Сергей ГОРОДНИКОВ - ПРИШЕСТВИЕ

С возрастом Вадим Тёмин из всех слабостей в конце концов оставил себе одну. Дважды в неделю ему по сорок пять минут обязательно надо было ощущать, как по телу пробегают пузырьки воздуха, под напряжёнными гребками рук взбивается, идёт волнами сопротивляющаяся движению вода. В эти без малого два часа в неделю он не выносил других людей. Люди всё портили, разрушали иллюзию плавания в озере, в лагуне. А такая иллюзия у него возникала, особенно на первых сотнях метров, проплываемых с почти закрытыми под очками глазами в уютной двадцатипятиметровой ванне бассейна. Бассейн был в пригородном посёлке, в спортивном двухэтажном здании, в утренние часы по понедельникам и пятницам мало кем посещаемым, и владельцы охотно продавали ему все абоненты на один час. Они считали выгодным не мешать ему в данный час вести себя, как угодно, и оставляли без присмотра.

В то утро он уже преодолел необходимую милю. Морская миля кролем была нормой, – иногда норма превышалась, но не выполнить её он не позволял себе никогда, даже весной прошлого года, когда начал плавать через две недели после жестокой драки, стоившей переломов ребра и двух пальцев правого кулака… На последнем круге он резко сменил стиль и поплыл баттерфляем, – изо всех сил, почти вылетая из воды.

Закончив плавать, без помощи лесенки выбрался на резиновый коврик, к стене с цветастыми керамическими изображениями дельфинов и девушек в масках и ластах, там постарался успеть за пять минут отжаться две сотни раз. За большими окнами рассвело, но освещение под потолком ещё горело. Лёгкая ритмичная музыка доносилась из смежного гимнастического зала. Музыку включали в такой ранний час редко, – гимнастический зал по утрам был безлюдным. Но когда включали, она бодрила, задавала настроение, обещала необычное начало дня. Так было и на это раз.

В душевой и раздевалке он не задерживался, – как всегда, отмалчивался, не вступал в разговоры с посетителями следующего сорокапятиминутного сеанса. Оделся и быстро спустился в просторный вестибюль. Дежурный администратор – седовласый, но вполне довольный своим здоровьем, в тёмном костюме и при галстуке – оторвался от газеты, неспешно вернул бумажник, удостоверение личности. Сказав ему «До свидания!», Вадим миновал одни, за ними другие стеклянные двери и сошёл со ступеней в туман к ждущей напротив серой «Ладе».

Спортивную сумку он откинул на заднее сидение, сам же опустился рядом с Игорем. Равнодушно выплюнув в окно леденец, его товарищ завёл двигатель, и здание бассейна осталось позади, стало растворяться в редеющем тумане. Пока делались два поворота на объезде вокруг старого строения и у светофора ждали возможности выехать на большую дорогу, Вадим надел наручные часы, достал из сумки термос с горячим кофе, пакет с ватрушками. Только после того, как он сделал первый глоток и расслабился всем телом, Игорь вынул из бардачка, передал ему вскрытый конверт. В конверте оказались листок чистой бумаги и часть разорванной фотографии с ногами негритянки или мулатки на эстраде. И то, и другое он осмотрел на просвет, ничего проясняющего не обнаружил, затем вгляделся в штампы на конверте, – штампы отправления и прибытия. Отправлено это странное послание было из Тбилиси полмесяца назад, а прибытие отмечено ещё третьего дня. Задержка с местной доставкой была серьёзной, учитывая, что они доплачивали разносчице почты за своевременность, за оперативность получения корреспонденции.

– Я заезжал на почту, – объяснил Игорь. – Конверт случайно завалился за сейф. Заметили вчера вечером.

Доедая ватрушку, Вадим ещё раз осмотрел на просвет листок и часть фотографии, задумался. Навстречу и мимо проносились шумные машины, рвали туман светом фар, но не слепили, как было бы ночью. Он тряхнул конвертом, на котором было именно его имя, и наконец признался:

– Мне это ни о чём не говорит.

Он вернул листок и обрывок фотографии в конверт, убрал его во внутренний карман кожаной куртки.

– Мне тоже, – сказал Игорь, резко увеличивая скорость, обгоняя разом грузовик и автобус. – Разве что трюк с фотографией и болвану подскажет. Это пароль.

– Трюк старый… очень надёжный, – согласился Вадим. И бесценно простой, когда на несколько минут обманул преследователей, подумал он. Разрываешь фотографию и отправляешь двум адресатам. – Надо проверить отпечатки пальцев.

Туман рассеивался, оставался лишь у земли, белесыми пятнами скапливаясь в низменностях, канавах, ямах. Между покрашенным в зелёный цвет деревянным забором, ограждающим большую строительную площадку, и двенадцатиэтажным домом из светлого кирпича притаилась неброская тёмно-серая «вольво». Черноволосый и во всём тёмном парень, который сидел рядом с водителем, держал на коленях карабин с оптическим прицелом и небрежно терзал жвачку крепкими челюстями. Он взглянул на золотые с бриллиантами наручные часы и неодобрительно заметил:

– А бэби не пунктуален.

– Вот он, – равнодушно возразил водитель, грузный и лысеющий кавказец с мутными невыразительными глазами.

Во двор, стиснутый кирпичными многоэтажными домами, сбавляя скорость, въехала серая «Лада». Она не остановилась, медленно покатила возле пешеходной дорожки, как если бы из неё высматривали номера подъездов и квартир.

– Кажется, здесь, – сказал Игорь, затормозив «Ладу» напротив третьего подъезда, как раз посредине здания.

– Клиент что, на дом пригласил? – спросил Вадим.

Игорь пожал плечами.

– Сказал, офис на первом этаже. Деньги заманчивые предложил… – Он осмотрел подъезд, но никаких указателей, подтверждающих наличие офиса, не обнаружил.

Друзей это не смутило, такие случаи бывали, и Вадим вышел из машины, чтобы заглянуть в окна первого этажа. В одной квартире свет горел на кухне, там женщина кормила двоих детей. В другой – парень в халате из гостиной ругался с кем-то, кого не было видно. Вадим нагнулся, вопросительно заглянул в салон. У Игоря дёрнуло щёку.

– Сукин кот, – ругнулся он. Нашёл в записной книжке страничку с номером телефона, протянул книжку товарищу.

Набирая номер на своём переносном телефоне, Вадим пробежался глазами по окнам наверх и вниз, и взгляд его случайно упал в урну возле дорожки к подъезду. Рот урны-пингвина был широко открыт, и в нём виднелось то, что заставило Вадима вдруг пронзительно свистнуть, одновременно прыгнуть в кусты за ствол дерева. Реакция Игоря была отменной, – «Лада» с визгом шин рванулась вперёд. Она проскочила с десяток метров, прежде чем пуля карабина пробила заднее колесо и одновременно раздался хлопок взрыва. Сильный взрыв разнёс урну-пингвина, вырвал кусок асфальта пешеходной дорожки, разломал ветви дерева и осколком разбил заднее стекло «Лады». Из-за пробитого пулей колеса её дёрнуло, она налетела на бордюр и заглохла. А в ближайших к взрыву квартирах посыпались оконные стёкла, редкие прохожие бросились врассыпную.