Общество забытых мучеников - Анви Рид

разрыла яму и проползла под забором, порвав рукав кофты. Содрала кожу с и так больной руки. Плечо не болело, но частенько напоминало о себе, как и сейчас, предательски заныв. Эбель отряхнулась, постучала пальцем по потухшему фонарю и шагнула в туман, направляясь в логово самого дьявола. Она шла наугад. Ноги сами вели ее.

Иронично, подумала Эбель. Ее собственная мать сделала все, чтобы тот день не стерся из памяти Эбель, и теперь благодаря этому она спасет других «грешников».

Спустя пару минут показался первый дом. На пустой улице стояла размеренная тишина; путь освещала лишь парочка тусклых фонарей. Можно было подумать, что в этом тупике все спят.

Однако земля скрывала под собой подвалы, заглушала крики скур, которых истязали день и ночь.

Эбель стало не по себе. Как будто сам воздух в этом месте был насыщен запахом транквилизаторов и других средств, которыми накачивали исключительных для послушания. Эбель не была дурой, поэтому, выключив фонарик, пригнулась и спряталась за невысоким забором одного из зданий-пустышек. Это место было пропитано ложью. Дома без хозяев. Машины-болванки у гаражей. Манекены в горящих окнах на втором этаже. Все это был блеф. Для новых скур, потерявших надежду, и для… Черт знает, перед кем еще красовался Хозия Хиггинс. Кому еще так искусно врал. Наверное, жителям города Санди. Прессе. Самому себе.

Эбель обогнула первый дом. Ей нужен был соседний – двухэтажный особняк. С красивыми мраморными колоннами и аккуратно подстриженными кустами на заднем дворе, с распахнутым окном в одной из комнат, которая наверняка служила пыточной. Эбель перепрыгнула через невысокий забор и пару-тройку гномов в красных колпаках. Услышав шум внутри дома, спряталась за будкой несуществующей собаки и дождалась тишины. Наконец подобралась к окну подвального этажа. Маленькое и узкое, у самой земли. Оно было открыто. Как и всегда, один из ручных кретинов мэра забыл его закрыть. В этом кабинете не только мучили скур, но и хранили медикаменты, спирт и другую жутко пахнущую ерунду. Эбель невольно принюхалась, и голову пронзила острая боль. Все как раньше. За эти месяцы ничего не изменилось.

Эбель залезла в окно, спрыгнула на пол. В помещении недавно убирались. Пол все еще был мокрым, и, помимо прочего, пахло хлоркой. В горле сразу запершило. Захотелось откашляться и умыться. Горький вкус осел на губах, и, облизав их, Эбель вспомнила все уколы, что ставили ей прямо в шею.

За дверью послышались шаги, и Эбель прильнула к стене, скрывшись за высоким белым шкафом. В нем хранились маски, перчатки и одноразовые халаты, которые врачи не успевали менять. Они вечно ходили в грязной одежде, перепачканные чужой кровью и рвотой. Шаги стихли. Недолго думая, Эбель распахнула дверцы шкафа и вытащила из коробок все, что помогло бы ей перевоплотиться во врача Дома мучеников.

Затем она заходила взад-вперед по пыточной, размышляя, что делать дальше.

– Так… Мне нужны ключи от клеток. Нужно спуститься в подвал и отключить рубильник. Может, устроить пожарную тревогу… Да. Отличная идея. Но… Черт. Клеток слишком много, и ключи хранятся у персонала – я не смогу достать все… Мне нужен мастер-ключ. Но у кого он может быть… Может… Мо-о-ожет, у Горганака? Точно! Да! Главный врач. Нужно найти его кабинет! Значит, сначала врубаю пожарную тревогу, потом краду мастер-ключ, потом спасаю исключительных. А потом… Что потом? Что, если Хиггинса здесь нет? Смогут ли скуры сражаться вместе со мной? Будут ли у них силы? Че-е-ерт!

Эбель еле сдержалась, чтобы не пнуть стул на колесиках и не кинуть гипсовый череп в стеклянные пробирки на столе.

– Ладно… – Эбель обхватила себя руками. – Ладно. Давай сделаем хоть что-то.

И, не успев додумать, открыла дверь и вылетела в коридор. Везде горел белый свет. Стерильный, давящий, ослепляющий. Лампочки висели под потолком через каждый метр длинного коридора, вдоль которого тянулись металлические двери – из-за них то и дело доносились крики. Эбель вспомнила вкус тряпки, которую запихивали ей в рот, и челюсть тут же свело.

