Егор Красный - Десант времени

Григорий уже хорошо различал на них синие кавалерийские рейтузы с желтыми лампасами. Впереди разъезда скакал видно старший по званию есаул с револьвером на боку. Неожиданно метров за 50 он достал шашку из ножен и так ее и держал вверху над плечом, быстро сокращая последние метры, дав лошадям шенкеля. Лейтенант милиции Семенов напрягся, хотя сейчас его вряд ли можно было назвать «лейтенантом», ведь и был то он здесь, как чужой в этой дикой и кровавой эпохе большого русского передела, когда свергались и расстреливались цари, а страна переходила в руки нищих и униженных бедняков…

— Тпр–р-ру, — остановил коня первый наездник и направил шашку острием на незнакомца. — А ну, говори, что тут делаешь?

Григорий не торопился с ответом, стараясь не показать испуга, да и два нагана сзади под ремнем, давали ему некоторую уверенность. В мыслях оперативник, вдруг поймал себя на том, что не был готов к каким‑либо объяснениям, а тем более выдать прямо с ходу стоящую легенду для этих жестоких и коротких на расправу казаков.

— А что, господа, нынче документ нужно показывать, или на слово верят? — неспешно ответил молодой высокий и рыжеволосый парень, которого здесь еще не встречали.

— Ваше Вашескобродие, может шашечкой его успокоим, не нравится он мне что‑то, — нехотя подал голос усатый и с бородой казак. — Да и в стан нам уже пора, с обеда прошлого дня не жравши…

— Ты кто таков и что тут делаешь? — снова рявкнул на него старший есаул, словно примеряясь с какой стороны лучше «пригреть» шашкой незнакомца. — Красный поди, али большевицкий иуда?

— Нет, ни красный я, и не белый, просто человек! — отозвался Григорий, и приготовился уже выхватить револьверы.

— Интересно, говорит, но видно не врет, не красный он, а то бы побежал, что есть силу. Уж я то знаю, этих большевиков. Врут, врут, народ обманывают, а как нас увидят…, — тут третий казак, до сих пор молчавший, вдруг громко засмеялся и скинул с плеча винтовку.

Выехав из‑за спины есаула, он вскинул винтовку, намотав несколько раз ремень на кулак, и взял Григория на мушку.

— Слушай сюда, нам ужас как домой и поспать охота, всю ночь в разъезде… Ты нам просто скажи ты с красными? Одобряешь линию красных и убийство Царя? Поддерживаешь Лениина?

— Нет, — быстро ответил оперативник, вдруг вспомнив, что многое в революции и Гражданской Войне было противоречиво. — Однако, я против любого убийства без суда и следствия.

— Ладно, ты это не нам расскажешь, а нашему атаману. Не думаю, что он тебя долго слушать будет. Раз, два и на осине вздернет, даже патрон на тебя пожалеет. А теперь, выжига, цепляйся за стремена и вперед.

Григорий сначала не понял, но получив пару пинков, быстро схватился за соседние стремена двух лошадей, и стремглав побежал между ними по мокрой земле. Так пробежав с километр, наездники стали спускаться вниз по оврагу, где молодой оперативник просто подняв ноги, летел по воздуху. Вскоре, пробежав и проскакав березовую рощу они оказались около большого лагеря белогвардейцев. В этот утренний час все еще спали, лишь дежурные кухарили около костров готовя для белогвардейцев провиант.

Спешившись, есаул и второй бородатый казак повели Григория Семенова в далекий стан, где росли дубы и где находился дом с амбарами атамана Раковского.

— Эх, паря, скоро ты пожалеешь, что мы тебя там не кончили. С живого тебя кожу здесь снимут. Вот такие тут добрые жандармские обжились, враз умерщвлят тебя, — усмехнулся бородатый казак и подтолкнул Григория к вышедшему из дома жандармскому уряднику Забродову.

— Это кто же такой поотважился к нам сюды забрести? — с усмешкой и без особой злобы, видно со сна, спросил Забродов.

— Так не перевелись еще дурни. Вот, пришел и говорит — Лучше умирать в поле, чем в бабьем подоле, — пошутил есаул и кивнул головой уряднику. — Пойду почивать, вот прежде пущу стопоря, и на отдых.

— Угу, покудова, конница, иди почивай, а мы с ним поразберемся приятельски, как атаман проснется, далеко тягаться не пойдем…

Григория Семенова закрыли в маленький чулан в амбаре, куда не пробивался свет и было тихо как в преисподней. Не долго думая, оперативник свернулся поудобней на колючем жнивье, что осталось от скошенных колосьев, и сразу крепко, по молодецкому быстро уснул.

9 ноября 1919 года, город Орел.

Ранний телефонный звонок разбудил комиссара Зурича в служебном общежитии Губсовнаркома.

— Говорите, ВЧК — Зурич на проводе!

— Товарищ, комиссар, это замначальника милиции Осипенко. В городе опять погромы начинаются. Слух, кто‑то распустил, что скоро белые город возьмут и красных будут вешать на фонарных столбах.

— Слушай, Осипенко, внимательно! Гони в типографию, пусть распечатают листовки, а в них Приказ: «Всех паникеров, саботажников арестовывать и сопровождать в следственный изолятор… Всех грабителей, пойманных на месте преступления, расстреливать на месте!»

— Есть, товарищ Зурич… Что‑нибудь еще?

— Пусть напишут в листовках, что Советская власть пришла навсегда, а Красная армия непобедима. Понял?

Бросив трубку, Зурич связался со своим помощником и приказал всем сотрудником ВЧК собраться в Губернском Доме в 9 часов утра.

Утро наступило ясное и первые лучи солнца заискрились в легкой зыби реки Орлик, притоке реки Оки, разделяющей город на две части. На колокольне церкви Михаила Архангела зазвонили колокола, а затем дальше подхватили колокольный перезвон на Богоявленском Соборе.

Автомобиль, на котором ехал комиссар Зурич, трясло на разбитой мостовой. Иногда перед ним, словно тени пробегали люди, занятые своими делами, а кто и праздно шатаясь в поисках того, что могли сейчас давать бесплатно Советы или в поисках, того что не уберегла или не охраняла эта новая власть. Иногда комиссар доставал наган и грозил мужикам, которые кидались врассыпную, а то и просто корчили удивленные рожи комиссару.

В зале заседаний в Губернском доме, где когда‑то заседало Земство и проходили Земские съезды, начали стягиваться чекисты Орловского ВЧК. Многие из них были на лошадях и при револьверах в кобурах. Кожаные куртки украшали красные нарукавные повязки и красные банты на груди или на головных уборах.

Зурич знал многих из них, но были и те, кто вступил в ВЧК недавно и не успел хоть как‑то себя проявить или стать узнаваемым для начальства.

— Здравствуйте, товарищи чекисты. Вы знаете, что происходит в городе: враги Советской власти и контра грабят магазины и лавки. Преступные элементы, пользуясь всеобщей паникой, совершают преступления. В этой ситуации, товарищи чекисты, мы должны…