Мент правильный - Дмитрий Николаевич Дашко

что рук не хватает, тут же «помиловал».

Мы столкнулись с Чалым буквально на пороге.

– Мужики, вы по домам? – спросил он.

– По домам, – ответил я.

– А как вы относитесь к тому, что я угощу вас пивом?

– Какое ещё пиво?! – навострил уши Гибер. – Чалый, ты что – снова под арест захотел?

– Так это… Должен же я хоть как-то ребят отблагодарить за то, что они для меня сделали… – растерялся тот.

– Должен. Но не пивом! Я тебе прямо скажу: ты теперь перед Быстровым до самого гроба в долгу.

– Да бросьте вы! – смутился я. – Если бы я оказался в сложном положении, не сомневаюсь, что каждый из вас пришёл бы мне на помощь.

– Ты, Быстров, конечно, говоришь красивые вещи, но жизнь показывает, что не всё так просто, – усмехнулся Гибер. – Ладно, Чалый, можешь угостить ребят. Но только по кружке пива! Больше – ни-ни!

– Спасибо! – просиял Чалый.

– Только чур пиво идём пить не в Жабках! – Сразу объявил я. – С таким же успехом можно бесплатно налить воды из колодца.

– Жора – будь спокоен! Я места знаю! – Улыбнулся Чалый. – Но пиво – это так, мелочь. Тебя моя жена ждёт на пироги в ближайшие выходные. И вас, товарищ Гибер, тоже. Ну и тебя, Миша, само собой!

– Пироги – это дело, – довольно потёр руки Гибер.

Чалый не обманул, пивная, в которую мы завернули после службы, может, и была непритязательной на вид, но к качеству товара в ней было не придраться.

Я поднял кружку, с огромным удовольствием сдул пену и сделал мелкий глоток.

– А ничего так!

– Так я ж говорю – отличное место! – обрадованно сказал Чалый. – Ну, дёрнем, мужики!

– За нас! – сказал я.

– За нас, – кивнул Миша.

Мы чокнулись.

– Эх, хорошо пошла! – констатировал Миша. – Может, ещё по одной дёрнем?

– Не надо, – остановил я. – Сделаем большое дело – тогда и расслабимся. А пока обойдёмся кружкой.

Внезапно мне показалось, что одна из барышень, чья профессия легко угадывалась на её лице, делает мне какие-то странные знаки.

И это не похоже на то, что она ищет себе клиента.

– До уборной сбегаю, – сказал я. – Вроде и выпил всего ничего, а уже назад просится.

Мужики посмеялись над непритязательной шуткой, а я отошёл от столика, осторожно кивнув проститутке. Та утвердительно качнула головой и тоже оставила компанию.

Мы пересеклись неподалёку от уборной.

– Ну, – вопросительно поднял бровь я.

– Георгий Олегович, – оглянувшись по сторонам, заговорила женщина, – вы просили рассказывать вам о чём-то важном.

Я снова кивнул. Похоже, проявился первый внештатный сотрудник настоящего Быстрова. А то, что это проститутка – обычное дело. Женщины её профессии всегда многое знали и были ценными источниками информации… Если найти к ним должный подход, разумеется.

– Просил, – сказал я.

– Ну так вот – вас хотят убить.

– Кто? – нахмурился я.

– Наши его знают по прозвищу Батыр. Он из ваших… ну как из ваших – из ГПУ.

– Откуда дровишки?

– Этой ночью он припёрся ко мне, пьяный в дрызг, вся одежда в крови. Гонял за самогонкой, плакал, говорил, что загубил много душ, переживал, что убил каких-то детей.

Я оцепенел. Неужели, этот Батыр – убийца аптекаря Минца и его семьи? Даже заскорузлым бандюганам непросто пойти на такое. Хотя извергов хватает, тут говорить нечего.

– Ну а потом ещё прибавил, что чуть было вас не застрелил, да что-то не сложилось. Обещался, что сегодня исправит ошибку.

– Описать его можешь?

– Такой кривоногий, маленький, глаза узенькие-узенькие – как две щёлочки. Он, кажется, калмык.

– Тебе ничего не грозит?

– Нет. Он с утра даже не помнил, что по пьяни мне ночью наболтал, – отмахнулась проститутка. – Я вам, Георгий Олегович, помогла. Вы мне тоже при случае помогите, пожалуйста.

– Конечно, – сказал я. – Спасибо тебе огромное, что не побоялась и предупредила.

– Так я что… Вы мне много добра сделали, Георгий Олегович. Не будь я такой б…, окрутила бы вас и замуж выскочила.

– Ещё не всё потеряно, – улыбнулся я.

Женщина расцвела.

– Ой, – вдруг спохватилась она. – Самое главное забыла сказать: Батыр неподалёку от пивной ошивается. Мне кажется, он за вами шёл.

– Уверена?

– Что я – своих клиентов не узнаю, что ли!

Тут к уборной направился основательно нагрузившийся мужчина, который еле стоял на ногах, и мы с информаторшой разошлись, сделав вид, что незнакомы. А я ведь так даже и не узнал её имени.

Я вернулся к своим.

– С облегчением! – поприветствовал меня Миша.

– Так, мужики, – зашептал я, – дело важное есть.

– Какое? – удивился Михаил.

– Тише ты! – попросил я и снова продолжил шёпотом. – Мой источник сказал, что меня хотят убить. Это некто Батыр, невысокий мужчина азиатской внешности. Вроде бы работает в ГПУ.

– Интересно девки пляшут, – пробормотал Миша. – А ты уверен в этом своём источнике?

– Не до конца, – признался я. – Но, в целом, сведения похожи на правду. Весьма вероятно, этот Батыр стрелял в меня и расправился с аптекарем и его семьёй.

– По таким приметам найти его будет реально, – задумался Чалый. – В ГПУ работает не так много азиатов.

– Кажется, его не нужно искать, он сам меня нашёл. Этого Батыра видели неподалёку от пивной. Он здесь выжидает удобного момента, чтобы меня застрелить.

– Хреново, – вздохнул Мишка. – Даже если мы его сейчас возьмём, предъявить ему всё равно нечего.

– Нечего, – согласился я. – Остаётся одно…

Я сделал паузу.

– В общем, всё зависит от вас мужики. Я выйду первым, постараюсь держаться освещённых улиц или окон. Куда я пойду, вы знаете – в общежитие. Вы немного побудьте здесь. Если Батыр увяжется за мной и попробует пристрелить – вмешайтесь. Возьмём с поличным. Думаю, через него можно выйти на Кравченко. Что-то мне подсказывает, что Батыр действует по его указке.

– Жора, может, не надо? – покачал головой Михаил.

– Надо, – вздохнул я. – Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Я не смогу постоянно ходить и оглядываться – нет ли за спиной этого долбаного Батыра. Так что вся надежда на вас – не подведите!

– Обижаешь! – решительно произнёс Чалый. – Я за тобой и в огонь, и в воду.

– Договорились. В общем, я сейчас выхожу. Вы обождите секунд тридцать.

– Не волнуйся, Жора! Всё будет нормально, – заверил Миша, хотя виду у него при этом был весьма растерянный.

Да уж, можно понять, что творится у него