Молоко и мёд - Артем Рудик

– Ха! Во славу богов ничему полезному обычно не учат, да? – заметил я.

– У нас и потребности в этом не было. Женщины просто шли к реке и там, в воде, сами, довольно легко... – Либеччо очевидно пытался оправдаться.

– Ну, значит, придётся учиться ассистировать. – заключил Зефир, – Шах, а вы...

В момент, когда Зефир обратился к бедному Мохаммеду и слова за время встречи не успевшему сказать, как тут же под тем раскрылся портал и он рухнул туда. Опять случайность сыграла свою роль. Пиники, страдавшая от боли и пребывавшая в не самом приятном положении, спонтанно активировала своё проклятие вызова кротовых нор и порталы стали открываться и закрываться сами собой на всей огромной площади башни тишины.

– Да чтоб вас! – Зефир явно был на взводе, но старался сохранять хоть какую-то собранность, – Так, Вань-Шень, давай за ним. Всё равно от твоего проклятия пользы будет больше, пока ты будешь спасать Шаха.

– А что, "Солнце Ариев" без меня не сдюжит? – я был не особо в восторге от перспектив бегать за чрезмерно горделивым шахиншахом.

– Достань нам чёртового шаха в безопасности! А по пути обеспечь нам тазик, щипцы, скальпель, побольше полотенец, шприц...

– Полегче, мамуль, я сейчас всё запишу, хлеба тоже не забуду купить и с Мохаммедом долго гулять не буду... – я сделал вид, будто бы пишу список пальцем по ладони.

– Пожалуйста, друг... – сказал Либеччо.

Не то чтобы я решил по-серьёзному отказываться от того, чтобы помогать соратникам или тем более от того, чтобы быть подальше родов, так что я сказал:

– Ладно, можете на коленях меня не умолять, я принесу всё, что нужно.

С этими словами я оставил их наедине с роженицей и прыгнул в первый открывшийся портал "солдатиком". Остальное должна была сделать моя проклятая удача.

Пролетев с несколько минут по абсолютно тёмной кишке, я оказался выкинут в довольно неплохо уставленный кабинет-библиотеку. В нём, за огромным кожаным столом сидел, к сожалению, не Мохаммед Реза, а другой интеллигентный диктатор с библией в руках. Увидеть меня столь внезапно, посреди своего кабинета, Антониу не ожидал, а потому, при моём появлении, выронил стакан с виски и смотрел, раскрыв рот.

– Прошу прощения за вторжение, профессура, – сказал я, присматриваясь к действительно удачно попавшейся бутылочке виски, – Не хотел потревожить, но ваш виски мне придётся конфисковать. Вы человек старый, Салазар-доси, вам вредно, инсульт ещё хватит...

Схватив бутылку двадцатилетнего ирландского виски, я осушил её практически залпом, оставив португальцу пустую бутыль:

– К слову, Антониу, тут Мохаммед Реза Пехлеви не проходил, случаем?

Тот покачал головой.

– Ну ладно, тогда пойду поищу его в другом месте. – я двинулся к выходу из кабинета, и у двери добавил, – Удачи вам в государственных делах и прочее... прочее...

Тот кивнул. Я вышел в коридор. Спустился по богатой лестнице к выходу из скромной резиденции Сан-Бенту, прошёл через небольшой сад к огромному дворцу Сан-Бенту, месту, где заседал португальский парламент. В этом помпезном здании я не планировал увидеть Мохаммеда Резу, но вполне рассчитывал найти следующую кротовую нору.

Они, обычно, имеют определённую логику появления и никогда не возникают просто так. По крайней мере, если появляются без желания Пиники. Проходы всегда открываются в "местах силы" буквально, в правительственных дворцах, на фабриках, на стадионах... В общем, в любых местах, где было сосредоточено множество человеческих сознаний, делающих что-то с единой огромной волей.

Иногда, конечно, они открываются и вне таких мест, а просто случайно где-то в пространстве. Так получаются громкие случаи, вроде исчезновения Амелии Эрхарт или "аномальной зоны Бермудского треугольника". Но тут скорее не "все кротовые норы возникают в местах сосредоточения сосредоточения воли", а "в месте сосредоточения воли точно есть кротовая нора".

Конечно, не обладающие проклятием норы не видят, но вполне могут в них проваливаться, попадая в самые странные уголки мира. А вот я уже вполне мог увидеть и, более того, наугад определить местоположение кротовой норы, проложив себе путь дальше.

И действительно, идя наугад по богатым на муралы и статуи коридоры дворца, я нашёл следующую кротовую нору, прямиком на картине. Она изображала сцену, где португальцы, только сошедшие со своих великолепных каравелл, с очень недовольными лицами показывали абсолютно голым индейцам христианских миссионеров и огромный деревянный крест. Жаль, что я этакой сцены не видел вживую, должно быть атмосферка там была забавной.

Раскрыв пространственную трещину на спине одного из блаженных аборигенов, я без сомнений ступил во второй портал. Тут уже даже падать не пришлось, я просто сразу ступил на пол в другом помещении. На этот раз в роскошном казино, по которому будто бы ураган пронёсся. А вылез я прямиком из обломков вертолёта.

Тут тоже меня ждали знакомые лица: козочка, пума и лис. Памперо сидела с книжкой Мисимы "Золотой Храм" и в наушниках, Санта-Анна играла с Феликсом в карты. Они были совсем не удивлены, когда увидели меня.

– Таянна... Пампи... малыш-кагэма... – сказал я, символически поклонившись и снимая несуществующую шляпу, – Как у вас тут дела?

– Ждём, пока Хамсин откопает нам что-нибудь достойное того вертолёта, который она разбила. – сказала Санта-Анна, не отвлекаясь от карт.

– О, так вы уже справились со своей первой задачей?

– Да, стала бы иначе Хамсин так бегать ради того, чтобы загладить вину перед Памперо? – сказала пума, кладя на стол очередную карту, – А я вот пока пытаюсь выиграть или хотя бы проиграть игру на раздевание...

Пума казалась мне настолько забавно увлечённой игрой, что я не стал ей говорить про то, что Феликс с помощью глаза может просчитывать не только траектории пуль, но и, например, идеально считать карты. Пусть и дальше задаётся вопросом, почему же постоянно выходит ничья.

– А у вас как? –