Книга 4. Фельдагент - Михей Абевега

особенно усердствовали, было непонятно. На военные укрепления или склады пострадавшие строения никак не тянули.

В городской управе выяснили, что местный штаб перенесли аж на другой конец города. Совсем ещё недавно он располагался неподалёку, занимая самый большой особняк в Непрухине, да переехал, когда дом разбомбили, развалив чуть ли не до основания.

Пришлось топать на противоположную окраину, мысленно матеря эльфов и не в меру снежную зиму. Дороги тут, как и в Верхнекарасине, практически не чистили. Приходилось, выстроившись друг за другом, идти вдоль домов по узковатым тропинкам, натоптанным жителями, видимо, совсем нечасто шастающими по улицам. В одном месте еле разошлись с отделением бойцов, так же гуськом бредущим нам навстречу.

Командовал местным гарнизоном совсем ещё молоденький штабс-ротмистр Каменюк, случайно выживший после бомбёжки и назначенный временно исполняющим обязанности начальника штаба, в связи с неожиданной утратой практически всего основного комсостава.

Насевшего на него мрачной тучей комиссар-поручика этот Каменюк, похоже, воспринял как кару небесную. И наверняка пожалел о том, что имел неосторожность не сгинуть вместе с остальными под бомбёжкой. Потому как тайногвардейца именно этот факт особенно заинтересовал. И Вдырко, прежде чем перейти к главной цели нашего прибытия, чуть не до обморока довёл бедного штабс-ротмистра, придирчиво выясняя, где и почему тот находился во время вражеского налёта.

И вся беда была в том, что бомбить город эльфы прилетели днём, когда офицеры обязаны были торчать в штабе. Каменюк вроде как отбыл по приказу начальства на один из объектов с ревизией, но письменного подтверждения такового приказа предоставить не мог. Да и как бы он это сделал, учитывая, что вся документация, хранившаяся в штабе, была уничтожена вместе со строением?

В общем, штабс-ротмистр после столь неприятного общения с господином Вдырко впал в депрессивную меланхолию. Хорошо хоть полостью не растерял способности адекватно воспринимать обстановку и вести какие-то дела дальше.

Перво-наперво, нас всем скопом определили на постой в один из находившихся неподалёку особняков. Столоваться нам предстояло там же, поэтому Варгонсо послал одного из своих парней предупредить хозяев. Порадовать их скорым прибытием целой оравы голодных бойцов и озаботить приготовлением обеда.

И только после этого Вдырко позволил нам с Тимоном насесть на штабс-ротмистра с расспросами, что называется, по теме.

То, что Вратка опередила нас с прибытием не более, чем на день, привносило в расследование дополнительные сложности. Каменюку, еле разгребающему свалившиеся на него служебные дела, было овсе не до какой-то там девки, только-только появившейся в городе. Да ему никто о ней и не докладывал.

Зато доложили о сгоревшем минувшей ночью продовольственном складе. Так же был подан рапорт и об охраннике, караулившем тот самый склад и погибшем от колото-резанных ран.

Глава 15

Разогнав тучи, ветер наконец-то стих. Солнце радостно ласкало заснеженный город яркими лучами, часто отражаясь в окнах с наклеенными на них крест-накрест белыми бумажными полосками. Знакомая тема — это чтобы стёкла взрывной волной не повыносило.

Вдырко на этот раз отправился с нами. Сказал, что хочет взглянуть на то, как мы работаем. Больше дел у него, видите ли, не нашлось. И ведь открутиться от его общества не имелось ни какой возможности. Упёрся, как баран: хочу, и всё тут. Оставалось просто смириться и не обращать внимание на тайногвардейца, потопавшего вслед за нами к единственной в городе больничке.

В морг он тоже попёрся, в отличие от капрала с командой. Те благоразумно остались прогуливаться на свежем воздухе, благо, и чудная погодка к тому располагала. Вдырко же, кривясь и морща нос, последовал за нами с Тимоном в подвал.

Мы-то с орком уже как-то пообвыклись и практически не обращали внимания на запахи, пусть и слабые на холоде, но всё же источаемые трупами. А вот гному уже через пару минут малость подурнело. Я надеялся, что ещё немного, и он рванёт на улицу. Но, нет, упёртый комиссар-поручик вытащил из кармана надушенный носовой платок и, зажав им нос, затих у стеночки под узким продухом, едва пропускавшим снаружи чистый морозный воздух.

Это ему ещё повезло. Впрочем, как и нам. Труп часового почти не пострадал от пожара. Так, шинель немного подпалило на спине отлетевшими искрами. Подгори бедолага сильнее, и запах, и зрелище куда отвратительнее были бы.

Сеанс общения с часовым я взял на себя. А орку маякнул, чтобы тот следил за Вдырко и не позволял ему лезть ко мне, мешая налаживанию контакта. Хотя гном и так пока что вёл себя тише воды, ниже травы.

Видение началось сильно издалека, когда мой интервьюер ещё отдыхал в какой-то избушке, отведённой под караулку. Ничего интересного: кто-то из его сослуживцев спал, кто-то травил байки в окружении товарищей. А запах в помещении стоял такой, что хоть тоже нос зажимай — похлеще, чем в морге. Тут и потом воняло, и едой, и оружейной смазкой. Просто гремучая, с трудом переносимая смесь. Я даже пожалел, что мои способности стали позволять улавливать все эти «ароматы», и ускорил поток информации, нетерпеливо перемотав видение вперёд. До момента, когда в избушку заявился начальник караула и, собрав очередную смену, не забывшую хорошенько утеплиться, отправился разводить её по постам.

Был поздний вечер, судя по всему. Сквозь хмурые облака, напрочь затянувшие небо, я не видел ни звёзд, ни даже луны. Здание склада, погружённое в темноту, толком и не рассмотреть было. Висевший рядом на стене масляный фонарь освещал лишь маленький пятачок утоптанного снега перед входом.

Едва разводящий увёл предыдущего караульного, оставив моего подопечного в гордом одиночестве, боец извлёк из кармана тёплого тулупа маленькую плоскую фляжку, отвинтил крышку и торопливо приложился губами к узкому горлышку.

Согревающая волна даже от малюсенького глотка прокатилась вниз по пищеводу. Самогон, не иначе.

Охренеть. А как же устав караульной службы?

Гном прикладывался к своей фляжке регулярно. На очередном глотке его и подловили.

Нападавший, как обычно, подкрался сзади. Подбив правой рукой локоть выпивохи так, что горлышко фляжки брякнуло того по зубам, ухватил часового за горло.

В следующий же миг в моём левом подреберье, передавая ощущения жертвы, вспыхнула боль — убийца нанёс сразу несколько ударов ножом, не оставляя часовому шансов на выживание. В последний раз и вовсе, загнав лезвие межу рёбер, провернул его, ещё сильнее терзая внутренности. Наверняка надеялся вызвать болевой шок, но не учёл влияния алкоголя. Я даже обрадовался, что гном успел поднабраться, смягчая и мои ощущения тоже.

Часовой, резко наклонившись вперёд, вырвался из смертельных объятий и даже как-то сумел развернуться к убийце. Но вот выпрямиться, позволяя