Дмитрий Колодан - Маскарад

Девушка остановилась. Звуки раздавались из-за приоткрытой двери одной из комнат. Из тысячи голосов Томка узнала бы этот голос… Снуппи! Ни одно другое живое существо не способно одновременно хрипеть, пыхтеть и булькать как старая кофеварка.

Прокравшись на цыпочках, девушка заглянула в комнату. Пес сидел посреди зала и таращился в огромное старинное зеркало с таким видом, словно впервые увидел собственное отражение. И увиденное потрясло Снуппи до глубины души. Пес так и этак поворачивал голову, чтобы посмотреть на себя то одним, то другим глазом — двумя сразу не получалось.

Ступая тихо, как мышь в кошачьем питомнике, девушка подкралась к собаке. Не хватало еще спугнуть мерзкую тварь и опять искать ее по всему дому. И лишь когда от пса ее отделяло полшага, Томка решилась заговорить.

— Ага, — язвительно процедила она. — Вот ты где…

Снуппи хрюкнул в ответ — мол, проходи, раз пришла. Томка тут же схватила пса за ошейник. Прошло то время, когда она боялась к нему приближаться.

— Знаешь, что я с тобой сделаю? — прошипела она в оттопыренное ухо. — Слышал про кошачьи консервы?

Однако угроза не подействовала. Пес продолжал пялиться в зеркало и урчал, точно мотороллер на холостом ходу. Томка дернула за ошейник.

— Пошли отсюда. Нечего свою морду разглядывать…

В ворчании Снуппи ей почудились обиженные нотки. Томка проследила за его взглядом и от удивления даже присвистнула.

Зеркало на стене было вытянутой овальной формы, высотой метра полтора. Но из-за массивной бронзовой рамы оно казалось гораздо больше — Алиса могла бы пройти на ту сторону не пригибаясь. Известно, что зеркала лишь отражают свет, но это зеркало не столько отражало, сколько само излучало мягкое золотистое сияние. И в этом призрачном свете комната и все, что в ней находилось, преображались самым причудливым образом.

За двадцать лет Томка видела столько своих отражений, что и сотой части не упомнишь. Она видела себя во всей красе, блеске и славе; видела и в самом неприглядном виде — с красными глазами, опухшими веками и прической, похожей на драную мочалку. Казалось бы, тут ее ничем не удивишь. Но ничего подобного отражению в этом зеркале ей не встречалось.

Томка всегда была высокого мнения о своей внешности, но сейчас ей пришлось признать, что в зеркале она выглядит лучше, чем это есть на самом деле. Черты лица слегка исказились, кожа приобрела приятный оттенок, а глаза заблестели, как звезды. Это не столько радовало, сколько озадачивало. Отражение хотелось разглядывать до бесконечности. Томка же прекрасно помнила, до чего самолюбование довело Нарцисса и ведьму из «Белоснежки». Себе она такой судьбы не желала.

С усилием девушка заставила себя отвернуться. Она пришла сюда не для того, чтобы разглядывать свою физиономию — пусть и чертовски симпатичную. У Снуппи, к сожалению, не было такой силы воли. Томка боялась представить, что же видит пес в этом странном зеркале, но отражение его явно пленило. Пришлось брать дело в свои руки. Девушка пихнула собаку кулаком в бок.

— Налюбовался и хватит. Уходим отсюда…

Понимая, что просто увести пса не получится, Томка схватила его поперек туловища и потащила к выходу. Снуппи засучил лапами, но Томка сильно встряхнула его и прошипела:

— Не рыпайся!

Снуппи тут же обмяк, как куль с мукой, странным образом став от этого тяжелее раза в два. Томка едва его не выронила, чувствуя себя, как цирковой силач, которому подменили гирю. В этот момент она и услышала голоса. Кто-то шел по коридору в ее сторону.

Томка замерла, прислушиваясь. Слов она не разобрала, но один из голосов определенно принадлежал графине М. Он рокотал и булькал, как прибой, грохочущий о скалы. Томка быстро огляделась. Не то, чтобы она испугалась, но ей не хотелось, чтобы графиня застукала ее в этой комнате. Еще примет за воровку, а лишние расспросы и объяснения совсем ни к чему.

В критических ситуациях Томка умела соображать быстро.

У стены стоял массивный шкаф темного дерева. Не прошло и секунды, а девушка уже сидела внутри, крепко прижимая к себе собаку и затаив дыхание.

В шкафу было темно, тесно и душно; от крепкого нафталинового духа у девушки заслезились глаза. Томка устроилась на чем-то мохнатом и жестком, подозрительно похожем на шкуру гигантской обезьяны. Скорее всего, это была шуба, которую не удосужились повесить на вешалку. Размеры же одеяния наводили на мысли о том, что Кинг-Конг существовал на самом деле, и конец его был печальнее, чем принято думать. Над головой девушки колыхалось еще несколько тяжелых шуб — графиня определенно любила меха.

Снуппи задергался, пытаясь вырваться на свободу, и девушке стоило немалых трудов его удержать. К тому же пришлось зажать ему пасть, чтобы возмущенное рычание звучало не столь громко. К счастью, меха заглушали лишние звуки.

Полностью закрыть дверь Томка не успела — осталась крошечная щель, сквозь которую девушка видела небольшой участок комнаты справа от зеркала. В тонкой полоске света кружились мириады блестящих пылинок. Когда Томка только запрыгнула в шкаф, пыль поднялась столбом, и если бы не сильный запах псины и нафталина, девушка бы расчихалась. А так — минус на минус дают плюс, и Томка держалась.

Звуки шагов быстро приближались. Графиня топала как слон, будто целью ее жизни было переломать паркет в собственном доме. Сложно было ее не услышать. Томка надеялась, что графиня пройдет мимо и не будет заглядывать в комнату. Но нет — так далеко ее везение не распространялось.

Дверь комнаты хлопнула, послышалось шумное сопение.

— Уф… Проходите, доктор. Нам сюда, — сказала графиня М. с интонациями кита, всплывшего из пучины перевести дыхание.

— Благодарю, синьора.

Есть звуки, которые вызывают чисто физиологическое отвращение. Например, скрип гвоздя по грифельной доске, визг разрезаемого пенопласта или тот мерзкий сосущий звук, когда кто-то допивает остатки молочного коктейля через соломинку.

Прозвучавший голос был из той же когорты. Он походил на скрип ржавых дверных петель, забитых песком. На очень вежливый скрип — именно с такой вежливостью палач интересуется, удобно ли подсудимому на плахе. Томка не видела говорившего, но перед мысленным взором сразу возник образ белой птичьей маски. Так мог говорить только жуткий карлик, и никто другой.

Томке показалось, что шкаф вместе с ней рухнул в пропасть. Дыхание у нее перехватило, под ложечкой образовалась неприятная пустота. Девушку бросило в жар, затем спина и шея покрылись ледяным потом, в висках застучала кровь…

Первым желанием было с визгом выскочить и бежать прочь из этой комнаты. Но крошечная часть сознания, которая не впала в панику, успела подсказать: стоит выйти из укрытия и Томка первым делом столкнется с карликом. Вряд ли после этого она сделает хотя бы шаг. Как пить дать — замрет, точно кролик под взглядом удава. Девушка не понимала, почему карлик вызывает у нее такую реакцию, но факт остается фактом — она в жизни не боялась ничего и никого так сильно, как этого типа в маске, похожей на птичий череп. Любые доводы разума здесь были бессильны.