Время отдавать - Владимир Львович Кусакин

всех и окажем первую помощь. Потом отнесём вас в уцелевший барак, где вы проведёте ночь. А сами пойдём за помощью. Я понимаю что это жестоко бросать вас одних, но одному мне не справиться ночью в горах. По крайней мере у вас будет огонь, не замёрзнете.

Фернандо поджав раненую ногу поскакал к Игнасио и Сесилио. Карл помог ему.

Игнасио был плох. Его всегда румяное улыбчивое лицо было сейчас бледным, он потерял много крови. Пуля вошла в грудь и насколько можно было судить пробила верхушку лёгкого, кровь выходила наружу с пузырьками воздуха. Ему требовалась немедленная эвакуация.

Вторая пуля срикошетив от камней попала ему в голову, вырвав кусок кожи, и сейчас Курт и Сесилио начали бинтовать его, осторожно поворачивая огромное тело.

— Гадкий хомяк! — ругался Фернандо. — Неужели ты не мог похудеть? Они же на тебя как на слона охотились! На слонов любой дурак охотиться может! Я люблю тебя, Игнасио! Не умирай!

Глаза его приятеля были закрыты, но губы зашевелились неслышно.

— Что он сказал? Сесилио! Что он сказал?!!!

— Он сказал что ты сам дурак!

Фернандо заплакал.

— Не разводи сырость, Бекко! — прервал его Курт. Он уже сходил за досками в барак и теперь укладывал потерявшего сознание Игнасио, собираясь нести его в укрытие.

— Ему не нужны твои причитания, лучше говори о чём-нибудь хорошем, о будущем например…

Пуля из автомата сломала ребро Сесилио, скользнула по нему, и вырвала кусок мяса на выходе. Теперь он сидел как в панцире, обмотанный бинтами.

— Постарайся не двигаться. А то кровь пойдёт снова. — поучал его Эрве, укладывая около костра. — Фернандо последит за огнём и Гейб поможет одной рукой.

Они ушли в быстро наступающих сумерках. Под горой уже была совершенная ночь. Ночь боли и отчаяния, когда солдаты как они становятся друзьями навек.

Сначала говорил Фернандо, потом когда он обессиливал, начинал говорить Габриэль. Они говорили о будущем, и оно было прекрасно.

Спасатели прилетели в середине следующего дня на двух вертолётах Военно-воздушных сил Италии. Ещё через двадцать минут прилетели ещё два вертолёта с докторами из Женевы.

— Как вы сумели? — спросил Сесилио Курта, когда они прощались.

— Расскажу когда поправитесь. А то плохо спать будете! — засмеялся немецкий солдат.

— А куда вы сейчас?

— Надо прибраться здесь, а потом приедем к вам, в Женеву.

— Почему в Женеву?

— Ваше начальство дало вам отпуск. Жену Игнасио привезут туда же, в госпиталь.

— А Эмилио?

— Мы будем искать…

Лечение друзей затянулось на два месяца, и почти на пол-года для Игнасио, что несомненно пошло ему на пользу. Он похудел. Впрочем, как говорит Бекко:

— Это ненадолго.

Когда через два месяца друзья вернулись к себе в Аосту, место начальника полицейского управления было уже занято вновь прибывшим офицером из Турина.

Сесилио немного растерялся, до звонка от Габриэла, который объяснил, что в Риме только что приняли новую концепцию пограничной службы и Аоста выделена в отдельный округ, а командующим назначен он, подполковник Сесилио. Так же он поздравил Фернандо и Игнасио с очередными званиями. Бекко становился лейтенантом, а Игнасио капитаном.

— Скоро к вам прибывают Курт и Эрве для проведения тренировок. И никаких скидок раненым героям.

— А когда ты приедешь?

— Извини, пока не могу. Занят. Чем сказать не могу по телефону, но если ты прочитаешь «Ди Вельт» за 16 января, то поймёшь.

Сесилио заказал себе этот номер из архивов и позвав друзей прочитал статью:

«Секретные организации неонацистов оставляют след.

Из Баден-Бадена сообщают. Корреспондент расследовавший таинственное исчезновение бывшего оберштурмбаннфюрера СС Уго Кранца был найден в своей машине застреленным через боковое стекло. По сообщению полиции вдова фрау Кранц покончила собой в тот же день. Следов насилия не найдено, но следователь прокуратуры герр Шульц в приватной беседе выразил сомнение в добровольном уходе из жизни вдовы Кранц. В связи с этим дело было передано на доследование.

Уго Кранц был одним из действующих боссов тайной организации «Одесса».

Здесь уместно вспомнить об отравлении в Мюнхенской тюрьме доктора Авербах, причастного к той же секретной организации, и решившего дать показания о местонахождении тайников в которых нацистские преступники спрятали сокровища инженерной мысли, а также многочисленные артефакты…»

— Дальше неинтересно. — сказал Сесилио закрывая газету. — Теперь понятно? Нам надо держать уши на макушке. И ещё, нас троих мало. Будем искать людей, кстати Бекко, когда мы идём на танцы?

— Это на танцах вы собираетесь искать? — спросил озадаченный Игнасио.

— Толстый хомяк! Ты женат, и тебе совершенно незачем знать кого мы собираемся там искать. По крайней мере туда ты с нами не идёшь. А то твоя жена опять скажет:

— Бекко, ты очень плохо влияешь на моего любимого Игнасио!

— А ты что сказал ей? — спросил толстяк, которому нравились рассказы Фернандо.

— Я сказал что тоже тебя люблю, и если Мария разведётся с тобой, то непременно женюсь на тебе и мы родим двух очаровательных хомяков.

— А она?

— Она отлупила лейтенанта карабинеров палкой… — Бекко почесал свою спину.

— И всё?

— Ну почему? После этого она сжала меня в своих страстных объятиях, поцеловала и сказала что любит меня.

— Я тоже люблю тебя, Фернандо. — сказал Игнасио ловя Бекко за ухо.

— Ой! Это была неправда, хомяк! Сесил может подтвердить!

— Подтверждаешь, Сесилио?

— Конечно! Подумай сам, кому нужен какой-то лейтенант? Она обняла и поцеловала меня, а вовсе не этого шаромыжника.

— Ах вот вы как?!

— Мы любим тебя Игнасио!

— И согласны на тебе жениться!

— Тьфу на вас, дураки какие-то!

Северная Индия, Пустыня Тар Июнь 2005 г.

— Иди Чарли, напейся. Заодно фляжки наполни.

— А как же ты?

— Иди, мне подумать надо. — ответил и улыбнулся своим мыслям, вспомнив фильм «Чапаев», когда Петька стреляет с крыльца и орёт: «Тихо! Чапай думать будет!»

Я прислонился к стене и закрыл глаза. Двенадцать килограммов «Семтекса», которые я выкинул в песок, недалеко от входа в тоннель, жгли меня. По идее взрыв должен был уничтожить и подземный ход, и «предбанник», но этого я не знал наверняка. То есть надо было идти назад и проверять. Взрыватель установлен на один час, я перестраховался. Если бы мы не нашли эти машины, или не смогли бы пройти, у нас оставалось время чтобы вернуться назад. Нет сомнений что кто-то остался жив и сообщит заинтересованным лицам, а