Инспектор угрозыска - Дмитрий Николаевич Дашко

Операция проводилась силами оперативников из его отдела, другие подразделения, а так же милицию и уголовный розыск, Артур Христианович запретил ставить в известность.

– Работайте с хирургической точностью, – приказал он. – Мне нужны живые свидетели, а не гора трупов. Особенно это касается Зюскинда. Скорее всего, он – единственный, кто может вывести нас на настоящего хозяина.

– Сделаем, товарищ Артузов! – заверил Борис.

Артур Христианович кивнул, а потом посмотрел на меня:

– Надеюсь, вы, Георгий Олегович, не забыли о моей просьбе – пригласить на вашу свадьбу?

– Никак нет, не забыл. Ждём вас как самого дорогого гостя, – улыбнулся я, ломая голову, чего это столь большому начальнику вдруг приспичило погулять на моей свадьбе.

Мой ответ удовлетворил Артузова. Он довольно улыбнулся и произнёс, напутствуя:

– Тогда ступайте! Удачи, товарищи! Жду вас с результатом!

Мы выскочили из его кабинета.

– Пойдём собирать армию, – сказал Борис.

Вместе со мной и Борисом набралось человек пятнадцать. Хоть дом, который мы собирались брать, и не отличался размерами, всё равно маловато для полноценного оцепления.

Аристократ говорил, что охраны внутри всего ничего: личный телохранитель Зюскинда татарин, которого звали Ахметка, бывший милиционер, попавший под сокращение, как когда-то и я, Остап Чуб и выступавший в цирке профессиональный борец – немой по прозвищу Филин. Своё «погоняло» он получил за то, что практически не спал. Филин присматривал за женщинами, был скор на расправу, и те его боялись как огня.

Вроде и не велика сила, однако кто даст гарантию, что Паша был посвящён во все тайны «мадридского двора». В нашем ремесле всегда лучше настроиться на потенциальные неприятные сюрпризы и быть наготове.

Сам Зюскинд оружия в руки не брал, тем не менее и его не стоило списывать со счёта. Загнанная в угол крыса способна натворить делов, а Зюскинда мы намеревались зажать конкретно. Если бы не приказ Артузова, я бы с а-агромным удовольствием отправил гадёныша к праотцам.

Сразу соваться в особняк благоразумно не стали, и только спустя пару часов наблюдения Райнер отдал приказ на штурм.

Двери, что у парадного входа, что у чёрного, были дубовыми и выглядели внушительно и, судя по всему, заперты с той стороны, да ещё и на засов – такие за пару секунд не вскроешь. Окна первого этажа спрятались за ажурными металлическими решётками – то бишь пальчиком не сковырнёшь.

Не особняк в центре города, а прямо крепость какая-то.

– Как будем проникать? – поинтересовался я у Бори, на что тот со смешком показал мне ручную гранату.

– Как-как? Бомбой взорвём.

Я понимающе кивнул. Эх, нам бы ещё несколько светошумовых гранат… Интересно, а здешние технологии позволяют сотворить что-то подобное? Чисто интуитивно подозреваю, что да, хороших химиков в стране даже сейчас хватало.

Пожалуй, стоит намекнуть в завтрашнем разговоре с Феликсом Эдмундовичем о таком весьма полезном для работников наших ведомств «гаджете». Понятно, кто-то обязательно скажет, что у страны есть заботы куда поважней, только разве нормальную жизнь построишь без результативной работы силовых ведомств? Особенно с учётом специфики этого времени, когда бандитов расплодилось столько, что хоть одним местом жуй.

И всю эту мразь нам ещё предстоит выковырять и истребить!

Бух! Граната взорвалась, срывая дубовую дверь с петель.

Не дожидаясь, пока осядет пыль, наш небольшой штурмовой отряд ринулся к образовавшемуся проходу.

Фактор внезапности сработал на нас. Обитатели дома не ожидали появления непрошенных гостей и не были готовы к сопротивлению.

У меня на пути оказался невысокий, крепко сбитый толстяк в красной шёлковой рубахе, подпоясанной кушаком, и синих шароварах. Судя по узким глазам, которые смотрели на меня со злобой, это и был тот самый личный телохранитель Зюскинда – Ахметка, которому не подфартило именно сейчас оказаться в коридоре почти у самых входных дверей.

– Собака! – заорал он, доставая из-за голенища высоких, начищенных до зеркального блеска сапог здоровенный тесак «нулевого размера» – наподобие того, каким в одной из миниатюр старого советского фильма «Волшебная сила искусства» герой Аркадия Райкина пугал вредных соседей по коммуналке своей учительницы.

С каким наслаждением я бы проветрил ему мозги свинцовым «плевком» из револьвера, но… приказано брать живым.

Считай, что тебе повезло, сука!

Пинком в живот я откинул Ахметку к стене. Он отлетел на добрый метр, саданулся затылком об каменную полку и, потеряв сознание, сполз на пол.

Дальше коридор разделялся на несколько рукавов и лестницу, ведущую на второй этаж.

Из двери на шум выскочила размалёванная дамочка в китайском халате с дракончиками. Полы его разошлись, обнажая красивые ноги, но мне сейчас было не до прелестей девицы, тем более та вдруг стала визжать, словно её режут.

Её пришлось затолкать назад в комнату.

Членораздельно говорить она не могла, только кричала. Задавать ей вопрос, где находится Зюскинд, не имело смысла.

Со второго этажа по нам открыли огонь, палил сухощавый мужчина в зелёной новенькой гимнастёрке – скорее всего, бывший милиционер Остап. С первого выстрела ему удалось ранить одного из чекистов, причём довольно серьёзно. Минус один в наших и без того не особо плотных рядах.

Я прикинул, что с этим уродом, пожалуй, можно и не якшаться. Ахметка у нас уже есть, если хлопну ренегата – Артузов как-нибудь простит мне это нарушение. Тем более, как говорится, око за око, зуб за зуб.

Дождавшись, когда Остап высунется, я открыл по нему огонь из револьвера. Спустя секунду по ступенькам скатилось бездыханное тело бандита. Моя пуля вошла ему аккурат промеж глаз. Помер Максим, и хрен с ним! Редко какая сложная операция проходит строго по плану.

Устранив Остапа, мы поднялись на следующий этаж.

Внимание привлекла толстая, почти амбарная дверь. За ней слышались испуганные женские голоса.

Кажется, теперь я знаю, где держат строптивых работниц.

Выбить плечом дверь не получилось, и тогда я крикнул во весь голос:

– Отойдите от двери подальше. Я буду стрелять в замок.

Выждав немного, спрятался за угол, чтобы не достало рикошетом, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Замок жалобно лязгнул.

Я подёргал дверь – проход в комнату оказался открытым. Осторожно заглянул внутрь – вдруг тут, кроме представительниц прекрасного поля, спрятался Зюскинд или Филин, а то и оба вместе.

– Гражданочки, не бойтесь, уголовный розыск!

В большой комнате я насчитал семь насмерть перепуганных женщин: от совсем юных, почти девочек, до дам бальзаковского возраста.

На всех были лёгкие, ничего не скрывающие наряды, похожие на древнеримские туники. В похожей танцевала Айседора Дункан, только этим несчастным туники были нужны для совсем другой, грязной, работы.

– Ольга Лаврова, – тихо позвал я, и одна из пленниц дома терпимости отозвалась: