Принцесса где-то там 2 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Он вернулся из мертвых, но этот опыт не оставил на нем ни единого отпечатка. По крайней мере, из тех, которые я могла бы заметить.

— Вы же понимаете, что возможно, вы ничего не добились, Роберта, — сказал агент Смит. — Ни на одном из пистолетов нет его отпечатков, он находится у себя дома, там, где имеет полное право быть, и офису шерифа просто нечего будет ему предъявить. По факту, он даже не свидетель, поскольку перестрелка закончилась до того, как он вернулся домой.

— Огласка, — сказала я. — Его не посадят, это скорее всего. Но люди будут задавать вопросы. Жена будет задавать вопросы. Свояк из УБН будет задавать вопросы. Люди — не идиоты, Эллиот. Они поймут, что не так, и сюжет будет нарушен.

А еще он может рассказать про нас, про оживший труп чувака в костюме и девицу с ужасной розовой сумочкой, которая угрожала ему пистолетом, а потом ушла вместе с трупом. Но вряд ли полиция сможет установить нашу истинную роль в этой постановке. А если начнет копать в нужном направлении, то ТАКС наверняка найдет способы, чтобы замять дело.

— А если нет? Если сюжет подает дальше с минимальными изменениями? — не сдавался агент Смит. Он попробовал застрелить мистера Райта еще раз, уже после того, как я вызвала полицию, сообщила о перестрелке и о том, что нескольким людям требуется срочная медицинская помощь, и у него опять ничего не получилось.

Возможно, я не разрушила сюжет мистера Райта, а дала толчок новому его ответвлению. И кто знает, каким оно будет.

Я надеялась на историю деятельного раскаяния, но допускала, что это будет совсем не такая история.

— Тогда ваш новый Цензор нанесет ему повторный визит.

— Наш новый Цензор?

— Ну, вы наверняка кого-нибудь найдете, — сказала я.

— Это шантаж? — уточнил он.

— Это — мое настроение в данный период времени, — сказала я. — Мне кажется, вы задолжали мне парочку объяснений.

— Меня застали врасплох, — сказал агент Смит. — Я сидел в машине и видел, как они паркуются неподалеку, но я думал, что они сразу пойдут к дому мистера Райта, а они направились ко мне, и я уже ничего не успевал сделать.

— Должно быть, они наблюдали за улицей и опознали в вас федерального агента, — сказала я. — Даже не представляю, что могло бы вас выдать, Эллиот, ведь вы носите такой неприметный костюм… Но это не то объяснение, на которое рассчитывала. И даже не его часть.

— А вы считаете, что я обязан вам что-то объяснять?

— Наверняка существует какая-нибудь должностная инструкция, согласно которой вы вообще ничем передо мной не обязаны, — сказала я. — Но если вы хотите сохранить хоть малейшую возможность на наше дальнейшее сотрудничество…

— И что вы хотите знать?

— Разве это не очевидно? — спросила я. — Я хочу знать, как вы это делаете.

В принципе, я уже представляла, как он это делает. Мне нужно было, чтобы он подтвердил мои догадки и рассказал подробности, но суть процесса была мне ясна.

— Вы не особенно удивлены, — заметил он.

— Так это ж был не первый раз, — сказала я. — Тогда вам удалось задурить мне голову своим виртуальным бронежилетом, я даже на время начала сомневаться в собственной нормальности и адекватности своих воспоминаний, так вы были убедительны. И теперь мне интересно, что вы попытаетесь наврать на этот раз.

— Похоже, что у вас есть какая-то теория, — сказал он.

— Есть, — подтвердили я. — Изложите свою и мы сравним.

Эллиот вздохнул.

— Только не пытайтесь мне рассказать, что это какой-то хитрый трюк, — сказала я. — Я посмотрела, нет ли на вас бронежилета. Я убедилась в отсутствии дыхания, пульса и сердцебиения. Вы были мертвы, а теперь вы живы. Это не трюк. Кто-то переписывает для вас реальность.

— Ладно, — Эллиот покачал головой, не отрывая взгляда от дороги в аэропорт. — Вы знаете о Творцах?

— Знаю.

— Откуда?

— На каком-то форуме в интернете прочитала, — сказала я. — Ссылку сейчас не найду.

