Ольга Новицкая - Две недели (СИ)

— Ты достал уже свистеть, — раздался свирепый голос.

— Я заблудиться боюсь, — тихо признался Игорь.

— Найдем, — заверил Богданов. — Есть такая штука, GPS называется.

Пятница обещала быть долгой. Вскоре форменные ботинки противно хлюпали, пальцы на ногах покалывало от влаги, комары продолжали свирепствовать, и настроение окончательно испортилось.

— Живой? — спросила Даня, явившись из чащи.

— Нормально все, — заверил Игорь, потирая след от ветки на щеке и тряся ногой, в надежде сместить надоевший камешек.

— Хочешь? — сочувственно спросила Даня, протягивая конфету на ладошке.

Игорь сунул в рот карамельку, вздохнул, и снова углубился в ненавистный лес. По его расчетам, мальчик, преодолевавший такие расстояния по пересеченной местности, должен был числиться в первых рядах среди юниоров. По лицу опять лупили ветки, на погонах повисла паутина, и ямы от поваленных деревьев просто бросались навстречу, как вдруг раздался вопль Богданова.

— Стоять, сволочь!

За деревьями мелькнул человек, пытаясь углубиться в чащу леса. Сбоку налетел Богданов, оттолкнул Игоря и бросился в погоню. Игорь, просто на рефлексах, кинулся следом, нагнав, по пути, Даню. Перемахнув через куст, Богданов сбил мужчину с ног, заломил ему руку и прижал спину коленом.

— Мордой в землю, сказал!

Тем временем подоспели Игорь с Даней. Девушка, оценив ситуацию, наставила на задержанного воображаемый пистолет и свирепо заявила:

— Вы имеете право хранить молчание, вы имеете право на адвоката, все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

— Данька, уймись!

Повинуясь приказу, Даня убрала «пистолет» в «кобуру» и подошла ближе.

— Что ж ты от полиции убегаешь, мил человек? — процедил Богданов, за шиворот вздернув задержанного на ноги. — Я тебя вежливо просил остановиться.

— На вас не написано кто вы, — огрызнулся мужчина.

— Надо же, один день не побреешься, и тебя узнавать перестают, — с деланным сожалением покачал головой Богданов. — Тебя чего в лес понесло?

— Из дома выгнали, — нехотя признался мужчина. — Слышь, Сергеевич, отпустил бы, а? Я ж ничего не сделал.

— Отпущу, отпущу, — пообещал Богданов. — Давай-ка, проводи нас к времянке и свободен.

— Какой еще времянке? — неубедительно удивился мужчина.

— Так я и поверил, что ты по осени на улице ночуешь. Веди давай.

— Откуда он Сашу знает? — тихо спросил Игорь, идя за проводником.

— У них неподалеку сущность обитает, и Богдан пару раз в деревню заезжал, выяснить кое-что, а этот напился и к жене драться полез.

— Вот гад. Богдан вступился?

— Конечно вступился, еле отбил мужика, едва самому сковородкой не досталось.

— Все-таки с задержанным надо повежливее, — подумав, решил Игорь. — Человек ни в чем пока не замечен, а Богдан уже орет.

— Вообще псих, — согласилась Даня. — Орет, да еще и бегает.

— В смысле?

— Нельзя ему бегать, а тем более прыгать. Врачи запретили. Он, после операции, три недели в инвалидном кресле прокатался, и все ему мало. Хорошо хоть у меня каникулы начались, приехала присмотреть.

— Что, кроме тебя некому было? — удивился Игорь.

— Пошутил, да? — уточнила Даня. — Любая женщина, проухаживав столько времени за больным, считает, что он автоматически на ней женится. Станет Богдан рисковать, как же.

— Значит, его летом подстрелили?

— Не, весной, в середине марта. Скажи, повезло мне с каникулами.

Времянка обнаружилась в пяти минутах ходьбы. Стояла она между трех сосен, крыша в двух местах провалилась, у входа валялись пустые бутылки, но, для своих лет, выглядело строение вполне терпимо.

— Избушка, избушка, встань к лесу задом… — начала Даня.

— Ты сегодня уймешься? — бросил через плечо Богданов, и девушка смолкла.

— Давно здесь живешь? — спросил Богданов у задержанного.

— Третий день. Жена завтра к матери уедет, тогда и вернусь.

— Понятно. Ну, веди, показывай особняк.

Мужчина, смирившись со своей участью, гостеприимно распахнул дверь. Простая дощатая коробка с односкатной крышей, внутри комната с одним оконцем и дверью, из мебели самодельный топчан в углу, ржавая буржуйка и шаткий столик. Так себе жилище, но вполне пригодное для ночевки ранней осенью.

— Что-нибудь здесь трогал?

— Да я только ночевал, — испуганно заверил мужчина.

— Молодец, — похвалил Богданов. — Видел кого-нибудь?

— Кого ж сюда понесет. Хотя… может пригрезилось спросонья, но, вроде, с утречка сегодня кто-то войти пытался. Я ботинок в дверь кинул и все, тихо стало.

— Так, ты давай, иди на топчан, посиди, понятым будешь, если что. А вы, двое, обшарили тут все до последней щели.

Игорь с Даней недоуменно переглянулись — обыскивать было решительно нечего, но приказ есть приказ. Натянув перчатки, они внимательно осмотрели ржавую печку, рамы, углы и, согнав мужчину, приподняли матрас. Вскоре осмотр был закончен с нулевым результатом.

— Слышь, Сергеевич, может, я домой пойду? — осторожно спросил мужчина.

— Сиди пока. Явишься в таком виде, тебя жена точно убьет.

— Глядишь, и не убьет, пожалеет, вон у меня фингал из-за тебя какой, — оптимистично предположил мужчина, указав на наливающийся кровоподтек, но Богданов отмахнулся.

— У вас все? — осведомился он.

— Все, — отрапортовал Игорь, ожидая подвох.

— Совсем у вас детства не было, — вздохнул Богданов, — даже сигареты не прятали.

Он осторожно прошелся по дощатому полу, внимательно прислушиваясь к звукам. Расшатанные доски, как и положено, поскрипывали, потрескивали, и прогибались. Наконец одна из них особенно заинтересовала Богданова.

— Видели? — спросил он, опустившись на колено. — Вот это я понимаю тайник.

Поддев доску лезвием ножа, он оторвал ее от пола и прощупал землю. В одном месте земля показалась чуть мягче, и Богданов, взрыхлив ее лезвием, начал копать. Как оказалось, не он первый. Нож звякнул о металл, и на свет божий вытащили жестяную коробку, запертую на висячий замок.

— Есть гвоздь? Понятно.

В отсутствии гвоздя, Богдане просто сунул палец под дужку и рванул посильнее, в результате чего порвал перчатку и оцарапался.

— Зараза, — постановил он, отсасывая кровь.

Вторая попытка оказалась успешнее. Замочек открылся, и Богданов откинул крышку. Вокруг столпились все, даже мужчина тянул шею с топчана, заинтересовавшись происходящим.

В коробке обнаружились три свечи, одна из которых была церковной, две другие белого и черного воска, круглая коробка из-под конфет, в ней бурый порошок, пахнущий шафраном, охрой и ладаном, и потрепанная записная книжка карманного формата, тщательно упакованная в прозрачный пакет.