Дуглас Престон - Влияние

Через несколько секунд его настольный компьютер был уже включен. Он стал лихорадочно печатать пароль, но это удалось ему лишь с четвертого раза, когда он немного взял себя в руки. Корсо быстро нашел необходимые данные: орбитальный период Деймоса — 30,4 часа; марсианские сутки — 24,7 часа; периодичность гамма-излучений — 30,4 часа.

Сколько времени он провел, разглядывая снимки поверхности Марса, пытаясь отыскать нечто необычное, подозрительное, что можно было бы принять за источник гамма-излучений! Но орбитальный картограф отснял четыреста тысяч квадратных миль поверхности, и копаться в этих снимках все равно что искать иголку в стоге сена, да еще в поле, где таких стогов множество. Деймос — другое дело. Деймос крохотный — напоминает каменную картофелину размером пятнадцать на двенадцать миль; на нем можно найти все, что бы там ни оказалось источником гамма-излучений.

Затаив дыхание, он стал искать соответствующие папки на 160-терабайтном диске и обнаружил некий файл, озаглавленный «Деймос». Он вспомнил, что три-четыре месяца назад их орбитальный картограф, оказавшись в непосредственной близи от Деймоса, «прощупал» его георадаром и передал изображения с исключительно высоким разрешением. Это было сделано впервые со времен «Викинга-1»[36] в 1977-м.

Открыв файл, он увидел, что в нем лишь тридцать снимков, сделанных камерой, чувствительной к видимому свету, и двенадцать радиолокационных изображений Деймоса.

Он максимально увеличил первый снимок, наложил на него сетку и визуально исследовал клеточку за клеточкой в поисках чего-либо необычного. Поверхность Деймоса, преимущественно ровную и безликую, покрывал толстый слой серой пыли, едва удерживаемой на месте слабым притяжением спутника; из полдюжины кратеров лишь два носили названия — Свифт и Вольтер.

Сдерживая нетерпение, он методично рассматривал одно сетчатое изображение за другим. Хорошее разрешение позволяло увидеть лежащие на поверхности отдельные глыбы размером до трех футов.

Покончив с одним снимком, он переходил к другому, третьему. Прошел час, но ему так и не удалось найти ничего, кроме нескольких больших глубоких кратеров, камней, фрагментов выбросов и рыхлых поверхностных отложений.

Он встал, неожиданно почувствовав себя бесконечно усталым и опустошенным. Вдруг почудилось, будто он гоняется за призраком: возможно, все увиденное лишь космическое излучение этого спутника, настолько маленького, что его можно принять за точечный источник.

С этими унылыми мыслями он принялся варить кофе, думая о своем скорбном положении. Случилось то, что называется катастрофой. Если говорить о финансовом положении, то он в полной заднице. Он уже разорвал договор аренды этой квартиры, распрощавшись с депозитом и платой за последний месяц; подписался на определенную сумму, включая залог, за более дорогое жилище, которое теперь не мог себе позволить. У него даже не хватало денег на переезд из одной квартиры в другую, не говоря уже о возвращении в Бруклин. А именно это ему и предстояло сделать. Он не мог позволить себе остаться здесь на время поисков работы, учитывая выплаты по студенческим ссудам и исчерпавшим лимит кредитным картам. Южную Калифорнию он хотел покинуть так или иначе — он возненавидел здесь буквально все. Кроме Марджори. Марджори. В НЛРД ему дали такого пинка под зад, что он даже не успел попрощаться с ней, объясниться, услышать от нее какие-то остроумные комментарии по поводу случившегося, способные его подбодрить.

Единственное, что могло его спасти, — это восемь тысяч долларов, которые должны были ему выплатить в качестве выходного пособия и отпускных.

Он налил себе кофе с большим количеством сливок и сахара и сделал несколько глотков Он еще не смотрел радиолокационные изображения, но сильно сомневался, что увидит там что-то интересное, поскольку разрешающая способность радара составляла тридцать ярдов в отличие от снимков, где она равнялась одному. Но по крайней мере их было меньше.

Он заставил себя вернуться к компьютеру и открыл радиолокационные изображения. Это были обработанные компьютером длинные вертикальные разрезы поверхности Деймоса, с проникновением в глубину ярдов на сто. Изображения представляли собой длинные, как ленты, черные полосы с поверхностными и подповерхностными телами, выделенными красным и оранжевым.

Он почти сразу же заметил нечто странное. Под кратером Вольтер был некий плотный симметричный сгусток, оттененный оранжевым. Прищурившись, Корсо попытался разобрать, что это такое. Он откинулся назад: ну разумеется, всего лишь метеоритное тело, которое и образовало кратер. Ничего загадочного. Скорее всего ученые НЛРД уже исследовали его и пришли к какому-то выводу.

Тем не менее он открыл визуальное изображение Вольтера, чтобы вновь его рассмотреть. Это был самый глубокий и свежий кратер на Деймосе — настолько глубокий, что дно его было частично затенено.

Подавшись вперед, он пытался все как следует разглядеть: в затененной части что-то было.

При помощи установленной на диске фирменной программы повышения качества изображения Корсо попытался «вытащить» объект из тени. Он увеличил контрастность, сделал картинку псевдоцветной, усилил кромки и выжал из каждого пикселя максимум визуальной информации. Корсо проделывал подобные вещи на протяжении года и точно знал, как «оживить» изображение, при условии, что оно было реальным, а не компьютерным «глюком». Этот непростой и тонкий процесс занял около часа. Любопытство постепенно сменялось удивлением, изумлением и, в конце концов, ошеломлением. Потому что увиденное им в тени кратера под названием Вольтер было не естественного происхождения. Не оставалось никаких сомнений, что это некий электронный артефакт.

Какая-то конструкция, искусственный объект, машина.

Тяжело дыша, он встал, подошел к окну и, опершись о подоконник, сунул голову под вялую прохладную струю из кондиционера, жадно хватая ее ртом и одновременно пытаясь отдышаться. Солнце близилось к закату, подсвечивая бронзовым светом унылую картину перекрестка с убогими пальмами на фоне автомобилей, светофоров, электропроводов и безвкусных вывесок.

Машина. Инопланетное устройство.

Неожиданно к Марку Корсо вернулось спокойствие. Удивительное спокойствие. Все это значительно перевешивало его мелкие личные неприятности. Он вспомнил, что двигало им, когда он решил заняться наукой. Именно так он себе это и представлял.

Теперь, оказавшись без работы, он имел достаточно времени все обдумать и решить, что делать. Данные под грифом секретности оказались у него, и это являлось уголовным преступлением. Значит, он не мог просто так заявить о своем открытии. Если он обратится с этим в НЛРД, они наверняка найдут способ лишить его всяческих заслуг, а то и в тюрьму упрячут. Стало быть, следует действовать осмотрительно, не спеша все обдумав. Для принятия правильного решения ему нужны покой, место и время. Следующий шаг может стать определяющим не только для его будущего, но и для будущего всей планеты.