Жена на полгода - Ольга Иконникова

этого рода ничего! Он вынужден был стать мелким чиновником, чтобы хоть как-то прокормить семью.

Да, такое положение вещей я тоже считала не вполне справедливым — ни дочерям, ни младшим сыновьям, как правило, не доставалось ничего. Но я предпочла воздержаться от комментария. Впрочем, месье Дюпон и не нуждался в этом — он так давно вынужден был скрывать ото всех свои мысли, что теперь выплескивал их на меня почти с наслаждением.

— Я тоже принадлежу к этой семье, сударыня, и полагаю, что имею некоторое право хотя бы на часть ее сокровищ. Ноэль наследует герцогский титул, так почему бы не передать этот маркизат младшей ветви рода?

Возможно, если бы мы беседовали в другом месте, я бы и выслушала все его сетования молча, но здесь было так холодно, что у меня уже замерзли руки. И я предпочла направить разговор в то русло, которое меня интересовало больше.

— Но с чего вы взяли, сударь, что здесь вообще есть какой-то клад? Если бы это ‘было именно так, о нём должен был бы знать владелец замка.

— О, вовсе нет! — он аж подпрыгнул на месте. — Двести лет назад, когда Велансия воевала с Лаберией, и этот замок был в осаде, тогдашний маркиз Ренуар предпочел спрятать золото и драгоценности, чтобы они не достались врагам. Тайники были устроены сразу в нескольких местах, и отнюдь не все они были впоследствии открыты. А, между тем, лаберийцы внутрь замка так и не попали, а значит, это золото до сих пор где-то здесь. Мне рассказал об этом мой отец, а ему — его отец, наш с Ноэлем дед. Места кладов наверняка были отмечены на картах, но те карты давно утрачены. В замке множество потайных ходов и тайных комнат. О большинстве из них хорошо знают и хозяева, и слуги. Но не обо всех! Поверьте — не обо всех!

А вот в этом я была с ним совершенно согласна. И чтобы побудить его продолжить рассказ, подбодрила его замечанием:

— Значит ли это сударь, что во время каждого своего визита сюда вы искали тайные ходы?

Он воспринял это как похвалу и довольно кивнул.

— Именно так, сударыня! И один из них я нашел пару лет назад — вход в него находится в картинной галерее. Представляете — все эти маркизы и их гости много, ‘раз смотрели на спрятанную в стене дверь и не замечали ее! О, старые каменщики и строители были большими мастерами! Весь подвох в том, что даже если ты знаешь, где примерно находится вход в такие потаенные места, то нужно еще суметь его открыть.

Я поплотнее закуталась в шерстяной плащ и пошевелила замерзшими пальцами руки, что сжимала эфес шпаги.

— А совсем недавно я обратил внимание на то, — меж тем, продолжал Дюпон, — что эта комната изнутри не такая просторная, как остальные в этом ряду. Она последняя в анфиладе, поэтому это не сразу бросается в глаза. И поглядите, какая широкая стена отделяет ее от бокового коридора. Да, в этой стене есть камин, но это-то и странно! Обычно печи и камины устраивают между комнатами, чтобы обогревать сразу два помещения. Но к чему обогревать коридор?

Я присмотрелась к стене повнимательней и пришла к выводу, что месье Дюпон был прав — такие широкие стены были бы уместны снаружи, но никак не внутри.

— В прошлый свой приезд, когда я изучал в библиотеке книгу с описанием замка Ренуар, я не обратил внимание на некоторые намеки, которые оставил ее составитель, но сейчас, снова открыв ее, я поразился тому, как мог не заметить, этого сразу! На планах некоторых помещений были нарисованы волчьи головы! Да-да, как вы знаете, волк — фамильное животное Ренуара. И там, в галерее, о которой я вам уже говорил, дверь в потайной ход открывалась, стоило нажать на камушек, что был в стене под картиной, изображавшей схватку волка с вепрем.

Я не без интереса спросила:

— И куда же тот потайной ход вас привел?

Дюпон разочарованно вздохнул:

— Да, в общем-то, никуда, сударыня. Я прошел по нему несколько метров и наткнулся на завал. Но по карте я определил, куда он мог вести — к оврагу у южных ворот. Там я отыскал и вторую дверь, но с той стороны тоже уже невозможно было попасть в замок — такие ходы нужно всё время поддерживать в рабочем состоянии, но поскольку про них давно уже никто не помнил, они обветшали и обвалились. Но вернемся к этой комнате! Не далее как прошлой ночью я, наконец, обнаружил здесь волка! Вот тут, прямо на внутренней стенке камина, есть металлическая бляшка в форме волчьей головы.

Я не стала подходить к камину, предпочтя поверить Дюпону на слово.

— Значит ли это, что вы открыли потайную дверь?

— Да в том-то и дело, что нет! — он был явно раздосадован этим. — Наверняка, в этой комнате есть еще что-то волчье. И, быть может, нажимать следует сразу в двух местах. Так что даже хорошо, сударыня, что вы тут оказались. Если мы найдем сокровища Ренуаров, я отдам вам пятую часть. Не сомневайтесь — через полгода маркиз выкинет вас из замка как надоевшую игрушку. Так что эти деньги будут совсем не лишними для вас.

Я кивнула, потому что знала, что он ждал от меня этого кивка.

Второго волка мы нашли через полчаса совершенно случайно. Я уже зажгла принесенный с собой кристалл, и в комнате стало гораздо светлее. Он был нацарапан на одной из дубовых панелей, которыми была обшита противоположная от окон стена комнаты, и был почти незаметен — я обнаружила его, только проведя по панели рукой. Да и на волка он был мало похож — скорее на неумелую попытку ребенка изобразить собаку.

— Нажмите на эту панель, ваша светлость! — потребовал месье Дюпон. А сам, изогнувшись, залез рукой в камин и поморщился от того, что рукава его белоснежной рубашки покрылись слоем сажи.

Мы нажали на две точки одновременно, и когда стена по правую сторону от камина дрогнула и будто провалилась куда-то, как с наших губ так же одновременно сорвался восторженный крик. И из-за это крика, и из-за скрежета, с которым перемещался тяжелый, веками не двигавшийся с места кусок стены, мы не услышали чужих шагов.

— Что здесь происходит? — услышала я строгий, с металлическими нотками голос маркиза. — Ваша светлость,