Инспектор Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор - Александр Альбертович Самойлов

скверная. Поэтому я прихватил для вас рыбацкий свитер. Он, конечно, пропах рыбой, чего и следовало ожидать, зато в нём вы точно не замёрзнете.

– Хм… Давай свитер.

В ужасный свитер толстой вязки влезло бы ещё двое таких, как я, но в нём действительно стало теплее.

Так же для меня нашлись плотные шерстяные гольфы рабоче-крестьянского красного цвета и стоптанные башмаки. Правый уже вовсю просил «каши».

Увенчала наряд клетчатая кепка с большим козырьком.

– Ну как? Если я выйду в этом на улицу – меня точно не арестует какой-нибудь бдительный полисмен? – поинтересовался я.

– Даже если к вам привяжется не в меру ретивый констебль, при себе у вас будет справка о выписке из нашего богоугодного заведения. Поверьте, никакой полисмен не захочет с вами связываться… – заверил санитар.

– Шикарное начало!

– А то! Везде есть свои отрицательные и положительные стороны. Знаете, мистер Лестрейд, а я ведь помню, каким вас сюда привезли… Дай бог памяти, с тех пор прошло уже два года. Как летит время… – сокрушённо протянул собеседник.

– И как? Перемены налицо?

– Разительные, мистер. Тогда вы были жалкой тенью человека. Были подавлены, нелюдимы, видели в каждом врага…

– А теперь?

– А теперь я бы, пожалуй, позволил вам ухлестнуть за моей старшей дочкой. Она, конечно, дура дурой, но стоит ли требовать большего от девчонки? Главное, всё, что нужно, при ней. Говорят, мы с ней одно лицо, – гордо вскинул синий подбородок санитар.

– Не приведи господь, – тихо произнёс я. – За что несчастной такое наказание?!

– Вы что-то сказали? – навострил уши он.

– Нет-нет, это я уже о своём…

– А… Пойдёмте, мистер. За вами приехал какой-то джентльмен из Лидса. Если я правильно понял доктора, то он… ну, этот джентльмен, из полиции, – доверительно сообщил санитар.

От меня не укрылось, с каким отвращением он произносит это слово – «полиция».

– Не любишь полицейских?

– За что мне их любить? – удивился он.

– Я ведь тоже в прошлом был полицейским… – напомнил я.

– С тех пор утекло много воды, мистер. У вас было достаточно времени, чтобы поразмыслить.

– О да! Времени было достаточно, – согласился я.

Мы прошли вдоль длинной галереи, которая чем-то походила на зверинец: такие же решётки и клетки, только вместо животных там сидели люди… или то, что когда-то было людьми.

По одну сторону находились женщины, по другую мужчины.

Мои «апартаменты» располагались аккурат напротив дамы, страдающей от шизофрении. С утра до ночи она вела весьма оживлённую беседу между разными «я». То смеялась над шутками, то плакала, то впадала в ожесточённый спор.

Вот уж кому никогда не было скучно.

По пути то и дело попадались другие пациенты. Были те, кого с виду не отличить от нормальных, а были и те, кто мяукал, ходил на четвереньках, изображал экспресс «Лондон – Йорк» или настенные часы-ходики.

– Джордж, говорят, тебя отпускают?! – остановил меня один из самых тихих и беззлобных пациентов – вечный ребёнок по имени Джой.

Его психический возраст остановился где-то между четырьмя или пятью годами, обычно он сидел на полу и возился с воображаемыми игрушками, изредка скакал, удерживая между ног невидимую палку, словно лошадь.

Сложно сказать почему, но по отношению ко мне он испытывал некое подобие любви и привязанности.

– Во всяком случае, я на это надеюсь, – осторожно сказал я.

– Джордж, ты ведь будешь меня навещать?

– Конечно.

– Я очень люблю леденцы на палочке. Когда придёшь навестить меня, принеси леденцов…

– Договорились, Джой. Я обязательно куплю тебе леденцов. Только ты с ними поаккуратней.

– Конечно. Пока, Джордж. Я буду по тебе скучать…

Джой, которому было хорошо за сорок, встал с пола, подошёл ко мне и доверчиво обнял.

Я прижал его к себе и провёл рукой по вихрастой макушке.

– Не забывай меня, – попросил он.

– Не забуду.

– Мистер Лестрейд, пора. Тот джентльмен из Лидса… Он был крайне нетерпелив, – произнёс санитар.

– Бывай, Джой! – простился с вечным ребёнком я.

Санитар ввёл меня в комнату для свиданий.

Настоящего Лестрейда никто не навещал, поэтому он тут никогда не был. Для меня всё было в диковинку.

Я огляделся.

Выглядела комната, как гостиная небогатого дома. Скромно, но всё-таки уютно.

– Джордж! – невысокий полный человек в сером костюме поднялся с мягкого кресла и направился в мою сторону.

В глаза бросились его густые бакенбарды и брови, как у дорогого Леонида Ильича. Одна из бровей была рассечена.

Я вопросительно посмотрел на незнакомца. Ни единая частичка души не дрогнула при его виде.

Память настоящего Лестрейда иногда удивляла меня своей избирательностью.

Мужчина остановился.

– Ты не узнаёшь, меня?

– А я должен?

Он печально вздохнул.

– Суперинтендант полиции Лидса Беллинг… Ты столько лет служил под моим началом…

– Теперь, кажется, начинаю припоминать, – сказал я.

Точно! Я видел его фотографию в газетах, которые описывали злоключения настоящего Лестрейда. Хотя, конечно, качество снимка было так себе, расплывчатый и зернистый.

От меня не укрылся его облегчённый вздох.

– Вы приехали за мной? – уточнил я.

– Да, я приехал за тобой, мой дорогой мальчик.

Мальчику – то бишь Джорджу Лестрейду, шёл тридцать первый годик. Но, коли этот тип приехал, чтобы вызволить меня из психушки, так и быть – простим ему эту вольность.

– И куда мы теперь? Назад, в Лидс?

– А тебе очень хочется вернуться?

Я пожал плечами.

– Если честно – не очень. Есть другие предложения?

– Есть, – кивнул он. – Я расскажу тебе обо всём по дороге… Больница выдала мне все необходимые бумаги. Ты официально признан излечившимся. Так что нас здесь ничего не держит, и мы можем идти.

– Тогда чего стоим? Кого ждём?

Моя непосредственность сбила Беллинга с толку, но стоит отдать ему должное: он быстро пришёл в себя.

– Вперёд, Джордж!

– Ну… ура!

До последнего момента не верилось, что я на свободе. Каждую секунду казалось, что в психушке хватятся меня, скажут, что произошла досадная ошибка, затребуют назад.

Нет, понятно, что и в дурдоме живут люди, но я бы предпочёл держаться от него подальше.

Лишь оказавшись в кэбе, я слегка перевёл дух.

– Куда вы меня везёте?

– Пока в гостиницу. Я снял для тебя номер на две недели… Это, конечно, не «Лэнгхэм» и не «Чарринг-Кросс»…

– Но жить можно? – предположил я.

– Конечно. К тому же эти две недели ты будешь на полном пансионе.

– Класс! А с какой стати этот аттракцион невиданной щедрости?

Беллинг запнулся.

– Полицейское управление Лидса виновато перед тобой, Джордж…

– Да ну?!

– Прошу, не надо ёрничать… Да, шеф-констебль и я оказались неправы, но ты должен понять: на нас давили… При всём желании мы бы не смогли тебя отстоять.

– Вы вроде не