Евгений Дембский - Блудный брат

— В основном он вращается в кругах, находящихся ближе к дну общества…

— О! — Я на мгновение задумался. На это я внимания не обратил. — Молодец. Естественно, это я про тебя, а не про Мануэля. Если, понятное дело, мы вообще говорим о нем.

— А ты?

— Я тоже молодец.

— Тяжело с тобой… — Он надавил на клавиатуру животом и подтолкнул руками, пока она полностью не скрылась в своей нише.

— Ну ладно. Я обратил внимание на тот факт, что если кого-то и видели с Мануэлем, то только один раз, самое большее два.

— У него нет друзей?

— Нет. Скорее, у него какие-то делишки с достаточно широким кругом людей.

— Погоди. — Будда неожиданно вскочил с места, почти встал, схватил меня за плечо и сильно встряхнул. — Мануэля уже нет в Трентоне, верно? Последнее сообщение было месяц назад! Черт! — заорал он во все горло, не обращая внимания на заинтригованные взгляды, уже довольно давно направленные в его сторону. Пассажиры бизнес-класса были не менее любопытны, чем летающие эконом-классом. — Он смылся!

Я открыл рот, желая его утихомирить, и тут меня осенило. Правда о Мануэле Ласкацио отдавалась в моей голове мрачной барабанной дробью, заглушая звуки из салона самолета. Я сумел поднять руку и удержать Будду от дальнейших воплей.

— Стоп… Мне надо подумать… — пробормотал я. — Красински еще раньше смылся на ту сторону, а теперь к нему присоединился Ласкацио. Умно?

Теперь уже задумался Будда, но я знал, что он не может со мной не согласиться, разве что только проверял другие возможные варианты.

— Может быть и так, что Красински отправили на третью сторону, в могилу, как Ласкацио Первого, — с умным видом сказал он.

— А может и так, что Ласкацио Второй присоединился к Первому.

— Может быть. — Он сильно прикусил нижнюю губу. — И что тогда?

— Последуем за ними, — сказал я таким тоном, будто доверил ему величайшую тайну.

Он посмотрел на меня, все еще закусив губу; наверное, он должен был выглядеть смешно с сосредоточенным лицом, нахмуренными бровями и неестественной серьезностью во взгляде, но почему-то так не выглядел.

— Ладно, — сказал он.

И это вовсе не прозвучало как шутка. Я подумал над возможным ответом, но, видимо, слишком мало взял их с собой в ручной клади; я подвигал бровями, пошевелил губами, почесал за ухом. Краем глаза я заметил приближающуюся стюардессу; она отреагировала на мой взгляд, словно охотничий пес на окропленный кровью след раненого зверя.

— Еще два кофе, но чтобы было как четыре. — Это одна из моих относительно удачных фраз; если даже она и не повышает качества принесенного кофе, то по крайней мере вызывает улыбку по ту сторону прилавка. Улыбку я получил, а вскоре нам принесли и кофе. Обычный, ничем не отличающийся от стандарта, что стало ясно уже после первого глотка. Я мило улыбнулся ожидающей благодарности стюардессе, и она удовлетворенно скрылась на камбузе, или как там называется ее кухня. — Видимо, все из-за давления или высоты, — буркнул я Будде.

— Что?

— То, что кофе в самолетах всегда жидковат. — Он посмотрел в свою чашку, наполненную светло-коричневой подслащенной жидкостью, и поднял на меня непонимающий взгляд. — Даже на Луне и то лучше. — Он все еще не понимал, о чем речь, и я махнул рукой, едва не опрокинув свою чашку. — Неважно, ты не поймешь, о чем я, если пьешь кофе со сливками. Я тебя уже спрашивал, появлялся ли Мануэль… А, знаю, спрашивал. — Я переставил свою чашку на его столик и снова выдвинул клавиатуру. — 01 Нам предстоит посетить два бара, в них видели Мануэля трижды, и кегельбан, там он был два раза. — Я повернулся к Будде и замер. — О господи!.. Ну и идиот же я! — Если бы места было больше, я бы ударил со всей силы по чему-нибудь важному, но свобода моих движений была ограничена. — Болван, дурак, дурак, дурак и еще раз дурак! — Будда открыл рот и удивленно посмотрел на меня. — Знаешь какие-нибудь крепкие слова, которые я мог бы употребить по отношению к себе? — В салоне самолета раздалась мелодичная трель, я бросился к клавиатуре, но было уже поздно. «Самолет заходит на посадку. Просим занять свои места и положить руки на подлокотники. Спасибо». Тот же текст появился на экране, на котором часть пассажиров смотрела какой-то фильм. С трудом сдержав злость, я задвинул отключенную клавиатуру на место. — Не волнуйся, уже все прошло, — сказал я Будде. — Я забыл… Ну и дурак же я… — Я коротко рассмеялся. — Ведь одновременно нужно было проверить и Красински! Если бы мы хотя бы раз встретили Мануэля вместе с Красински, у нас был бы чистый как девственница и надежный как ее принципы след. — Я застонал, потрясенный собственной глупостью.

— Ясное дело. Только что это значит — девственница? — Не ожидая ответа, он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Из подголовника выдвинулись два мягких рожка и остановились на уровне наших лбов, спинка загудела моторчиком и обхватила тело боковинами, широкие скобы пригвоздили к подлокотникам руки, что всегда меня раздражало. Мне постоянно казалось, что в случае аварии я не смогу освободиться из их захвата.

Отказавшись от дальнейших попыток обвинить себя в умственной отсталости, я смирился с процедурой посадки, позволив креслу пришпилить меня к своей поверхности.

— Мистер Оуэн Йитс, — услышал я и машинально попытался выпрямиться. — Вам звонят, — продолжал профессионально приятный голос. — У вас около шести минут на завершение разговора. Соединяю…

С правой стороны кресла выскочила дуга с микрофоном.

— Оуэн? — послышался веселый голос Пимы. — Эй? Ты там?

— Да-да! Кресло только что своими объятиями возбудило мои эрогенные зоны.

— Ты говоришь так, как будто у тебя есть какие-то другие, — рассмеялась она. — Но к делу, как я понимаю, у тебя мало времени, так вот, звонил откуда-то из Европы некий Дембски…

— О нет…

— Да. И он просил тебе кое-что передать. Что он чувствует себя глупо, так как оказалось, что не столь уж трудно отыскать дедушку в газетных архивах. Что неожиданно для себя самого он нашел удовольствие в поисках собственных корней. Что старик иногда…

— Aral Если еще раз позвонит, то скажи, что я просто места себе не могу найти от счастья… Черт! — Самолет спикировал, и мне несколько секунд пришлось сражаться с выливающимся через пищевод кофе. — Извини, нашему пилоту не терпится… А чтоб его!.. — Нас тряхнуло так, что я ударился лбом о торчащие над головой предохранительные выступы. — Слушай, похоже, что это наш последний разговор, так что не будем тратить время на этого маньяка. Лучше скажи, что натворил Фил?

— Ничего.

— Не верю. Может, просто не знаешь?

— Нет. Я встречалась с миссис Фишер и разговаривала с ней.