Три правила ангела - Катерина Снежинская

гавкало, не мяукало, не материлось, а действительно хрюкало, можно купить только у Зелимхана. Правда, у заведения с дивным названием «Жижиг», то есть попросту «Мясо», имелся один существенный недостаток. По сути, это был тот же тонар, в который, понятное дело, столики со стульями не запихаешь, потому они, вне зависимости от погод и времён года, стояли на улице, перед «Жижигом». Зонтики с вылинявшей рекламой заморского лимонада тоже никогда не убирались, а зачем? Не солнце палит, так дождь идёт, а нет дождя, так снег сыплет – всё равно ж прикрываться надо. Да и не слишком хозяин местного общепита заботился о привлечении новых клиентов, потому что посетители были людьми закалёнными и неприхотливыми: владельцы торговых точек, охранники, продавцы. К вечеру подтягивались грузчики, дабы пропить честно заработанные деньги, но этих интересовали не шашлыки с пивом, а водка, заведомо палёная, зато дешевле некуда. В общем, «Жижиг» считался местом популярным, чтобы время скоротать, лучше и не придумаешь.

Вот Виталя и коротал в компании всё того же Кольки, незнакомого Ленке парня и продавщицы Катьки, дамы разведённой, причём аж трижды, комплексами не обремёнённой, мечтающей выйти замуж в четвёртый раз, о чём всё местное общество прекрасно знало. Причём Катька коротала время на коленях у Виталика, призывно похохатывая и завлекательно колыхая щедрым бюстом под расстегнутой до пупа курткой. Кажется, свитер или майка, но что-то такое, в стразах, там тоже всё-таки присутствовало, но было микроскопическим, как и юбка – без лупы не рассмотришь.

– Чего припёрлась? – вместо приветствия вежливо рыгнула бывшая Ленкина любовь, отхлёбывая из бутылки пиво. – Я бэушный товар обратно не беру.

– Да еёный олигарх под жопу коленом дал, – догадалась Катька, – вот и приползла взад проситься. «Виталенька, миленький, возьми меня, шлюху потасканную!»

Компания радостно загоготала, только который незнакомый зыркнул на Ленку и натянул кепку на глаза, будто даже просто смотреть на неё ломало. Из тонара выглянул сам хозяин «Жижига», покачал головой и убрался обратно. К Лене он относился неплохо, почти уважал, потому как она водку не пила даже зимой «для сугреву» и себя блюла, поэтому Зелимхан всегда старался ей в салат накрошить помидоры посвежее, а когда ушла с рынка в магазин, на прощание бесплатно накормил шашлыком.

Сейчас же он – без всяких шуток настоящий, правильный горский мужчина – Старообрядцеву явно не одобрял.

– Ну? – насупился Виталя. – Чего?

– Поговорить бы надо, – буркнула Ленка, понимая, что затея была изначально зряшной.

Чего она делать-то будет, к совести взывать? Судом угрожать? Требовать, чтобы извинился перед Максом и моральную компенсацию выплатил?

– А чего с тобой болтать-то? – гыкнул Виталик, по-хозяйски оглаживая Катькино бедро. – Я за тебя теперь и пятёрика не дам, только если расстараешься.

– Да я бы за неё и рубля не дала, – ревниво встряла Катька.

– Ты где вчера был, Виталь? – спросила Ленка, люто тоскуя.

– Твоё какое дело? – петухом взвился бывшая любовь, почему-то густо краснея. – Я теперь перед тобой не ответчик!

– Можно подумать, я раньше отчёта требовала.

– Вот именно, я мужик, чего хочу, то и делаю!

– Да какой ты мужик? – процедила Ленка, чувствуя, что опять начинает закипать. Но уж больно всё было… мерзко. Ладно, поругались, разбежались, новую нашёл. Бывает, дело житейское. Только вот бить совершенно постороннего, ни к чему не причастного человека, лишь потому, что идиотом при нём себя выставил, потом убегать, как крыса, да ещё бояться ответить – это же совсем подло. – Не мужик, а пшик, трепло собачье.

– Да я тебя сейчас!.. – Виталька начал грозно подниматься, позабыв про сидящую у него на коленях Катьку.

Новая возлюбленная, такой подлости не ожидавшая, слабо пискнув, съехала под стол. Незнакомый парень, заинтересовавшись, приподнял козырёк кепки, хмыкнул, перекатив чупа-чупс из одного угла рта в другой, и снова будто задремал на пластиковом стуле.

– И чего ты мне сделаешь? – усмехнулась Ленка, до боли сжимая в карманах куртки кулаки. Почему она раньше не замечала, что Виталька смахивает на молодого борова? Вон ряшка какая круглая, щёчки, нос пятачком. Заматереет, совсем хряком станет. – Прав Макс, ты ж смелый только на людях.

– Ах ты ж … такая! Да я тебя щас …, высушу и за … повешу!

Мухлово взбурлило в крови, взывая к разуму не хуже того красного камешка у супермена[1]. Противиться этому зову никаких сил не хватит, Ленка-то знала, в сериале видела, когда ещё в школе училась. Да она не очень-то и хотела сопротивляться.

– Вы посмотрите на него, люди добрые! – заголосила Старообрядцева, вытащив руки из карманов и уперев их в бока. Люди, и так в их сторону поглядывающие, послушно посмотрели, а было их сейчас на рынке много, Новый год же послезавтра. – Он меня ещё и оскорбляет! Сам мне просрочку втюхал, племянника потравил, а теперь даже деньги возвращать не хочет! Представляете, – Ленка развернулась к полной тётке в вязаной беретке, держащей четыре пакета разом. – Племянник мой, Мишка, съел йогурт из его палатки и теперь деда Мороза в больнице ждать станет. Ладно б в первый раз, а то я и сметану у него брала, вся горькая и в комках. Молоко тоже подсунули прокисшее. А теперь-то вон до чего оборзел, травит!

– Ты чего буровишь? – обалдел Виталя.

– Мужчина, вы где ряженку брали? – Ленка на бывшую любовь даже не оглянулась. – Вон в той палатке с коровой? А вы попробуйте, попробуйте, вот прямо сейчас. А то домой принесёте и своих всех потравите, как моего Мишку. Точно вам говорю!

– Ну-кась дай-ка сюда, – потребовала благообразная старушка в платочке, выхватывая у оторопевшего мужика пакет с ряженкой и, недолго думая, распечатывая его, делая приличный глоток. – Точно, прогорклая, права девка.

– Да чего ты понимаешь! – встряла дама в берете. – Я в той палатке всегда беру, всё свежее.

– Ты сама-то попробуй, – старушка сунула женщине пакет, – коль напрочь вкус не отбило.

– Ясно всё, – высказалась девушка в ярко-красной куртке. – Они всегда так делают, под праздники выкладывают лежалый товар, да ещё обсчитывают и обвешивают. Сейчас же народ всё сметёт.

– И вправду вроде горчит, – засомневалась тётка в берете, причмокивая напомаженными губами. – Ну его, от греха подальше. Давай, парень, возвращай мне деньги, а то я у тебя кило масла купила.

–