Взрывные дела Твайлы и Фрэнка - Меган Баннен

– Не нужно читать мысли, чтобы увидеть, что грядет большая беда. Он любит эту маленькую засранку, а она обожает его.

– Да уж.

– Просто… Что он собирается делать с детенышем, который однажды вырастет в большого дракона? Держать в бассейне во дворе?

– У него нет бассейна.

– О том и речь. – Дакерс осмотрел каменистый склон, уходящий к востоку. – Ты передохни. Я поднимусь вон туда, поищу что-нибудь драконообразное.

– Осторожнее только.

– Ладно, мам, – вяло отозвался он и полез наверх.

Оглядывая горный пейзаж с гребня, Твайла размышляла над драконьим парадоксом Фрэнка. Она не сомневалась, что он не собирается оставить Мэри Джорджину себе, но если подумать, они планировали открыть гостиницу на эквимарном ранчо у побережья после выхода на пенсию. Она знала: он лелеет надежду, что хоть кто-нибудь из его детей приедет работать с ним. Но, конечно, едва ли рассчитывал, что сможет оставить себе и нового ребенка – плавать среди эквимаров.

Правда?

Она поставила мысленную заметку оттащить его в сторонку при первой возможности и поговорить по душам. Это будет непросто, все-таки лагерная жизнь не предполагала приватности, а у Твайлы было такое чувство, будто Фрэнк избегает ее – может, потому что Пероу лип к ней как жвачка к стулу, стоило только закончить работу. Ей нравилось видеть Пероу рядом, но не нравилось не видеть рядом Фрэнка. Тем больше поводов для беседы по душам, решила она.

– Эм, Твайла? – позвал Дакерс.

Она посмотрела наверх – он сидел в двадцати футах [7] от нее на большом валуне. Он смотрел на что-то выше по склону, чего ей видно не было.

– Что там?

Дакерс отозвался тревожным «э-э», и у нее внутри все оборвалось.

Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть над гребнем голову драконицы-матери.

– Ой! – Твайла странно пискнула, оказавшись перед лицом такого большого, дикого, величественного и пугающего существа.

Драконица зависла над ней, хлопая широкими крыльями так, что с головы Твайлы сдуло шляпу, а кудрявые волосы, выбившись из хвоста, хлестнули по щекам. Она слышала дыхание зверя, шумные вдохи и выдохи, и видела, как вздрагивают тонкие ноздри.

– Не шевелись, – сказал Дакерс.

Этого можно было и не говорить: Твайла приклеилась к месту под пронзительным взглядом зеленых глаз драконицы. Да, последние несколько дней она провела немало времени, наблюдая, как плавает, ест и дремлет эта конкретная особь, но смотрела издалека. А теперь, стоя на дистанции плевка блестками от этого огромного зверя, она описалась. Слегка.

Эффектно взмахнув крыльями, драконица полетела прочь.

– Слава, блин, богам! – выдохнул Дакерс сверху, но поторопился. Твайла только-только облегченно осела, как драконица заложила петлю и приземлилась на каменистый склон между ней и Дакерсом.

«Ой!» на этот раз было куда громче и выше, и когда драконица поползла к Твайле, та снова описалась. Не так уж слегка.

– Блин, блин, блин, блин, блин! – Дакерс потянулся за арбалетом.

Твайла подняла руки, будто драконица могла понять этот жест. Драконята радостно запищали со своих мест на ее спине, что резко контрастировало с угрожающей поступью их матери. Твайле некуда было бежать, только спрыгнуть со скалы вниз, в долину.

Она увидела, как позади драконицы Дакерс натягивает тетиву. Увидела, как он поднимает арбалет и прицеливается. Вспомнила, как он отмечал ликующим воплем каждое попадание в цель.

Драконица остановилась в шаге от Твайлы – мать с двумя детенышами, которая терпела людей на озере, ни разу даже не плюнув, чтобы припугнуть; которая никому, насколько было известно, не причинила вреда.

– Дакерс, не стреляй, – сказала Твайла достаточно громко, чтобы ее услышали, но спокойно, чтобы (по возможности) не напугать дракона.

– Да на хер!

– Она ничего мне не сделает. Наверное.

– Наверное?!

Драконица вытянула шею и понюхала колени Твайлы, потом тело, потом шею; горячее дыхание продувало паром одежду и бросало в холодный пот.

– Та-а-ак… Хорошо-о-о-о… – нараспев начала Твайла, пытаясь удержаться от паники, пока драконица нюхала ее.

Драконица чирикнула ей в лицо. А затем вильнула хвостом, прочесав высокую розовую траву с одной стороны и смахнув с утеса камешки на другой. Детеныши на спине тоже радостно расчирикались, вторя матери, словно приветствовали маршала.

Драконица развернулась и устроилась в лучах солнца, заливающих утес. Малыши слезли с нее и устроили возню в травке.

Твайла осталась на месте, не опуская руки и пытаясь осмыслить произошедшее.

– Что делать будем? – спросил со своего валуна Дакерс.

– Полагаю, отдохнем с драконами? – медленно предложила Твайла.

– Ага. Да. Ты что, описалась?

Твайла уперла руки в бока и одарила его гневным взглядом.

– Сперва роди троих детей, постой перед двенадцатифутовым [8] драконом, а потом приходи поговорить об этом.

Дакерс задумался.

– Я – могила, – сказал он. – Ну что, пикничок?

Они сели на пару валунов рядом с драконами и перекусили сэндвичами; малыши гонялись за кузнечиками, а мать укоризненно окликала их всякий раз, когда они подбирались слишком близко к краю. Твайла согласно кивала. Она помнила, как это: неусыпная бдительность, требуемая, чтобы не дать детям убиться, хотя они прилагают к этому все усилия. Теперь она снова переживала все это с внуками, особенно Сэлом.

– Офигеть, – сказал Дакерс со ртом, набитым сэндвичем с индейкой, когда один дракончик прижался к ноге Твайлы, а его мать совершенно этим не обеспокоилась. Твайла погладила малышку по голове.

– Может, у нас не выходит вернуть Мэри Джорджину к драконам, потому что мы не подходим к ним. Может, Фрэнку надо с ними хорошенько подружиться.

– Они ужасно ласковые для чудищ. Мне как-то не по себе, что я чуть не пристрелил ее.

– Но не пристрелил ведь. Нет вреда – нет вины.

Малышка влезла к Твайле на колени, захлопала крыльями и взлетела.

– Мип! – удивленно запищала она. – Мип! Мип!

Ее мама подняла голову и одобрительно пискнула. Твайла захлопала в ладоши, но тут малышка обкакала ей весь комбинезон блестящей жижей.

Дакерс поднял в качестве тоста фляжку.

– За домашних собачек Старых Богов!

– Твай, не спишь? – на рассвете тихонько окликнул снаружи Фрэнк.

– Минутку, – пробормотала она.

Ночевка в палатке на тонком коврике не шла ей на пользу. Одеваться внутри тоже было непросто. Твайла порадовалась, что Пероу не видит, как она сражается с собственным телом, потерявшим былую гибкость, чтобы влезть в комбинезон и рабочую рубашку, которую не мешало бы постирать.

– Храни тебя боги, – сказала она Фрэнку, когда вылезла и он вручил ей чашку кофе.

– Я не собираюсь вытаскивать тебя в белый свет без дозы кофеина, солнышко.

– Рановато для шуток.

– А кто шутит?

– Зачем я проснулась так рано?

– Я покажу.

Фрэнк повел ее на север вдоль берега.