Нахаловка#2 - lanpirot

— Как он зажмурился? — наконец разорвал затянувшееся молчание Бульдозер.

— Вот этого не знаю, — мотнул головой Хорек. — Но после смерти его расчленили, а куски скормили свиньям.

— Чего? — Аж поперхнулся депутат. — Расчленили и скормили свиньям? Ты ничего не попутал, родной? — переспросил он Хорька. — Это Бурят мог кого-то пришить, а после расчленить и скормить свиньям! Но чтобы его самого… Просто слов нет! — Было очевидно, что к такой информации Тихорецкий оказался буквально не готов.

«Расслабился на депутатских харчах, — подумал Хорек, мысленно усмехнувшись. — Даненько ты, Витюша, не участвовал в криминальных разборках. Хватку совсем потерял!»

— Я сам ох.ел, когда услышал, — не скрывая чувств, тоже признался смотрящий. — Кто-кто, а Бурят в брюхе свиньи? У меня самого в голове это не укладывается! Но источник проверенный, зря гнать волну не будет, — поспешно добавил он.

Тихорецкий без слов плеснул еще пойла в два стакана, и они с Хорьком выпили.

— А твои босяки чего нарыли в этой дыре? — сипло произнес Тихорецкий, уставившись на Хорька, словно удав Каа на бандерлогов.

— А с моими пацанами, Витя, — уже не церемонясь, произнес в ответ Хорек, — похоже, тоже проблемы нарисовались, хер сотрешь! Одних из них тоже в жмурки умудрился сыграть…

— Это тебе тоже мент-информатор сообщил? А с остальными что? — не обращая внимания на фамильярность смотрящего, поинтересовался Бульдозер.

— Он самый. А что с остальными — полный мрак, — пожал плечами Георгий Валерьевич. — Ни ответа, ни привета! Как уехали в эту чертову дыру, словно, мля, растворились! — поделился он. — Похоже, все отъехали на вечное поселение вместе с Бурятом. Ну, по крайней мере, есть у меня такое предположение. Иначе хоть один подранок бы назад вернулся. А пацаны там зубастые были — просто так палец в рот засунуть не дали б! Кто-то серьезный за всем этим стоит. — Решил он озвучить Бульдозеру свое мнение.

— Смел ты меня, Гошан, сегодня удивить… — покачал головой Тихорецкий, нервно дернув щекой. — Давно меня так в дерьмо рожей не макали… Да ты не дергайся, Хорек, к тебе никаких претензий! — заметив, как напрягся смотрящий, успокоил его депутат. — Кто же в этой гребаной Нахаловке засел? Неужели, там кто-то из людей Семена Метлы окопался? Столько лет носа никуда оттуда не высовывал, что повадки из девяностых сохранил? Да, не-е-е… — помотал он головой. — Бред же? Тридцатник пролетел…

— Согласен, — кивнул Хорек, — будь оно так, такие босяки давно бы засветились, да еще с такими лавандосами на кармане. Но пацанов, все таки, кто-то, да зажмурил! И это факт! Решать надо что-то, Бульдозер! Братва не поймет, если ответку не бросим!

— Не девяностые на дворе! — буркнул Витья, которому страсть не хотелось мараться в чем-то криминальном, при его нынешней высокой должности.

Но и без разборок оставить все это он не мог. Иначе, действительно, его «не поймут». После чего перестанут бояться, а после… Нет, о том, что за этим может последовать, Витя решил не думать. Он со всем разберется! Да еще и поднимет с этого изрядный куш! В том, что пропавший общак Семена Метлы находится в Нахаловке, он уже не сомневался.

Только отчего «хранители» воровской кассы ведут себя так по-тупому, он не мог понять. Видимо, просто хотят напугать, чтобы он туда не совался. Но Витя не получил бы погоняло Бульдозер, если бы всякий раз пасовал перед опасностью. Пусть, он постарел и обленился, но хватки своей он не растерял. И ему еще много под силу.

— Значит так, Гоша, — нацедив еще по чуть-чуть элитной алкашки в стаканы, произнес Тихорецкий, — тебе что-нибудь об этой Нахаловке известно?

— Так, мельком интересовался, перед тем, как бригаду Ржавого туда отправить, — ответил Хорек.

— Так, значит, и Ржавый того? — удивился Виктор Палыч, зная, что рыжий уголовник считался правой рукой смотрящего. — А зачем ты именно его туда послал?

— Думаю, да, — кивнул Георгий Валерьевич, — Ржавого больше мы не увидим… Если вообще его найдем… — добавил он. — А послал, как и ты Бурята — хотелось, как лучше все обставить, и побыстрее…

— Ясно, — понятливо протянул Тихорецкий, — а получилось, как всегда — долго и через задницу! Помянем и остальных, — предложил он, прикладываясь к стакану. — Так что там про эту гребаную Нахаловку известно?

— Маленькая зачуханная деревенька, почти в самой жопе области, — сообщил Хорек. — Население — несколько сотен человек. Дорога туда только одна, дальше самая натуральная тайга начинается, и ловить там нечего. Из «градообразующих» предприятий — лесхоз и леспромхоз, принадлежащие некоей госпоже Старовойтовой Катерине Сергеевне…

— Старовойтова… Старовойтова… — Зашевелил губами Тихорецкий, пытаясь вспомнить, где он уже слышал эту фамилию. — Знакомое что-то…

— Эта та самая Железная Бой-Баба, устроившая в перестройку некоторым нашим «коллегам» по ремеслу, желающим отжать у нее этот прибыльный бизнес настоящий Бермудский Треугольник.

— Точно! — Хлопнул себя по лбу Бульдозер. — Тогда же в этой Нахаловке сгинули Жорик Армавирский и Тёма Вырвиглаз… Ни их самих, ни их братвы — никого тогда не нашли, пропали босяки где-то в лесах, укрывшись дерновым одеяльцем…

— Ага, тогда-то и прозвали тот район Бермудским Треугольником, — напомнил Хорек.

— Точно-точно! — вспомнил Виктор Павлович. — Там, по-моему, и еще кто-то пытался наезжать, но всех уже и не упомнить.

— Никого не нашли, — покачал головой Гоша, — прямо, как и в нашем случае…

— А ведь и правда, — согласился Бульдозер. — Прямо, как сейчас… Думаешь, она?

— Сомневаюсь, — возразил Хорек. — Она и без этого живет припеваючи, даром, что носа из своей дыры почти не кажет. Но её лес на экспорт вагонами идет!

— Мля! Но… сбрасывать её со счетов тоже нельзя! — Вновь покачал головой Тихорецкий. — Раз тогда успешно «взбрыкивала», могла и сейчас чего отчебучить… Что еще в этой дыре имеется? — вернулся он к прерванной воспоминаниями теме разговора.

— Есть еще ферма, хозяином числиться некий Валентин Петрович Хлыстов. Пашет, сеет, разную животину разводит, — доложил Георгий Валерьевич, — коров там, свиней…

— А не его ли свиньям Бурята скормили? — усмехнулся Бульдозер, случайно попав в самое яблочко.

— Да хрен его знает, — пожал плечами Хорек, — может