Лавка Снофф - Павел Линицкий

– Все в порядке. В том-то и дело, – потрясенно проговорил изыскатель. – Он на месте!

– Кто?

– Палец!

– А где он должен быть? – осторожно уточнила мастерица, покосившись на ногу изыскателя.

Господин Бернард постарался взять себя в руки.

– Из-звините, я просто… У меня на ноге не было мизинца. Однажды в детстве я утащил у отца арбалет и… но дело не в этом! Теперь он на месте!

– Ничего себе, – охнула Снофф. – Но как…

– Вот именно – как?!

На мгновение Снофф мысленно вернулась в тот сон, где она воскрешала изыскателя, ползая по полу в луже крови, и «изничтожала без малейшей жалости» черную дрянь, захватившую все его тело. Крошечное облачко было на месте мизинца, и Снофф смахнула его тогда не задумываясь.

– Это все из-за меня, – глупо улыбнулась мастерица, не зная, радоваться ей или плакать. – Я вас умоляю, давайте об этом потом? У меня уже в голове не помещается…

Изыскатель лишь покачал головой. Натягивая сапог, он пробормотал себе под нос что-то про «орден исцеления» и «не снилось».

– И еще этот якорь… – пожаловалась Снофф. – Здесь только пара камней, бумаги, шкатулка. Ничто из этого не похоже на якорь.

– Может быть, он остался там? – нахмурился изыскатель.

Мастерица помотала головой. В хранилище она ясно почувствовала, что якорь ван Хельма где-то рядом. Эта странная уверенность не покидала ее и сейчас, как будто кусочек самого ван Хельма был совсем близко, руку протянуть.

– Дайте-ка взглянуть… – Господин Бернард подошел к столику. – Рубины… дорогие. Документы… Купчая на землю, на дом, опять на землю… М-да, наш господин Рам, точнее, ван Хельм, весьма богат. Рубины жалко, конечно, но у нас нет другого выхода. Давайте их уничтожим.

Снофф щелкнула пальцами, и драгоценные камни, на которые можно было безбедно прожить десяток лет, рассыпались мелкой пылью вместе с купчими на многочисленные поместья. Мастерица на мгновение прикрыла глаза, потом нахмурилась.

– Тролль бы его побрал, – рассердилась она и смела пыль со столика рукавом. – Бред какой-то. Мы все уничтожили, но якорь по-прежнему тут. Я его чувствую! Только зря в банк пробирались…

Изыскатель задумчиво потер подбородок. Машинально взглянул на свое отражение в зеркале и с неудовольствием провел пальцем по отросшей щетине.

– Ну, положим, в Алмазный банк мы проникли не зря. Пускай якоря там не оказалось, вы его начали чувствовать, это уже что-то. Давайте рассуждать логически. Что мы принесли из банка с собой? Вещи из сейфа мы уничтожили. Нашу одежду вы заменили на новую. У меня с собой… – изыскатель похлопал себя по карманам, – хронометр… уже, видимо, неисправный. Перстень с фамильной печаткой, ему двести лет… Все это у меня давно. Ван Хельм не мог знать заранее, что я займусь его делом, значит, не мог и заранее подменить.

– Подождите-ка! – встрепенулась мастерица. – Вы забыли, что магия ван Хельма работает, когда он во сне отправляется в прошлое. Он мог вернуться туда…

Без лишних слов господин Бернард стащил фамильный перстень, вынул из кармана хронометр, бросил на стол. Из-под крышки часов выкатились капли воды. Через мгновение оба предмета обратились в пыль. Снофф прислушалась к себе.

– Якорь все еще здесь, – сообщила она.

Изыскатель вздохнул.

– Перстень жалко. Теперь ваша очередь.

– У меня ничего особенного, – пожала плечами Снофф. – Кольцо, самое обычное, из серебра, купила в том году. Медальон. Он у меня с детства. Дядюшка… магистр Люциус подарил.

Господин Бернард посмотрел на мастерицу с сочувствием.

– Да понимаю, не маленькая, – досадливо фыркнула Снофф. Со вздохом сняла с шеи медальон на кожаном шнурке, поцеловала на прощанье и бережно опустила на стол. Бросила туда же кольцо. Закрыла глаза…

– Да чтоб тебя! – в сердцах выкрикнула Снофф, когда на столе стало пусто. – Он все еще здесь! Медальон я этому поганцу никогда не прощу… Что мы еще принесли? Не проглотили же мы этот якорь!

Некоторое время изыскатель молчал в задумчивости. Потом тихо спросил:

– Скажите, мастерица, чисто теоретически… Может ли якорем быть человек?

Снофф закатила глаза.

– Нет, я же объясняла. Мастер должен создать якорь, а как он может создать человека?

– Но люди же создают людей. Может ли ребенок мастера стать его якорем?

Мастерица воззрилась на изыскателя как на двоечника, забывшего прописные истины.

– Вы когда-нибудь слышали о потомственных мастерах сновидений?

– Нет.

– А знаете, почему? Потому что у мастеров сновидений не бывает детей. Ну что вы на меня уставились? Об этом редко говорят, но так и есть, потом объясню, если захотите. А почему вы спросили?

Неловко кашлянув, господин Бернард отвел взгляд.

– Мы решили, что вам не стоит сообщать раньше времени… Помните, мы говорили о травнице Берте из Даннинга?

– О моей… матери? – уточнила Снофф.

– По всей видимости, да, – кивнул изыскатель. – Ее полное имя – Берта ван Хельм.

Мастерица помолчала, соображая. Соображалось с трудом.

– Ван Хельм мой родственник, что ли? Кем они были? Брат и сестра? Тогда он – мой дядя? Ничего себе… – Снофф схватилась за голову.

– Не совсем, – с сочувствием покачал головой изыскатель. – Нам сказали, что ван Хельм – ее фамилия по мужу, а вот самого мужа никто не помнил. Похоже, Клаус ван Хельм – ваш отец.

Глаза мастерицы наполнились слезами. Ее мир, в котором только-только начало что-то проясняться, вновь совершил головокружительный кульбит и перевернулся вверх тормашками.

– И вы… и вы молчали? – едва слышно выдавила Снофф не своим голосом.

– Мы не знали, как вы себя поведете, – тихо пояснил изыскатель. – Если вам будет от этого легче, я возражал, но некоторые решения у нас не обсуждаются.

Снофф отвернулась, глотая слезы. Спроси ее кто-нибудь, отчего она расплакалась, мастерица бы не нашлась что ответить. Никогда она не знала ни отца, ни матери; дядушка Лу был всей ее семьей. Узнав о том, кем была ее мама, Снофф лишь меланхолично пожала плечами: в конце концов, она же понимала, что кто-то когда-то был ее матерью, не с неба же она упала, и особых чувств к незнакомой травнице не испытывала. Но рассказ о том, что злейший враг, которому она поклялась отомстить, оказался ее собственным отцом… Снофф вытерла рукавом слезы и прислушалась к себе. «Что-то я в последнее время часто прислушиваюсь к себе, – одернула она себя. – Пора с этим завязывать. Надо просто брать и делать…» Какая-то ниточка внутри дрогнула, натянулась как струна – и оборвалась. «Пропади он пропадом, – решила Снофф со злостью. – Не знала я его никогда и знать не желаю».

Украдкой Снофф бросила взгляд на господина Бернарда. Тот, деликатно отойдя к стене, изучал странный пейзаж с ночным небом.

– Я тут подумала… – начала она и шмыгнула носом. – Если каким-то