— Творцы встречаются редко, но все же не так редко, как Цензоры, — сказал агент Смит. — И у каждого есть свои… скажем, ограничения. Красные линии, за которые он не может перейти. И каждому из них требуются особые условия для… работы. Это всегда работа со словом, как вы понимаете. Для того, чтобы внести изменения в реальность, кому-то нужен особый сорт бумаги, кому-то — конкретная пишущая машинка или ноутбук определенной модели, кто-то может работать только от руки…

— И у ТАКС есть свой карманный Творец, — сказала я.

— Скорее, ТАКС сотрудничает с одним Творцом, — сказал агент Смит.

Мне было любопытно, в какой форме протекает это сотрудничество и выпускают ли они своего Творца из подвала хотя бы по дням национальных праздников, но я промолчала.

— В общем, как-то вот так, — сказал Эллиот.

— Если у вас есть свой Творец, зачем вам тогда я?

— Ограничения, Боб, — вздохнул Эллиот. — Те самые красные линии. Наш Творец не может вмешиваться в чужие сюжеты. Его способности влиять на реальность сильно ограничены. Он — не универсальный инструмент, он даже не скальпель, он — как расширитель для ребер, годится лишь для выполнения нескольких конкретных операций в четко прописанных для этого условиях.

— Тем не менее, он умеет поднимать мертвых.

— Не всех, — сказал агент Смит. — Не всегда. Не на постоянной основе.

— Но вас — может.

— Меня — может, — согласился агент Смит.

— То есть, его красные линии четко очерчивают руководящее звено ТАКС?

— Не только ТАКС. Скажем, есть ограниченный список лиц, с которыми он работает. И все не так просто. Он должен быть знаком с ними лично. Он должен знать о них… очень многое. Там куча нюансов, Боб, и я не уверен, что даже я знаю их все.

— Вы меня с ним познакомите?

— Вы — Цензор, Боб. С вами его способности работать не будут.

— Я спрашивала не об этом.

— Зачем вам такое знакомство?

— Мне нравится добавлять в мой круг общения неординарных людей, — сказала я.

— Он — вполне обычный человек, — сказал Эллиот. — В быту довольно скучный. Вряд ли он сумеет вас заинтересовать.

— Позвольте мне самой об этом судить, Эллиот.

— Хорошо, — сказал он. — Я ничего не стану вам обещать, кроме того, что поговорю об этой возможности с агентом Доу.

— Ладно, — сказала я. — А как это происходит? Ну, у вас?

— Это… а, ладно, — он махнул рукой. — В мое тело имплантирован датчик, и когда я умираю, ТАКС получает от этого датчика сигнал. Наш сотрудник, которому положено следить за такими сигналами, связывается с другим нашим сотрудником, который обеспечивает контакты с Творцом, тот берет лист бумаги и… вуаля. Я снова здесь.

— Значит, если вы умрете вне зоны покрытия…

— Сигнал посылается по спутниковой связи. Но если моя смерть произойдет в каком-нибудь подземелье, то да. Я умру насовсем.

— И вы все равно отказываетесь носить бронежилет?

Он вздохнул.

— Знаете, сколько раз я умирал до знакомства с вами, Боб?

— Позвольте мне угадать, — сказала я. — Ни одного.

— Я уже давно не полевой агент, — сказал он.

— Тогда почему бы вам не поручить мою опеку кому-нибудь другому? — поинтересовалась я. — Хорошо подготовленному профессионалу?

— На то есть несколько причин.

— Назовите хотя бы одну.

— Вы ни с кем не сработаетесь.

— Откуда вам знать? Мы вполне мило проводили время с агентом Джонсоном.

— Это да, — согласился агент Смит. — Возможно, в конечном итоге именно его мы сделаем вашим постоянным напарником.

Ну, говоря откровенно, это была не самая отвратительная перспектива из всех возможных. Ленни был нормальным парнем. Конечно, я бы предпочла кого-нибудь вроде Кларка, но вряд ли ТАКС предоставит ему нужный уровень допуска.

— И что вы чувствуете в момент смерти? — поинтересовалась я.

— То же, что обычно и чувствует человек, получающий огнестрельное ранение, — сказал агент Смит. — Но это, разумеется, до. А «во время» я не чувствую ничего. Для меня это как моргнуть. Закрыл глаза и тут же открыл. Сколько меня не было сегодня?