Курсант: Дело душителя - Рафаэль Дамиров

мы уже заканчиваем. И где твоя сумка с формой?

— Извини, тренер, — я не смог сдержать улыбку, очень был рад видеть старого ворчуна. — На работе завал, я пока, типа, в отпуске от спорта. К сожалению.

— Ишь ты! Отпуск берут, когда год отработают, — язвил Саныч, — а ты у меня несколько месяцев только занимаешься. Не заработал ещё отдыха. Чего пришел? Соревнования пропустил, а я рассчитывал на тебя.

— Вот закончу дела и – обещаю, в любых соревнованиях буду участвовать. Хоть каждую неделю.

— Знаю я эти ваши дела. Не бывает у ментов законченных дел, на каждое законченное еще два неначатых.

— Что ж поделать. Служба такая, — пожал я плечами. — Я вообще к Быкову пришел. Дело срочное. Отпустишь его пораньше?

— Обойдешься! Еще и Быкова мне испорть. Жди. Через минут двадцать закончим.

Тренер подошел ко мне и крепко пожал руку.

— Как у тебя? Нормально все? — уже не на публику, вполголоса и по-отечески спросил он, пристально смотря мне в глаза.

— Вроде нормально, но не так, как хотелось бы. У нас как в боксе. Проиграть можно в любой момент, даже если ты чемпион.

— Это да… Но бой проиграть не стыдно. Поражение – тоже опыт. Главное дальше двигаться. Я слышал, что Зинченко выпустили. Не он все-таки?

— Получается, что не он.

Саныч посмотрел куда-то вдаль, хлопнул меня по плечу и отошел.

После тренировки я наконец заполучил Быкова.

— Здорово, Андрюха! — радостный, подскочил он ко мне. — Сто лет тебя не видел! Как-то звонил тебе пару раз, мать сказала, что ты на работе. Ты вообще дома, что ли, не бываешь? Я даже тебе новости свои не рассказал.

— Какие новости?

— С Лизкой мы встречаемся. Вот думаю предложение ей сделать. Как считаешь?

— Ого! Это которая Сонькина подружка? Шустрые вы. Она же еще студентка. Сколько вы с ней знакомы? Месяц?

— Шесть недель, — расплылся в улыбке Быков. — А чего тянуть. Влюбился я. Понимаешь?

— Рад за вас, потом расскажешь подробнее. А сейчас дело есть, — Мы вышли на улицу. — Садись в машину, переговорим.

— Это что? Твоя? — Быков вытаращился на “Волгу” и даже обошел ее по кругу.

— Нет конечно, для служебных целей использую. Садись, говорю.

Я рассказал Антону про Зинченко-младшего. Тот сразу помрачнел:

— Не думал, что Жека на такое способен. Я же дружил с ним в школе. Мы за одной партой сидели. Не могу поверить…

— Странностей много, — согласился я. — Но изловить нам его - кровь из носу надо. Город перекрыли, отсюда он никуда не денется, даже на попутке. На выездах все машины проверяют. За гаражом его, где “Волга” батина стоит, тоже наблюдают. И отца самого в поле зрения держим, но пока все без толку. На дно Женька залег.

— А от меня что требуется?

— Как что? Сам сказал, что за одной партой девчонкам косички дергали. Ты его лучше меня знаешь. Чем дышал, чем жил. Где он сейчас может быть?

— Ну так-то мы с ним только в школе общались. Я даже дома у него за все время ни разу не был.

— Думай, Тоха, думай. Может, рассказывал о дружках своих, или где время проводил?

— Да не было у него друзей особо. Так, приятели. С которыми портвейн пили и девчонок клеили. Не вхож я был в их компашку. Модные они все были. При деньгах. Думаю, что Зинченко даже стеснялся перед ними дружбы со мной.

— Во как… Другого от Жени я и не ожидал. А где они портвейн-то пили?

— Да, может, и не портвейн вовсе, это я так, к слову сказал. Но как-то он говорил, что на даче собираются частенько. Дескать, там есть что-то покрепче алкоголя и поинтереснее курева. На какой – точно не знаю, но что-то про “Черемуховый лог” говорил. Это километров пятнадцать от города.

— Знаю это место, — закивал я. — Молодец, Тоха! Погнали, посмотрим эти дачки. Сегодня как раз пятница. Думаю, тусовка там сегодня точно соберется.

— Что соберется?

— Я говорю праздник там будет знатный, потому что даже если пятница – тринадцатое, это лучше любого числа понедельника.

— А как мы дачу эту найдем? Там же целое садовое товарищество?

— Дача не иголка, в сене не спрячешь. Поехали…

Глава 19

На выезде из города нас тормознул гаишник. Рядом на обочине красовался желтенький в синюю полоску милицейский “Урал” с коляской. Инспектор махнул рукой, облаченной в крагу, сжимавшей полосатую деревянную палку. Второй инспектор стоял чуть поодаль на подхвате, с автоматом на шее, важно демонстрируя нам свой калаш.

Сейчас в милиции автоматы пока редкость. Есть они, конечно, в каждой оружейке территориального ОВД, но в количестве всего лишь нескольких штук. Сотрудники смотрели на них, как на экзотику! Редко кому приходилось их использовать. Разве что пару раз в год, на стрельбах. Выдавались они в особых случаях. Как например, сегодня — для поимки особо опасного преступника, подозреваемого минимум в пяти убийствах.

Я остановился и опустил стекло.

— Сержант милиции Полозов, — к нашей машине подошел гаишник. Поджарый, как футболист, без привычного для современности мамона.

Сегодня вечер теплый, и милиционер в одном кителе, подпоясанном белой сверкающей портупеей. Инспектор заглянул в машину, рассматривая лицо Быкова.

— Ваши документы, — приблизился он к моему окошку.

— Помощник следователя генеральной прокуратуры СССР, — я открыл удостоверение и неспешно протянул его в окошко. — Как служба, сержант? Фотография есть подозреваемого?

Гаишник, увидев красные корки, даже вчитываться в них не стал. Времена были такие, что не расплодилось еще людей с корками. Ксива сейчас – это редкость, а ее носитель – заведомо человек честный и уважаемый. Раз показывает корочки, значит, правда за ним.

Инспектор вытянулся в струнку:

— Фотографии нет, но есть ориентировка с подробным описанием внешности.

— Непорядок, — покачал я головой. — Всем нарядам, заступающим сегодня, раздавали фотографии.

— Так мы и не заступали, — оправдывался инспектор. — Мы еще с прошлой смены остались дежурить. Личного состава не хватает. Вот нам смениться и не дали.

Я протянул ему фотокарточку Жени:

— Держи, сержант, это морда душегуба. С паспорта его перефотографированная. Смотрите в оба. Нельзя ему дать из города уйти. Натворил он делов.

— Есть