Дэниел Худ - Дракон Фануил

Лайам посмотрел на блюдо, на котором все еще оставалось больше половины еды, и отказался от идеи дойти до полной победы. Желудок его словно разбух и мешал дышать; Лайаму давненько уже не случалось так объедаться.

Он осторожно отодвинул блюдо подальше — словно опасаясь, что какой-нибудь ломтик мяса вдруг попытается самовольно запрыгнуть к нему в рот, — и окончательно перенес внимание на Хорька.

Шут успел отпустить еще две-три грубые шутки. Затем дверь таверны рывком распахнулась и на пороге возник Кансаллус, всем своим видом напоминающий разгневанного громовержца.

«Весьма низкорослого громовержца», — подумал Лайам и с новым интересом принялся наблюдать за происходящим.

— Хорек, ублюдок ты этакий! — заорал Кансаллус. Лицо его было багровым от гнева. — Последний звонок уже дали! До твоего выхода осталось десять минут, ты, распроклятая, дважды и трижды распроклятая задница!

Маленький драматург коршуном налетел на шута, который тем временем невозмутимо допивал свое пиво, и вцепился в его плечо. Лайам невольно скривился. Некогда воспитатели точно таким же образом призывали к порядку и его самого. Это жутко больно, когда чьи-то умелые пальцы впиваются в твою мышцу. Но Хорек, словно не чувствуя боли, спокойно поставил пустую кружку на стол и лишь после этого позволил оттащить себя к двери. Яростный пинок в необъятный зад вышиб клоуна из таверны, и дверь за ним с треском захлопнулась.

Лайам громко зааплодировал. Кансаллус обернулся — лицо его буквально в одно мгновение сделалось спокойным и дружелюбным — и отвесил глубокий поклон. Когда он выпрямился, на губах его играла улыбка.

— Какая встреча! Тот самый джентльмен, который навещал нас сегодня днем и который умеет ценить истинное искусство! Не возражаете? — Он указал на пустой стул, стоящий напротив Лайама, и уселся. — Мы с вами незнакомы, сэр, но вы показались мне человеком, обладающим рассудительностью и вкусом, если мне будет позволено так выразиться.

— Будет позволено, — отозвался Лайам и подал знак официантке.

Кансаллус расхохотался. Появление официантки с двумя полными кружками пива вызвало у него новый приступ веселья.

— Из ваших действий могу ли я заключить, что пьянство Хорька ставит перед театром проблемы? — поинтересовался Лайам, когда драматург почти осушил свою кружку.

— Ни в малейшей степени, — ответил Кансаллус, причмокивая и лучезарно улыбаясь. Лайам отметил про себя, что его собеседник ничуть не расстроен, но в глазах его прячутся тени. — Сегодня вечером он будет затмевать звезды, а зрители попадают от хохота с ног. Когда Хорек закладывает за воротник, он бывает особенно остроумен.

Заметив, что взгляд Кансаллуса вскользь прошелся по блюду с закусками, Лайам подвинул его к собеседнику и предложил угощаться, если есть аппетит.

— Как правило, я не делю пищи с людьми, чьих имен я не знаю, — с улыбкой произнес драматург, но тени в его глазах чуть сгустились. — Я — Кансаллус, автор и отчасти владелец компании «Золотой шар».

— Лайам Ренфорд… путешественник.

Лайам протянул через стол руку. Драматург коротко пожал ее и занялся блюдом. Он накинулся на еду, словно изрядно изголодавшийся человек.

— Похоже, вы не очень-то сытно питаетесь, Кансаллус из «Золотого шара». Неужели ваше занятие не приносит вам прибыли?

— Почему же, приносит, — с набитым ртом пробормотал Кансаллус. — Но не настолько, чтобы я стал отказываться от чистосердечно предложенного угощения. Прошу меня простить, сэр, если я излишне дерзок, но что заставляет человека, днем прогуливающегося в обществе самого эдила, вечерами торчать в таких забегаловках, как «Веселый комедиант»? — поинтересовался он, запивая пивом очередной ломтик мяса.

— Я подумал — не посмотреть ли мне ваше сегодняшнее представление. Вчерашнее очень меня развлекло.

— А, так Рора поймала и вас на крючок?

Насмешливый тон Кансаллуса задел Лайама, и он отозвался с деланным равнодушием:

— Рора?

Кансаллус иронически ухмыльнулся, отправляя в рот пригоршню орехов, и Лайам улыбнулся в ответ:

— Не скрою, ее игра поразила меня, и потом — она так красива…

— О, да, она просто очаровательна — пока вы не познакомитесь с ней поближе. Она умеет быть отвратительнее ведьмы — уж вы мне поверьте. Кроме того, я вас разочарую еще сильнее: сегодня она не выступает.

— Нет?

— Она вытребовала себе два свободных вечера, сегодняшний и завтрашний, — в связи с ночными бдениями в честь Урис. Она — ревностная почитательница Урис, — добавил, подмигивая, Кансаллус, и это подмигивание заставляло предположить, что все обстоит немного иначе.

— Но в храмы ходит не часто?

— Совсем нечасто. Но она и не грешница — о, нет и отнюдь. Она чиста, как только что выпавший снег, наша Рора.

Как ни странно, он, похоже, говорил то, что думал.

— Так, значит, она исполняет свои… ммм… столь откровенные танцы…

— Интуитивно, — быстро сказал Кансаллус с мрачной усмешкой. — Смелые экскурсы девственницы в неведомый ей мир. Но, согласитесь, если знать подоплеку, это впечатляет еще сильнее.

— Пожалуй, и вправду.

Некоторое время они молчали. Лайам обдумывал сказанное, Кансаллус поглощал содержимое блюда. Окончательно расправившись с ним, он оттолкнул блюдо на середину стола и ковырнул в зубах безукоризненно отполированным ногтем. Кансаллус вообще выглядел очень опрятно: хотя его свободная блуза была поношена, а волосы неухожены — и то и другое было чистым и источало едва приметный запах душистого мыла.

— Если позволите, — через паузу заметил Кансаллус, так, словно их беседа не прерывалась, — я бы хотел в благодарность за угощение дать вам совет: держитесь подальше от Роры. Что бы вы там себе ни нафантазировали, она вряд ли ответит вашим исканиям, а вот дать оплеуху или выцарапать глаза может свободно.

— Я буду иметь это в виду, — деланно усмехнулся Лайам. Неужели его интерес к актрисе и вправду настолько заметен? Да нет, вряд ли. Просто Кансаллус уже попривык к тому, что все мужчины проявляют к Роре интерес определенного рода.

— Я не любитель биться об заклад, дружище Ренфорд, а то я предложил бы вам небольшое пари.

Драматург окинул своего собеседника дружелюбным и в то же время оценивающим взглядом.

— И какое же?

— Я бы поспорил — хотя я не сплетник и не любитель совать нос в чужие дела — я бы поспорил, что какая бы причина ни привела вас сегодня днем в «Золотой шар», она так или иначе связана с женой некоего торговца.

Да, все же Кансаллус был именно тем человеком, с которого следовало начать раскопки загадочного кургана. Или навозной кучи, подумал Лайам.