Юность Мышиного короля - Сергей Борисович Куликов

явно к кому-то постороннему, кто только что отвлёк Мюза от «пламенной речи».

– Хочешь здесь, хочешь у себя, – говорил Мюз. – Разница-то?

Ответы собеседника до членов команды не долетали. На линии внутренней связи сейчас находился только Мюз. И не значился его… гость. Кто бы из четырёх человек на борту ни выступал в таковом качестве.

Папочка и его «малыши» тоже своего рода люди, пусть и иного плана. Однако вряд ли Мюза от сообщения отвлекал кто-то из выпавших на время из сети киберпомощников. Но как знать.

Между тем диалог капитана и невидимого, точнее неслышимого собеседника немного обострился. Прозвучало:

– Ну, иди к себе! Хорошо, тогда так!

И следующая фраза – остальным членам команды:

– Поправка, команда! Объявляю пятнадцатиминутную готовность. Папочка, сбрось скорость!

– Капитан, – проговорил Папочка.

И в голосе прозвучала если и не бездна, то довольно много укоризны.

– “Сбросить скорость” в подпространстве – бессмысленное выражение. Известно же всякому! Мы никуда не движемся, просто теряем массу.

– Так теряй её медленнее! – ответил Мюз.

И в отличие от кибермозга в голосе капитана приоткрывалась именно бездна раздражения. По-другому не скажешь.

– Это возможно, – сказал Папочка. – Однако должен заметить…

– Что ещё? – спросил Мюз.

Теперь голос выдавал нервное напряжение, на фоне которого проходил разговор. Особенно в части намёков на то, что «понимает всякий». Кроме самого Мюза, получается.

– Провожу вычисления, – пояснил Папочка. – С точностью до пятого знака могу гарантировать задержку на двенадцать минут.

В тот же момент Мюз опять обратился к кому-то вне внутренней линии связи:

– Так, ты ещё здесь? Что, значит, не можешь найти? На кой тебе заколка? У тебя даже волос нет! О, славные герои! Иди уже. Потом найдешь.

Он переключился на Папочку:

– Говоришь, двенадцать?

– Точнее, уже десять минут тридцать две, тридцать одна… и так далее секунды, – ответил Папочка.

В его голосе уже ничего не выражалось. Голос звучал с размеренностью автомата. Собственно, таким Папочка и был, если вдуматься. Только очень-очень продвинутым.

Мюз потратил пару секунд на осмысление слов кибермозга. Или ждал, пока гостивший член экипажа покинет каюту…

– И наконец ещё одна корректировка! – заявил Мюз. – Готовность десять минут. Всё. Отбой. Все всё знают.

Фокс слушал «официальное сообщение», разбавленное весьма человеческими вставками, и едва сдерживал смех. А линию связи, если прислушаться, заполняло…

– Недовольное сопение? – поинтересовался Фокс. – Валрус, это ты? Чего не занимаешь «положенное по уставу место»?

– Десять минут ещё есть, – ответил Валрус.

И голос его звучал сухо. Очевидно же, что нервозность полета наложила отпечаток на всех членов экипажа. «Даже на Папочку», – мелькнуло в голове Фокса эхо от недавнего разговора с кибермозгом. Вслух же он сказал:

– Собираешься все десять минут сопеть?

– Так, юноша! – проговорил Валрус. – Вы склонны поучать старших по возрасту…

Он замолчал. И, как будто мало было неожиданного перехода на «вы», добавил после паузы:

–…и по званию?

– Формально я не член экипажа, – заметил Фокс. – И на службе, даже гражданской, не состою. О каком звании речь? В науке же, при всём уважении, техник Валрус, вы значите…

– Разговорчики! – рявкнул Валрус. – Не тебе рассуждать о моём значении в науке. А в отношении готовности… Время идёт, осталось уже…

–…менее пяти минут, – прозвучал новый голос.

Это Доу подключилась к линии внутренней связи. Валрус осёкся и неуверенно сказал:

– Да, точно, менее пяти минут.

Очевидно, он сверялся с показаниями Шефа, цифрового помощника в мозгу. А в адрес Доу прозвучали едкие слова:

– Слышу, заступили на пост, госпожа навигатор?

– Рубка ближе, чем моя каюта, – пояснила Доу.

Её слова не устроили Фокса, ибо непонятно же, о какой рубке речь. И вообще причём здесь расстояния на корабле. Но да ладно. Юноша промолчал.

А вот Валрус не преминул сделать выпад:

– Конечно, быстро перемещаться по кораблю усталость не позволяет!

– Чего тебе моя усталость? – парировала Доу. – Тренируйся на своих игрушках побольше. Тоже «усталость» нагрянет. Может, успокоишься. Наконец.

Валрус воскликнул:

– Лицемерная предательница! На что ты намекаешь?

В голосе прорезались эмоции, об обладателе которых обычно говорят «взвился». Фокс не вполне понимал смысл выражения, но в памяти его помощника оно имелось. И всплыло как интуитивное озарение в сознании. «Ну, спасибо, дружище, – подумал Фокс. – Прямо вот помог-помог!»

Тут же юношу накрыла волна тоски. Видимо, такой ответ последовал от помощника, «пониженного» до уровня бессловесной машины по обработке данных.

Между тем Доу решила ответить:

– Никого я не предавала, чтоб ты знал! Таков выбор человека. Ты хотел бы его сделать за него или вместо? Он что тебе, вещь?

– Ничего подобного даже в мыслях... – начал Валурс.

Но Доу его перебила:

– Зато в словах – сколько угодно.

Вероятно, в целом бессмысленный обмен «любезностями» мог бы продолжаться ещё очень долго. Но время неумолимо бежало вперёд. Поэтому неудивительно, что наметившиеся «дебаты» прервал спокойный голос Папочки:

– Объявляется минутная готовность до выхода в обычное пространство. Просьба занять места согласно расписанию или выбрать положение в каюте, препятствующее возникновению несчастного случая.

Голос Папочки на миг замолчал, слышались звуки отключения членов команды от линии внутренней связи. И тут Фокс буквально за секунду до выхода из сети услышал:

– Заметил перепалку? Не о том ли я тебя предупреждал?

И, прежде, чем Фокс смог ответить, Папочка отключился. О чём бы ещё мог свидетельствовать прозвучавший щелчок? Разве только о том, что дальнейшее путешествие грозило стать совсем-совсем «увлекательным».

Неважно! Главное, они добрались до цели. Ну, почти.

Глава 42

Переход в обычное пространство прошёл незаметно. Собственно, так всегда и бывало. А занятие мест «согласно расписанию» и прочие ухищрения оказывались почти что приметой давно ушедшей эпохи. Тогда каждое путешествие в космос могло стать своего рода билетом в один конец.

«Какие такие риски сейчас?» – думал Фокс. Меж тем он пристегнулся к койке и ждал от Папочки сигнала к свободному перемещению по кораблю. «Ритуалы – вот наша тихая гавань». С этой мыслью чувство сопричастности к славному пути, по которому шли зандарцы вот уже два века, отозвалось теплотой в мыслях Фокса.

Да, хорошо соблюдать традиции, понимая, что сама их охранительная суть почти что пустой звук.

И тут же Фокс убедился, что «почти» – да не совсем!

–