Жена на полгода - Ольга Иконникова

погибли Эдит и Габриэлла. Но зачем бы ему убивать их — куда проще было бы убить меня самого. Так он получил бы титул сразу.

Но у меня был ответ на этот вопрос.

— Во-первых, его сразу заподозрили бы в этом. А во-вторых, он должен прекрасно знать, что вы владеете заклинанием отката, и любой вред, причиненный вам, мог обратиться против него самого.

Ренуар кивнул:

— Ну, что же, с вашим первым доводом я готов согласиться. Но что касается второго, тут вы не правы. Я не владею заклинанием отката. Да, им прекрасно владела моя мать, но, к сожалению, мало знать слова заклинания, нужен еще и дар, чтобы его применять — а именно он мне не передался. Если у вас нет других подозреваемых, помимо Дюпона, то предлагаю закончить этот разговор и постараться еще немного поспать.

У меня был еще один подозреваемый — мадемуазель Ганьер, но я понимала, что если я произнесу это имя, то его светлость поднимет меня на смех. А потом, чего, доброго, еще и передаст Селесте мои слова. Так что лучше было промолчать, что я и сделала, снова забравшись под одеяло.

— Я понимаю, Айрис, ваше беспокойство, — продолжил маркиз, расположившись на другой стороне кровати, — теперь всё это касается и вас. Но если даже этот таинственный убийца существует на самом деле, то ему нет никакого резона причинять вред вам, ведь все знаю, что наш с вами брак — временный.

— Надеюсь, ваша светлость, что вы правы, — буркнула я и закрыла глаза.

Проснулась снова я уже поздним утром — шторы были распахнуты, и комнату заливал солнечный свет. Маркиз что-то читал, сидя в кресле, но стоило мне приподнять голову, как он тут же вскочил.

— С добрым утром, дорогая Айрис! Если не возражаете, я вызову лакея. Я ужасно голоден, но не решился потребовать завтрак, прежде чем вы встанете.

Разумеется — он не хотел, чтобы кто-то знал, что я спала в халате. Я поднялась, привела себя в порядок и через несколько минут уже наслаждалась чаем со сдобными булочками.

К полудню в замок на итоговую примерку бального платья прибыла мадам Софи.

Ее помощницы помогли мне одеться, и когда я посмотрелась в зеркало, то едва сдержала восхищенный вздох.

Платье было восхитительным, и в девушке, укутанной волнами голубого шелка, я едва узнала себя. Никогда прежде у меня не было такого дорогого наряда.

— Когда вы наденете еще и драгоценности, — без тени сомнения заявила модистка,

— от вас невозможно будет отвести взгляд. Все мужчины будут смотреть только на вас, поверьте, ваша светлость. И не вздумайте смущаться от того, что вы не ровня этим господам. Сейчас вы — жена маркиза Ренуара, так наслаждайтесь этим в полной мере!

Она расправила кружево на подоле платья и удовлетворенно кивнула.

— Высший класс! Вы созданы для подобных нарядов! И вот еще что - я только сейчас это поняла — вы чем-то похожи на предыдущую жену его светлости. А это значит, что вы выглядите как дама из высшего общества!

Она сказала это и принялась болтать о другом, не догадываясь, какую рану обнажила в моем сердце.

32.

Мне совсем не хотелось, чтобы кто-то еще заметил наше сходство с Габриэллой, поэтому я велела Камиле уложить мои волосы так, чтобы длинные светлые пряди не были выпущены. Но в ответ на это всё то время, что горничная трудилась над прической, я вынуждена была выслушивать ее охи и вздохи по поводу того, что, негоже прятать такую красоту.

После обеда Барруа принес бархатную подушечку на которой лежал восхитительный гарнитур с голубыми драгоценными камнями. Я не знала, как называются эти камни, да это было и неважно — они были старинными, явно дорогими и идеально подходили к моему платью. Впечатление от роскошного жеста маркиза испортило только одно — выражения лица дворецкого.

Когда Барруа передавал серьги и колье Камиле, он посмотрел на меня как на дворовую собаку, случайно оказавшуюся в хозяйских покоях. Но я предпочла сделать вид, что этого не заметила — совсем ни к чему было перед балом портить себе настроение.

— Ох, как они вам идут, ваша светлость! — восторженно ахнула горничная, когда я надела и серьги, и колье, и платье. — Право же, вы куда больше похожи на настоящую маркизу, чем некоторые дамы, которые бывают тут на балах.

И хотя я понимала, что моя горничная видела не так уж много знатных дам, ее одобрение мне всё равно было приятно.

Гости начали съезжаться, когда уже совсем стемнело, и повсюду зажглись разноцветные магические кристаллы, и весь замок стал похож на огромную шкатулку с самоцветами.

Я думала, что его светлость предпочтет встречать гостей один, не желая привлекать к своей временной жене особого внимания, но нет — маркиз пришел за мной, когда под окнами раздался скрип колес первой подъехавшей ко крыльцу кареты.

— Идемте развлекаться, дорогая! — заявил он и вдруг застыл на пороге.

Он смотрел на меня с таким удивлением, что мне стало и неловко, и обидно.

Неужели драгоценности и дорогой наряд значат так много?

— Айрис, вы восхитительны! Мне будут завидовать все мужчины в зале!

Я чуть наклонила голову, благодаря его за комплимент, но обида никуда не делась.

А еще появился страх, что временное замешательство его светлости было вызвано отнюдь не моей красотой, а тем, что он увидел, как я похожа на его четвертую жену.

Но я постаралась отогнать невеселые мысли, и в зал вошла уже с улыбкой на губах.

Тем более, что наградой за недавнюю сценку с дворецким в моих апартаментах послужила новая встреча с Барруа — на сей раз и он смотрел на меня по-другому, словно не веря, что я — это я.

Первым прибыл маркиз Вебер — отец Абелии. Это был уже старый и совершенно седой мужчина, и его согбенные плечи свидетельствовали о глубокой печали, в которую он до сих пор был погружен. Я боялась, что он отнесется ко мне с осуждением, но ничуть — он поприветствовал меня вполне сердечно. А когда Ренуар отвлекся, чтобы встретить других гостей, Вебер вздохнул:

— Я рад, что Ноэль снова счастлив. Он вырос на моих глазах, и я всегда мечтал...

Он не договорил и отвернулся, но я поняла, что он хотел сказать. Он мечтал, что, рядом с Ноэлем будет счастлива и его