Дэниел Худ - Пир попрошаек

«Ты видел? Видел, что произошло в коридоре?»

Фануил тоже сел на задние лапы и склонил голову набок.

«А что там случилось, мастер?»

— Да так, ничего… — сказал Лайам и вновь повалился на спину. Он чувствовал себя таким огорченным, что не заметил, как погрузился в сон.

Сколько бы он ни проспал — этого ему было определенно мало. Глаза саднило, словно под веками перекатывались песчинки, во рту, казалось, ночевал легион кошек. Лайам сел, спустив ноги с дивана, сжал голову руками и застонал.

«Прошло полтора часа, мастер!»

Фануил разбудил его в семь утра, однако Лайам решил «полчасика» полежать, чтобы ликвидировать недосып. Время прошло, но недосып никуда не девался.

— Уже встаю, — сказал он и потянулся к одежде. Накинув ту же рубашку, что и вчера, и натянув домашние брюки, Лайам, шаркая ногами по полу, побрел на кухню. Фануил побежал за ним.

Там его уже ожидала Грантайре, сидя на стуле и чинно, словно пай-девочка, положив руки на стол. Лайам, стараясь на нее не смотреть, буркнул слова приветствия и бочком протиснулся к печке. Сделав заказ, он плеснул на лицо пару горстей теплой воды из кувшина, потом открыл печь и стал доставать завтрак. Он был нехитрым — две чашки кофе с молоком (для него и для Грантайре), чашка с черным кофе (для Фануила) и тарелка со сладкими торквейскими булочками (для всех, кто пожелает). Дракончик легко вспрыгнул на стол и склонился над ароматным напитком.

— Доброе утро, — сказала Грантайре и улыбнулась. Серый кот встал с ее колен и потянулся мордочкой к посудине Фануила. Кот осторожно принюхался, исследуя непонятный запах. Дракончик скосил глаза на хозяина.

«Я этого не люблю. Пусть кот нюхает кофе из собственной чашки».

— М-м-м… — промычал Лайам с набитым ртом. Проглотив сладкую сдобу, он обратился к гостье: — Может быть, вашему любимцу тоже хочется есть? Что он предпочитает на завтрак? Дохлых мышей? Крыс? Воробьиные потроха? — Не то чтобы Лайам недолюбливал кошек, ему просто не слишком нравился их рацион.

— Хватит с него и молока.

Проглотив еще одну булочку, Лайам вернулся к печке, достал из нее блюдечко молока и поставил на стол. Кот тут же потерял интерес к действиям Фануила, и уродец вновь склонился над горячим напитком, с наслаждением вдыхая его аромат.

— Что это у него в чашке? — поинтересовалась Грантайре.

— То же, что и у нас, только без молока, — пояснил Лайам. — Это кофе. Его пьет половина мира, правда, не та, к какой принадлежит Таралон. Хотите, я приготовлю вам чашечку без молока?

Волшебница покачала головой и потянулась за сдобой.

— Нет, хорошо и так. И запах очень приятный.

Девочка сделалась удивительно вежливой, правда, это могло быть совсем и не связано с тем, что случилось вчера. Впрочем, она вообще никак не давала понять, что придает вчерашнему какое-либо значение.

Какое-то время они просто сидели и ели. Лайам запихивал булочки в рот целиком, а гостья разламывала их на маленькие кусочки. Насытившись, Лайам откинулся на спинку стула и занялся своим кофе, время от времени поглядывая на Грантайре. Она не переменила платья, и плечи ее опять были открыты — такие белые, гладкие и, скорее всего, прохладные, если их коснуться рукой… или губами… «Наверное, мне все-таки стоило ее поцеловать? — подумал Лайам. — А что было бы дальше?» Он попытался представить, что было бы дальше, и воображение услужливо нарисовало ему целую вереницу соблазнительных перспектив.

— Эй, Ренфорд, — неожиданно сказала Грантайре и помахала рукой у него перед лицом. — О чем это вы размечтались?

Вопрос мог и не содержать никакого намека. Скорее всего, гостья хотела указать хозяину, что тот льет кофе себе на рубашку, но Лайам вздрогнул, как вор, застигнутый с чужими вещами.

— Простите, — пробормотал он и опустил глаза, пряча смущение на дне своей чашки. Подыскивая какую-нибудь нейтральную тему для разговора, Лайам вдруг вспомнил о Дезидерии. — Я скоро уеду в город, — сказал он, — но прежде мне нужно с вами кое-что обсудить…

— Я вся внимание, — тут же откликнулась Грантайре.

— Речь пойдет о чужаке-чародее… Вы утверждаете, что воровство не в его духе, так?

— Да. Он слишком спесив для кражи.

— А для скупки краденого?

Заметив недоумение, мелькнувшее в глазах Грантайре, Лайам пустился в объяснения:

— Видите ли, камешек Присцианов — вещь, не очень удобная для того, кто возмечтал бы с его помощью обогатиться. Что похититель собирается с ним сделать? Кому намеревается сбыть? Загадка. Никто в Саузварке не имеет таких капиталов, да никому и в голову не придет эту штуку купить. А чародей — дело другое. Вор может предположить, что у него имеются денежки или, по крайней мере, что он сумеет нужную сумму собрать.

— И что же? — Грантайре словно совсем позабыла, как кто-то только что пялился на нее, и Лайам не знал, радоваться ли ему по этому поводу или, наоборот, огорчаться.

— А то, что похититель может надумать продать реликвию чародею. Предположение, конечно, шаткое, я и сам это знаю. Этот камень легче всего сбыть где-нибудь вдалеке — в Торквее, Харкоуте или даже во Фрипорте. Однако ведь здешние воры не семи пядей во лбу. И потом, им ни к чему соваться в чужие владения. А чародей — фигура приметная, особенно в таких маленьких городках, как Саузварк. И камень достался семье Присцианов от мага. Конечно, Эйрин умер очень давно, но легенды живучи. Поэтому я и подумал, что вор вполне может обратиться к вашему Дезидерию с предложением этот камень купить. А ваш Дезидерий вполне может этим предложением заинтересоваться.

— Вы что-то уже раскопали? — спросила с подозрением Грантайре.

— Очень немногое, — уклонился от прямого ответа Лайам. — Но кое-какие ниточки ведут к чужаку, и следствие в очень скором времени должно им вплотную заняться. А поскольку я иногда помогаю своему приятелю — начальнику местной стражи, то… Короче, мне хотелось спросить, насколько этот пришелец опасен и чего мы оба — и я, и вы — можем от него ожидать? Иными словами, мне хотелось бы знать, должен ли я уклоняться от встречи с заезжим магом, или, наоборот, мне следует самому пойти на контакт?

Грантайре обдумала его слова, легонько покусывая кончик длинного пальца.

— Не могу сказать наверняка, — ответила она наконец. — Я не знаю, зачем он сюда приехал. Если он ищет вас, то непременно найдет. Ни для кого не секрет, где вы обитаете.

— В этом случае, будьте уверены, я ни словом о вас не обмолвлюсь.

— Конечно, — рассеянно кивнула Грантайре, словно считала это само собой разумеющимся. — Он не должен узнать, что я здесь. Впрочем, если вы явитесь к нему сами, то, возможно, спутаете все его планы. Тот, кого застают врасплох, думает не об атаке, а о защите. Если он хочет что-то с вас получить, ему придется умерить свои аппетиты…