Время отдавать - Владимир Львович Кусакин

бандитов. Если мы сумеем объехать равнину справа, то не будет никакой стрельбы и погони.

Мы выигрываем по времени. Заодно не надо тащиться по саванне, где Жоржика могут съесть нехорошие звери.

— Ты в самом деле не чувствуешь расстояния? — спросила она меня, когда мы уже вышли на Трансмозамбикскую трассу, которая как живой нерв вилась с одного конца страны на другой, разветвляясь в стороны сопредельных государств.

Я промямлил что-то невразумительное. Это была правда. Я совершенно не чувствую сколько прошёл. И это случилось сразу после того как… Перемещения в пространстве — дрянная штука, особенно со скоростью звука.

Солдаты на контрольном пункте были настолько поражены нашим появлением, что забыли те несколько слов что они учили в тренировочном лагере. Спас офицер, на довольно сносном английском он объяснил что здесь небезопасно и в округе ещё бродят непримиримые из блока Ренамо.

— А вы кто? — спросил я не будучи столь подкованным.

— Фрелимо! Президент Чиссано! — ответил он счастливо улыбаясь и глядя на Дашу.

— Будь я проклят! — сказал я вполголоса. — С машиной помочь можешь?

Он ответил в том смысле что сейчас узнает и побежал к развёрнутой в палатке радиостанции, где пробыл недолго. Вернувшись сообщил что до самой Замбези, а это четыреста километров отсюда, ничего похожего нет, но если мы готовы подождать, то через три часа приедет смена на армейском грузовике, который сможет выдернуть нашу машину из болота с помощью его замечательных солдат.

— А пока, — предложил он, — не согласитесь ли вы присоединиться к нашей трапезе?

Он сделал широкий жест в сторону походной кухни от которой шёл приятный запах.

— Что у вас там? — спросила Даша.

— О! Это целая история! Если вкратце… Ночью мы были разбужены ужасными звуками, какое-то страшное животное, может быть дракон хотело напасть на наш беззащитный лагерь.

Услышав о беззащитном лагере, я решил что с меня хватит, поэтому встал и пошёл к котлу, возле которого восседал один из представителей коренного народа банту. А метрах в пяти на траве была разложена громадная шкура гипопотама. Но голос лейтенанта долетал и сюда, поэтому волей-неволей мне пришлось выслушать его рассказ посвящённый самоотверженной битве чудовища и горстки несчастных и запуганных солдат. «Напуганные» солдаты не знали что говорит их командир, но по жестикуляции понимали о чём, и поэтому ржали как ненормальные.

— И тогда я встал. — рассказывал лейтенант. — Смело вышел ему навстречу, и всадил по одной пуле в каждый глаз!

— А сколько было глаз? — невинно спросил я.

— Это был монстр с двумя десятками глаз! — заявил он храбро.

— И у него есть название?

Лейтенант споткнулся на мгновение. Побормотал что-то про себя и сказал:

— Научное название я не знаю, а по-нашему его зовут Момбаса!

— А по нашему бегемот. — заключил я по-русски для Даши, которая уже делала восторженные глаза, может сорок глаз, глядя на ночного героя.

— Не мешай! — сказала моя глазастая птичка. — Я пытаюсь наладить контакт с местным населением. Он уже согласен ехать с нами до места.

— Он уже согласен ехать с тобой на край света. Хочешь я его подтолкну? Без всяких твоих штучек?

— Так неинтересно! — заявила она снова поворачиваясь к лейтенанту. — Вы говорите что он очень вкусный?

— Нет ничего вкуснее на свете, чем чудовище убитое собственными голыми руками! — безапеляционно заявил герой.

— Тогда угощайте! — она подала ему руку, и счастливый обладатель стодвадцатизарядного пистолета повлёк её к кухне.

А я поплёлся позади вместе с Жоржиком, который смотрел на лейтенанта с немым восхищением.

— Закрой рот, Жорж! Бегемотик был так себе, небольшой. И глаз у него было всего десять.

Прошло пять часов вместо обещаных трёх, и за это время герой-сказочник расправился с громадным стадом монстров и дивизией муджахеддинов, не знаю почему ему не пришло в голову назваться внебрачным сыном президента.

— А они приятные люди. — сказала Даша, когда мы уже скакали по кочкам в сторону противоположную уехавшему с солдатами грузовику.

— Они будут приятными пока не получат другого приказа. Не забывай что беженцы удирали не только от оппозиции, как сейчас это выгодно представлять. Жоржик, что молчишь? Хотя бы кивни.

— Оставь Жоржа в покое, он устал!

А я не устал? Хотя скорее отдохнул, и что это я накинулся на беднягу лейтенанта? У них тут все охотники и рыболовы. Научились с детства руками разводить.

«Во-от такой дракон!», или «Целого кита поймал метров двадцать длиной! Ну может двадцать пять!». Многие верят.

Мы приехали в деревню Бани-Симба к середине следующего дня. Она была пуста.

Жители оставили её совсем недавно, может быть вчера, следы коровьих копыт — основного богатства банту отчётливо виднелись на сухой земле. И всё таки я чувствовал чьё-то незримое присутствие, за нами следили, но не делали никаких попыток войти в контакт. Останки древнего грузовика ржавели около одной хижины. Наверняка здесь жил местный умелец, который отворачивал гайки от мотора и отпиливал куски металла на свои поделки. Вряд-ли он действительно мог починить этот старый рыдван, тем более что резина давно исчезла. Это напомнило мне кое-что.

— Жорж! Бери инструмент и отворачивай колёса с «Тойоты»!

— Зачем?

— В дар богу Вака-Вака.

— Такого бога нет!

— Значит будет, с сегодняшнего дня. И давай побыстрей!

Я прошёл в хижину рядом с остовом машины. Угадал, это была местная ремонтная мастерская. Хозяин явно собирался в спешке, иначе от чего бы он оставил все свои инструменты? Мне нужна была ножовка по металлу, без неё нечего было и думать о реанимации ружья. Перерыл всё, но ничего не нашёл. Пришлось лезть в кучу замусоленных деталей в углу. И здесь меня ожидала удача. Ржавый, обломанный кусок ножовочного полотна длиной сантиметров пятнадцать валялся среди этого хлама. Хозяин наверняка забыл о нём, иначе никогда бы не оставил такой драгоценности. Впрочем возможно он собирался вернуться.

— Даша! Принеси ствол от ружья, или Жоржика пошли! — крикнул я на улицу.

Моя любимая появилась сразу как золотая рыбка, только с чумазой мордочкой.

— Тяжёлый! — пожаловалась она подавая изогнутое её «сыночком» произведение искусства.

— Сейчас будет в два раза легче. — пообещал я, обматывая платком ладонь.

Аккуратно, стараясь не сломать старое тупое лезвие, я сделал первый надрез, потом второй для страховки. И начал пилить. Если бы я захотел разжечь костёр таким способом, у меня получилось бы намного лучше. Сточенное почти в нуль полотно исправно нагревало ствол и мою ладонь, но пилило преотвратнейше. Тем