– Нужно найти Кингсли, – сзади раздался голос врача, и Эбель спрятала лицо. – Мы обследовали нового мученика. У него может быть хороший генетический материал.

– Эй, – позвал другой. – Эй! – повторил он, и Эбель поняла, что обращаются к ней.

Она на секунду замялась, затем пошла дальше по коридору.

– Эй, Винни, стой!

Шаги за спиной. Секунда – и ладонь коснулась ее плеча.

– Говорю же, стой!

Мужчина развернул Эбель к себе, и она сразу уставилась в пол.

– Сколько тебя ждать можно?! – Он сжал ее руку, и Эбель прикусила губу от боли. – Ты нашла лекарство?

Эбель помотала головой.

– На, тупица бесполезная. – Он сунул руку в карман и протянул ей бутылек и шприц. – Отнеси Фару в тринадцатый, пока подопытный кони не двинул.

Эбель кивнула и пошла прямо.

– Ты куда, дура?! Тринадцатый кабинет ниже. Лестница позади тебя.

– Че это с ней? – подал голос второй врач.

Эбель побежала к лестнице.

– Я скажу Горганаку, что ты, Винни, бесполезная дура! Поняла? – крикнул он ей вслед.

– Оставь ее.

– Да больно она мне нужна…

Эбель спускалась по лестнице. Мимо прошли врачи, она отвела взгляд и прижалась к стене. Ладони вспотели. Сердце отбивало дробь в висках. Голоса снующих туда-сюда врачей сбивали с мыслей. Эбель все никак не могла собраться. Не могла сориентироваться, хотя отчетливо помнила каждую ступеньку. Она помнила все ходы. Помнила, в каком кабинете какие опыты проводили. Помнила каждого врача. Их голоса. Их руки, причиняющие боль. Эбель спускалась все ниже и ниже. Минус первый этаж. Минус второй. И – тот самый. Минус третий, за дверью которого скрывали исключительных. Эбель понятия не имела, где находится рубильник, чтобы выключить свет. Понятия не имела, как устроить пожар и проникнуть в кабинет главного врача. Она стояла перед дверью и смотрела на ручку. Заранее слышала ее мерзкий скрип, который каждый раз пробуждал запертых в клетках скур. Она помнила его как самый мерзкий звук во всем свете.

– Винни, – позвал знакомый голос. – И все-таки я не договорил.

– Черт…

Отступать было некуда. Только вперед, в подвал мучеников.

– Я всегда считал, что ты хреново работаешь. – Врач медленно спускался по лестнице, стуча каблуками по каждой ступеньке. – Ты больше мешаешь, чем помогаешь.

Эбель молчала, продолжая стоять к нему спиной.

– Ты всего лишь медсестра. Таких, как ты, увольняют не задумываясь. Понимаешь, о чем я?

Он вырос за спиной Эбель. В нос ударил запах спирта и йода.

– Молчишь… – Он наклонился к ее уху. – Значит, понимаешь, что место здесь нужно заслужить.

Его рука легла Эбель на талию.

– Я готов помочь тебе, Винни. – Мерзкий голос звучал теперь с другой стороны. – Я могу замолвить за тебя словечко перед Горганаком. Он ценит меня. Своего лучшего врача Армана Бура. И верит всему, что я говорю.

Он потянулся губами к ее шее, но Эбель увернулась. Он поймал ее за руку и прижал к себе.

– Зачем сопротивляешься, Винни? Разве Аманда тебе не рассказывала, как из медсестры за пару недель стала врачом?

Эбель дернулась, и он впился ногтями ей в кожу.

– Тише… – шепнул Арман. – Тише… Нам не нужны свидетели. Верно? Ближайшие двадцать минут никто сюда не спустится. Зато ты успеешь вырасти в моих глазах, Винни.

Он схватил ее за шею и прижался к ней губами. Зарычал, как бешеный опоссум, и толкнул к ящикам под лестницей. Эбель споткнулась и упала на один из них, ударившись подбородком. Во рту разлился привкус крови. Кнопки на халате Армана защелкали. Он направлялся к Эбель, раздеваясь на ходу. Грубо схватил ее за плечи и прижал к холодной стене. Эбель оттолкнула его и с силой наступила ему на ногу.

– Сука! – согнувшись, крикнул он.

Эбель наконец развернулась и врезала Арману по лицу коленом. Его нос хрустнул. Он схватился за лицо, и Эбель ударила в пах. Арман повалился на пол и, скрутившись от боли, словно улитка, застонал.

– Тише… – Эбель села на корточки перед ним. – Тише… Нам не нужны свидетели.