Дэн Абнетт - Пария

Комната была простой, даже аскетической, а мебель — хотя и хорошего качества — казалась по-настоящему пуританской. Хотя это и казалось маловероятным, я решила, что, из всех мест, о которых я думала, это больше всего напоминает миссию Экклезиархии.

Дверь отворилась. Я сделала вид, что все еще без сознания. Сквозь прикрытые веки я увидела, как в комнату вошел Лупан. Он выглядел измученным и бледным. В руках он нес большую черную кожаную сумку с пряжками. Войдя, он опустил ее на пол, открыл и извлек небольшую металлическую коробку, в которой лежал шприц и несколько стеклянных пузырьков. Он подготовил шприц, заправив его, должно быть, каким-то стимулятором, чтобы пробудить меня к жизни.

— В этом нет нужды, — сообщила я, садясь.

Он подскочил от неожиданности, на секунду уставился на меня немигающим взором, потом — спрятал шприц обратно.

— Вы создали большие проблемы, — сообщил он. Весьма мрачным тоном.

— Правда? Насколько я помню, это не на вас напали в торговом доме. Когда мой наниматель узнает…

Лупан страдальчески скривился — похоже, он не на шутку устал от этих игр.

— Прошу вас, — произнес он. — Перестаньте притворяться. Почему бы вам не назвать ваше настоящее имя — и мы можем перейти к делу.

— К какому делу? — не поняла я.

— Ваш земной путь окончен, милая барышня, — объявил он. — И только от вас зависит, какой будет ваша, так сказать, загробная жизнь.

— Ну, сидеть здесь и слушать ваши загадки — это определенно не то, чем мне хотелось бы заниматься, — заметила я. — И, если вы так много знаете, господин Лупан — вам, полагаю, известно, что у меня есть друзья, и вы отдаете себе отчет, каким ужасным будет наказание, которое вы понесете, когда окажетесь в их руках.

Я выдержала паузу. И добавила:

— И вы понимаете, что рано или поздно вы окажетесь в их руках.

В эту минуту он выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание от страха. Он захлопнул себе рот ладонью и посмотрел через плечо — словно кто-то мог подслушивать наш разговор. Я чувствовала, что этим кем-то мог быть не только некто, вошедший в комнату вместе с ним. Я поняла, что он имел в виду и кукол.

Потом он без сил опустился на пол прямо к моим ногам. Он выглядел не на шутку перепуганным.

— Помогите мне, ради Трона, — шепотом произнес он. — …а я помогу вам… чем смогу.

Я не отводила от него взгляда, стараясь, чтобы он чувствовал себя как можно более неуютно.

— Но чем же я могу помочь вам, сэр? — спросила я.

Похоже, мой ответ воодушевил его.

— У меня проблемы с начальством, — признался он, снова быстро оглянувшись через плечо. — С семьей. Они говорят, я на корню загубил дело с вами… ну, возможно, так и есть. Они обвиняют меня во всем, что произошло. Я говорил, что надо было отдать это дело кому-нибудь из старших — но они не могут сбросить со счетов тот факт, что мы знаем, кем вы были.

«Кем вы были». Я обратила внимание на слова, которые он использовал.

— Теперь я впал в немилость, и меня, наверное, понизят в должности, — продолжал он. — Или что похуже. Молодой хозяин просто в бешенстве от того, как пошло это дело.

— Кто такой «Молодой хозяин»? — спросила я.

— Трон, конечно же это Балфус Блэкуордс, — ответил Лупан. — Эта договоренность очень важна для него. И для семьи. Он обвиняет меня, что из-за меня все пошло прахом.

— Договоренность? — не поняла я.

Он подозрительно взглянул на меня.

— А вы вообще представляете, — произнес он, — …как давно Блэкуордсы желали провернуть сделку с таким товаром, как вы, или кто-то из вашей породы?

Я не стала спрашивать, что он имеет в виду. Но предположила, что речь идет о носителях гена парии. В ответ я лишь помотала головой.

— Позвольте вас заверить, они желали этого давно, очень давно, — он нахмурился. — Но они никогда не посмели бы перейти дорогу Восьмерым, или нарушить условия Короля, или еще каким-то образом вмешаться в программу. Но теперь программа была… нарушена… И они решили, что могут вмешаться и спасти уцелевшие, но разбросанные там и сям… ценные активы.

— Чтобы получить прибыль в кратчайший срок? — поинтересовалась я.

Кажется, мои слова уязвили его.

— Нет-нет. Это чтобы собрать и сохранить утерянные ценности, найти для них новые дома, которые бы позволили достойно применить их.

— И получить неплохой финансовый результат, — добавила я.

Он помрачнел.

— Значит, я — этот ценный актив, господин Лупан? Я — товар? До сих пор вы не применяли для описания моей персоны подобные термины. Правда, до сих пор меня уже пытались запугать, на меня нападали, одурманивали наркотиками и похищали. Вы подослали ко мне этих созданий, чем бы там они ни были.

Я показала взглядом на кукол.

— У нас не было времени, чтобы устраивать церемонии. Это была возможность…

— Меня не интересует, что это было, господин Лупан. — отчеканила я. — Мне ясно одно: я не вижу ни одной причины помогать вам.

Он снова воровато оглянулся через плечо.

— Скоро они будут здесь, — прошептал он. — Они думают, что я готовлю вас к встрече с ними. Я утратил их расположение. Я боюсь за мою работу… даже за мою жизнь. Если вы дадите мне любую информацию, какую-нибудь гребаную мелочь, чтобы я передал ее Молодому хозяину, я сохраню свое влияние и смогу вам помочь.

— И как же вы поможете мне? — поинтересовалась я.

Весь его облик выражал отчаяние.

— Как смогу. Вряд ли это будет что-то значительное — но я использую все маленькие возможности, которые будут в моем распоряжении. И столько раз, сколько смогу. Но вы должны дать мне что-нибудь.

Этот человек обезумел от страха за свою жизнь. Я видела это в смене микровыражений на его лице, в языке жестов, которые он не мог контролировать своей волей, ощущала в запахе его пота, насыщенном феромонами ужаса. Можно убедить окружающих в своем страхе, обладая соответствующими навыками — и у стороннего наблюдателя не возникнет ни малейших сомнений в этом — но физиологические реакции такого уровня невозможно подделать. Ну, вообще-то, можно — но для этого надо быть шпионом высочайшего уровня, или асассином.

Словом, я была уверена, что страх Лупана настоящий. И в моей власти было слегка облегчить его. Это давало мне совсем небольшой — но все же рычаг влияния на него. Что, в свою очередь, выражаясь на языке Блэкуордс, делало его моим ценным активом. Но я понимала, что должна сообщить ему что-то действительно важное и дорогое для меня. Если бы я попыталась надуть его, отделавшись какой-нибудь ерундой — он сразу понял бы это, и мой единственный шанс был бы утрачен. Даже если бы мне удалось водить его за нос некоторое время — рано или поздно он раскусил бы обман, и последствия для меня оказались бы еще хуже. У меня не было возможности определить степень и глубину осведомленности Блэкуордсов обо мне или о Зоне Дня. Вполне возможно, они знали столько, что разоблачили бы любую мою ложь. В общем, чтобы быть полностью уверенной, я должна была говорить только правду.