Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова

Я не привыкла тратить столько денег. Меня более чем устроили бы мои духи за триста удельцев. Я была бы очень рада их получить. А это… Ну, это даже как-то неприлично. Такие дорогие подарки дарят невестам. Дарят на большие праздники. Самые близкие люди. Дарят в благодарность за что-то или с неприличными намёками. И что я теперь должна думать?

Смородник посмотрел на неё долгим напряжённым взглядом. Если бы Мавне не было так стыдно узнать правду о духах, она бы фыркнула от смеха: буквально слышалось, как крутятся шестерёнки у него в мозгу. Конечно, с присущей Смороднику социальной неприспособленностью было сложно понять всё то, что она наговорила, все эти условности, принятые в обществе. Но он ведь не маленький мальчик. И не инопланетянин. Вполне себе взрослый опытный мужчина, который не мог не знать, что поставит её в неловкое положение своим дорогим подарком. И только всё усложнит к ядрёной Темени. Ну кто его просил? Почему он всегда так стремится перестараться?

Уют утра за пару секунд успел разбиться, сменившись напряжением и головной болью.

– Я очень надеюсь, что это всё-таки не грязный намёк, – вздохнула она.

Смородник моментально вспыхнул как спичка:

– Конечно нет!

– Но ты же понимаешь, что я не смогу с тобой расплатиться.

– Не нужно.

Мавна снова вздохнула. Очевидно, этот разговор ставил их обоих в идиотское положение, но… Покровители!.. что было у него в голове, когда он решил потратить такую сумму на пахучую водичку? Пусть и пахла она, безусловно, сумасшедше. Мама сказала бы: «Это ж сколько мешков картошки на такие деньги купишь?» Мавна предпочла бы перевести в количество порций хачапури с двойным сыром.

Она покосилась на Смородника. Он слегка покраснел и ёрзал, будто ему в штаны насыпали шершней. Бедный, глупый, а теперь ещё и нищий чародей. И что с ним таким делать?

– Горе ты моё, – шепнула Мавна. – Тебе хоть на жизнь деньги остались?

– Остались.

– А на что-то кроме дешёвой лапши?

Смородник промолчал.

– Ладно. – Мавна встала из-за стола и собрала тарелки и ложки. – Если будет время и желание, заходи на обеды ко мне в кофейню. У нас есть нормальные блюда в меню. Покормлю, что уж с тобой делать. Главное, про лапшу свою забудь, совсем на ней зачахнешь ведь.

Мавна с трудом договорила фразу до конца – горло перехватило какой-то болезненной нежностью. Хотелось обнять его, прижать голову к своей груди и поцеловать в макушку – таким бестолковым, потерянным и глупым он сейчас казался. Никто для неё такого ещё не делал. У неё и настоящих брендовых духов-то никогда не было. А тут – такой флакон, ещё и от парня, с которым они совсем недавно знакомы. И даже без тайных смыслов и обязательств. Просто так. Разве такое бывает не в кино?

Но наверняка Смороднику не понравилось бы, если бы она без спроса начала его тискать. А спрашивать было как-то стыдно.

Мавна резко отвернулась, шмыгнула носом и утёрла его запястьем. Склонилась над раковиной, старательно намывая посуду.

– Спасибо, – глухо буркнул Смородник у неё за спиной. – Как-нибудь приду. И за завтрак тоже. Вкусно.

Они одновременно и не сговариваясь посмотрели на настенные часы. Восемь пятнадцать утра. Если придёт Илар, получится неловко. Да и в кофейню пора.

– Я скажу ему. – Мавна вытерла руки полотенцем и развернулась, встав спиной к раковине. – Илару.

Смородник удивлённо приподнял бровь. Пришлось выдохнуть и терпеливо объяснить:

– Ты ведь прав, наверное. Илар должен знать. Это его дом тоже. Так что… Ты не обидишься, если я расскажу, что позвала тебя на ночёвку? Про духи пока умолчу, уж извини. Самой надо привыкнуть к этой мысли.

Смородник мотнул головой. Кадык прыгнул вверх-вниз, выдавая волнение.

– Нет. Рассказывай. Если хочешь сама. Это правильно.

Они молча заварили чай и кофе. Выпили, поглядывая на светлеющее окно.

Мысли в голове немного улеглись, и в висках уже не так тяжело билось непонимание его поступка. Что ж, сделанного не вернёшь. Придётся свыкнуться с волнующим ощущением, что кто-то посчитал её достойной такого дорогого подарка. Не на день рождения. А просто так.

Мавна пила маленькими глотками, и каждое мелкое дрожание секундной стрелки казалось ей врагом: отнимает у них время, которого и так было очень мало. Пора выезжать в кофейню. Улыбаться, спрашивать, общаться, крутиться, наливая напитки и раскладывая булочки по пакетам. А хотелось бы запереться дома и сидеть в тепле до самого первого снега, молчать в уюте, греться у горячего чародейского бока, смотреть глупые мелодрамы, готовить домашнюю еду и…

…Покровители!.. – и целоваться.

Она украдкой посмотрела на Смородника, почти без удивления отмечая, насколько привыкла к нему. К его хмурому присутствию, к его внешности, к запаху, к поведению. К его словам. Только к непонятным поступкам ещё не успела привыкнуть, но, быть может, и это тоже удастся.

– Можно я тебе по-своему скажу «спасибо» за духи? – тихо спросила она, отставив чашку в сторону.

Смородник сцепил руки в замок, приготовившись слушать.

– Можно, но лучше не стоит. Достаточно просто «спасибо».

– Просто «спасибо» стоит триста удельцев, – возразила Мавна и перегнулась к нему через стол.

Она положила ладонь Смороднику на шею, туда, где она переходила в плечо. Кожа была ожидаемо слишком тёплой, и чувствовалось, как сбоку от горла под пальцами быстро билась жилка. Слишком быстро. А так и не скажешь, что он волновался: сидел, замерев, с привычным недовольным лицом, а внутри сердце колотилось как сумасшедшее, и Мавне это жутко нравилось. Выходит, у неё была над ним своя власть? Или это вовсе не из-за её близости? Звучало захватывающе. И хотелось испытать границы этой самой власти.

Ещё ни один мужчина не замирал перед ней с таким трепетом. И было что-то невыразимо трогательное в этом кусачем чародее, которого буквально парализовало простое прикосновение.

Сердце Мавны тоже застучало чаще. Она уже чувствовала запах его дыхания – табачный, ментоловый, с отчётливыми нотками кисловатого растворимого кофе. Рука Смородника дёрнулась, будто он колебался – но всего пару секунд, – прежде чем лечь на талию Мавны. Ещё миг – и его ладонь стиснула её тело сквозь объёмный свитер.

Мавна потянулась ближе и нежно, почти невесомо коснулась губами гладкой щеки Смородника. Совсем не так, как она чмокнула его, когда дарила носки. Тогда это был спонтанный и неуклюжий поцелуй, больше похожий на случайный удар губами, но сейчас она хотела вложить в него свои чувства. Странные, неоформившиеся, загадочные для неё самой, но искренние.

Смородник резко выдохнул и чуть повернул к ней лицо. Теперь их губы были на одном