Алисия Дин - Сердце ведьмы

Девушка повернулась лицом к центру комнаты, где все еще стояла кровать. Полиция закончила осмотр места преступления и забрала все, что им было нужно для проверки, но матрац и каркас оставила. Кто бы ни был владельцем этого здания, он не собирался возвращаться и убирать здесь.

Равин немного постояла возле кровати, затем медленно вытянула руку вперед, точно так же, как она делала у камина.

— Больница, — сказала она низким голосом.

Ник кивнул.

— Да, это больничная койка. Он держал тебя здесь?

Она повернулась к нему лицом, и он увидел ужас в ее глазах.

— Нет. Я имею в виду, что вижу больницу. Не знаю почему, но мы должны поехать туда. Это очень сильное видение. — Равин говорила как человек, находящийся под гипнозом, к тому же еще и заметно дрожала. — Нам нужно выезжать, немедленно.

У Ника волосы стали дыбом, и он сказал таким же голосом, как говорила Равин:

— В какую больницу?

— Специализированный центр Грейс.

Центр Грейс был одним из современных архитектурных сооружений, в дизайне которого присутствовали прозрачные и черные колонны треугольной формы. Когда Ник и Равин вошли через вращающиеся двери, девушка внезапно остановилась. Ник чуть не врезался в нее.

Бордовая мозаика и зеленовато-голубой ковер были подобраны в тон обоям на стене, в центре фойе стоял полукруглый розовый стол, над которым висела табличка с зелено-голубыми буквами «ИНФОРМАЦИЯ ». Темноволосая женщина с короткой стрижкой, в больших круглых очках сидела за столом и листала журнал.

— Что теперь? — спросил Ник, но Равин не ответила.

Она медленно прошла мимо столика справочной к кабине лифта. Ник молча зашел за ней в лифт, и Равин нажала на кнопку четвертого этажа.

Ник вышел за ней из лифта, и им овладело то же самое щемящее до головокружения чувство, которое он испытал, когда был в больнице в последний раз. С Энни. Запах антисептика и другие больничные запахи, которые он никогда не умел различать, ударили ему в нос, и он попытался не вдыхать их Ник закрыл глаза и уперся рукой в стену, чтобы успокоиться.

Шум на этаже только все усугублял. Туфли медсестер скрипели по кафелю, а в комнате для посетителей находилась семья с двумя маленькими детьми, бегающими вокруг кофейного столика и перекрикивающими новости по телевизору. Шум, казалось, на время ослабил приступ тошноты у Ника.

Равин ничего не заметила. Она стояла к нему спиной, вглядываясь в коридор. Но когда через некоторое время она повернулась к Нику, то спросила:

— Что с тобой?

Он покачал головой.

— Я не очень хорошо себя чувствую. Со мной такое часто происходит в больницах. В любом случае, что мы здесь делаем?

— Я не совсем уверена, но… — Она положила руку ему на плечо. — Может, тебе лучше выйти на улицу?

Ник кивнул, и они вернулись в лифт.

Выйдя на улицу и закрыв за собой двери, Ник почувствовал, что может нормально дышать. Равин помогла ему сесть на лавочку. Он положил локти на колени и закрыл лицо руками, чувствуя себя слабым и глупым. Ему нужно было выпить. Все разговоры о том, чтобы бросить пить — это чушь. Он уже тосковал по сильному, успокаивающему вкусу виски. И не понимал, как сможет прожить без него.

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь. — Равин отпустила его руку. — Дай мне зарисовки.

— Зачем?

— Мне нужно задать несколько вопросов. Что-то привело меня сюда. Может, кто-нибудь узнает этого человека.

Пересиливая приступ тошноты, Ник достал из кармана куртки согнутые листы и протянул их ей. Он старался не думать о своем позоре и этой слабости, но, когда Равин исчезла за дверью больницы, подумал, что, может быть, это какая-то шутка. Он откинулся на спинку и глубоко вдохнул, наполняя легкие бодрящим октябрьским воздухом.

Девушка возвратилась через полчаса, как раз когда прошел приступ его тошноты. Она покачала головой.

— Ничего не понимаю. Посыл был таким сильным. Что-то здесь…

Ник стоял возле машины, собираясь уезжать.

— Может, ты почувствуешь это позже? — сказал он. Хотя сам в это не верил.

Он не отрицал, что она обладала сверхъестественными способностями, но паранормальная колдовская ерунда — это уж слишком.

Засунув руку в карман, Ник вытащил ключи. В это время из кармана выпал какой-то пакетик. Внутри него было лекарство, найденное им в лачуге, когда он был там в первый раз.

— Вот блин. Совсем забыл.

— А что это?

— Еще не знаю, — признался он. Затем задумался. — Здесь ведь есть аптека, правильно? На первом этаже?

Равин кивнула.

— Пойдем.

Они снова вошли внутрь. Аптека находилась в вестибюле, вдали от палат, где умирали люди.

Хорошенькая девушка с крашеными медными волосами улыбнулась им из-за высокого прилавка.

— Чем я могу вам помочь?

Ник протянул ей пакетик.

— Можете сказать мне, что это? И в каких случаях это выписывается?

Она изучила лекарство через пластиковое окно.

— Я сейчас вернусь.

И скрылась за рядами полок. Ник слышал ее голос и еще чей-то, глубокий и громкий мужской; Через несколько секунд девушка появилась снова.

— Это неорал. Наиболее часто используется после пересадки почек, печени и сердца, чтобы предотвратить отторжение тканей. Еще используется для лечения ревматоидных артритов и псориаза. — Она протянула лекарство Нику. Он взял его и поблагодарил девушку.

— Откуда оно у тебя? — спросила Равин, когда они снова вышли на улицу.

— Мне кажется, оно принадлежало нашему убийце. — Это была не суперверсия, но хоть что-то. Они могли предположить, что у маньяка либо артрит, либо псориаз, либо пересаженные органы.

ГЛАВА 27

В шести шагах от входной двери в больницу Равин почувствовала непонятное напряжение и посмотрела на землю. На тротуаре лежала детская бейсбольная кепка, и девушка наклонилась, чтобы поднять ее. Как только Равин прикоснулась к ее краешку, по телу прошел электрический заряд. Она так крепко сжала кепку в руке, что чуть не сломала козырек.

«Он не отец мальчика», — услышала она… нет, почувствовала. Какие-то образы вспыхивали и врывались в ее сознание. Равин зажмурила глаза и позволила им войти.

Вестибюль больницы — она видела его так же четко, как несколько минут назад, когда была там. Мужчина, быстро проходящий мимо справочной и держащий на руках маленького мальчика. Она не столько видела, сколько ощущала этого мужчину. Но ребенка видела очень отчетливо. Ему было около четырех-пяти лет. Кругленькие щечки покрылись пятнами и были мокрыми от слез. Маленькими ручонками он отстранялся от мужчины, вся верхняя часть его тела так и силилась оттолкнуться. Круглая кепка «Атланта Брейвз» сдвинулась на его светлых волосах.