меня, причем хмуро и с каким-то очевидным неодобрением. На вид лет тридцать с небольшим или что-то около того. Современно одетая, подтянутая, она явно хорошо за собой следила. Попутчица оказалась соседкой снизу. Видимо, снимала квартиру: не встречал я её раньше в нашем подъезде. Выходя, она вдруг повернулась ко мне и сказала:

— Вы там или кровать почините, или трахайтесь потише, а то невозможно уже.

Я придержал ногой дверь лифта.

— Вам сильно мешает?

— Мне на работу рано утром вставать. А вечерами вы что творите? Пляшете что ли по нескольку часов без перерыва? Что там у вас за визги последнее время?

— Вечерами? — удивился я. — Да я раньше двенадцати-то обычно не прихожу. Какие ещё визги?

— Короче, разберитесь там.

Когда я вышел на свой этаж, сразу же ощутил витающий над нашей площадкой запах чего-то невероятно вкусного и питательного. Это отвлекло от мыслей о сердитой нижней соседке. «Опять кто-то занимается кулинарным развратом. Соседи, наверно, — с отвращением заподозрил я, — а мне вот придется питаться консервами с китайской лапшой».

Но стоило только открыть дверь, как стало ясно — готовят никакие не соседи.

— Ты жрать-то будешь? — спросила Маша, одетая исключительно в шлепанцы, колготки и веселенький кухонный фартучек, давно забытый кем-то из моих прежних подруг. Когда она наклонялась, за фартучком виднелась прелестная грудь. — Я тут без тебя поесть приготовила. Пиццу и курицу по-арабски. Ну и жарища у тебя! С чего начнем? Сходила в магазин и купила все, что надо. Вот! Только быстрей давай, такую курицу лучше сразу съедать, а то при разогревании корочка становится не такой хрустящей. Слушай, у вас в магазине всегда столько пьяных мужиков в середине дня? Почему?

— А что такое — курица по-арабски? — спросил я в ответ, с интересом разглядывая художницу. В столь пикантном наряде я никогда прежде её не наблюдал. Питерский эпизод не в счет.

— Ой, ты не поверишь! — защебетала Маша, пока я снимал куртку и обувь. — Просто в приготовлении и обалденно вкусно… Э, ты это чего?! Руки свои грязные убрал!.. Не лапай меня… пока. Так вот, я такую пробовала, но сама не готовила ни разу. Надо взбить пару яиц, смешать с растопленным маслом и молотый перец добавить, так? В другой миске мелкорубленые орехи с сыром смешиваешь. Ты слушаешь меня? По правильному рецепту сюда положено добавлять соль, но я этого не делаю, а то наружная корочка соленой получается. И потом — соль убивает естественный вкус. Руки иди мой… Куски курицы сначала обмакиваешь в яично-масляную смесь, а потом обваливаешь в орехах с сыром, затем кладешь на сковороду и запекаешь в горячей духовке до той самой золотистой корочки. Только ни в коем случае не в микроволновке.