Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов

Богини оторопели и смолкли, и даже служанка, уже знакомая с манерами землянина, не смогла открыть рта, шокированная его отменной вежливостью.

– Живо! Кому я сказал! – и Немил щелкнул кнутом для острастки.

Синие очи Лады загорелись недобрым огнем.

– Совсем страх потерял, смерд? – прошипела она.

– А чего мне бояться? Мой владыка – Перун. Хочешь пожаловаться на меня? Иди, жалуйся. А до тех пор его невесту я буду оберегать, и я один буду решать, что для нее безопасно, а что – нет.

– Матушка, позволь, я подрежу ему язычок, – звонким голоском попросила Леля.

Юная прелестница привстала со скамьи, и с человека мигом слетел весь его гонор. Молодая богиня только с виду казалась милой. Стоило ей приподняться, как кудесник почувствовал себя добычей, трепещущей перед когтями коршуна. У Лели не было при себе ни оружия, ни силков для охоты, но их и не требовалось – она и без всяких приспособлений могла изловить любую тварь на земле, в море, а тем более в родном Вышеграде.

– Погоди, дочка, – откликнулась Лада. – Мы не можем испортить праздник. Холоп просто забылся. Он одумается и повинится.

На выручку человеку пришла Кострома. Она погладила сидевших лицом к лицу Ладу и Лелю, и мягко проговорила:

– Простите за наших слуг. Человек – новичок в нашем городе, еще ночью он бродил по Туманной поляне и скрывался от бесов. Ни с того, ни с сего оказаться на небе, да еще в живом теле и с теплой кровью – такого поворота и более крепкие души не перенесут. Он исправится, правда, Немил Милорадович?

Кудесник расплылся в улыбке – его до глубины тронуло почтительное отношение богини, назвавшей его по имени-отчеству.

– А я что? Я ведь все для тебя, госпожа, – пробормотал он.

– Для меня тут все тоже в новинку, – тепло произнесла Кострома. – В Горнем мире у меня ни родни, ни друзей. Спутницы Рода-владыки оказали мне честь, сев в мои сани. Какая еще невеста может мечтать о том, чтобы сама богиня любви провожала ее под венец? Я так счастлива, что и слов не подберу. Но в одном ты прав: у моего суженого много врагов. Следи за ними, не дай сотворить лиха.

– Будь уверена, госпожа, так я и сделаю, – пообещал растроганный кудесник. – Ради тебя я в лепешку расшибусь. И вы, сударыни, не серчайте и камня за пазухой не держите. Ведь я о благе хозяев пекусь. Разве слугу в этом можно винить?

И он направил коня к голове поезда, где воевода гридей уже приплясывал от нетерпения. Серый конек взмахнул крыльями и легко оторвался от мостовой. Немила качнуло, и он увидел, как земля уходит из-под ног. Дыхание перехватило, голова закружилась, и ему захотелось немедленно спрыгнуть, чтоб не терпеть страху. Но он очутился у всех на виду, и мысль, что над ним станут потешаться, показалась ему невыносимой, поэтому он взял себя в руки и напустил бодрый вид.

Рублик пронесся над санями с разодетыми божествами и поплыл низко, над самой алмазной дорогой, едва не касаясь ее копытами. Немил вспомнил об обереге и зазвенел колокольчиком, оповещая окрестности: свадьба едет! Прохожий, посторонись!

Стрибог поднял окованный серебром рог, и задул в него с такой силой, что у Немила заложило уши. Рев рога вышел таким оглушительным, что вздрогнуть должны были, наверное, даже бесы в самом дальнем углу преисподней.

В передних санях Ярило сам взялся за вожжи. Перун привстал со скамьи и оглянулся: не потерялась ли невеста? Разглядев позади ее белоснежное покрывало, помахал посохом и лихо гаркнул: «Поехали!» Бубенцы зазвенели, поезд тронулся, началась кутерьма.

Немил оказался на кончике этой стрелы, рассекающей простор Горнего мира. Рублик нес так спокойно и ровно, что седок позабыл о страхах. В душе человека взметнулась целая буря чувств. «На меня смотрят боги! – неслись возбужденные мысли. – Они мне доверяют! Они меня выбрали, чтобы я охранял торжество! Небывалая почесть! Рассказать бы кому – не поверят. Перунова свадьба станет легендой. А я – вот, тут как тут, на первом месте, у всех на виду. Эй, вы, там, на земле! Все те, что гоняли меня взашей! Что не верили мне, насмехались, жгли огнем и топили в море! Поглядите! Что, съели? Я выше всех!!!»

Ему хотелось орать во все горло – так сильны были чувства.

Свадебный поезд проехал мимо столетних дубов и миновал гридницу. Тут вся Перунова дружина, разодетая в боевые доспехи, пьяная и разгоряченная от постоянной пирушки, присоединилась в веренице саней. Она приветствовала своего предводителя таким оглушительным криком, что ветви дубов затрещали. Довольный Перун подал команду, и эта разношерстная толпа отправилась в хвост процессии, чтобы не путаться под полозьями у господ.

За Золотыми воротами перед Немилом открылся широкий путь, уводящий в бескрайний небесный простор. Но тревожное чувство не покидало кудесника, напасти так и мерещились, и он вглядывался в каждый встречный куст, пытаясь разгадать, что за ним кроется – затаившееся зло, или всего лишь беззаботные райские птицы.

На дороге замаячила массивная фигура, похожая на медведя, вставшего на задние лапы. Немил сжался и приготовился к бою, но стражники на крылатых скакунах порхали поодаль, как ни в чем не бывало, и даже не думали тревожиться.

По мере приближения фигура росла. Человек разглядел знакомую шубу из бурого меха и костяной шлем, похожий на череп зверя. Вид его разбудил неприятные воспоминания о недавней стычке, и человек счел за благо вильнуть в сторону и не лезть на глаза.

Велес положил низкий поклон жениху с невестой и поприветствовал их прочувствованной речью.

«А вот и еще один подозреваемый! – припомнил Немил предостережение Ярилы. – Что у него на уме? Учудит ли он что-нибудь? Эх, кабы знать!»

Перун пригласил Велеса в свои сани. Кудесник почуял опасность и разволновался, но вспомнил конфуз, случившийся с Ладой, и заставил себя терпеть и не вмешиваться. Вернувшись на дорогу, он звучно щелкнул по ней кнутом и зазвенел колокольчиком.

– Сгинь, нечистая сила! – для собственного успокоения выкрикнул он. – Путь, расчистись!

– Эй, погодите! – возмутился Велес. – Что это за хлыщ? Кажется, я его знаю. Он ломился ко мне в детинец и требовал пропустить в Горний мир. Я, разумеется, отказал. И знаете, что он удумал? Отравить меня колдовским пойлом. Вот ведь, какой прохиндей!

– Хорс его похолопил. Теперь он наш, – безмятежно отреагировал Перун.

– Что значит «наш»? В нем теплая кровь. Ему не место на небе.

Немил не сдержался и возразил:

– Что с того, что во мне кровь? Это