Камер-юнкер - Валерий Пылаев

осанистость, которой, пожалуй, позавидовал бы даже дед. Морщины на лбу разгладились, ярко-синие глаза поглядывали хоть и с хитринкой, но уже без неприязни. Чуть вьющиеся волосы и русая борода с проседью обрели ухоженный и благообразный вид.

Изменилась даже одежда. Осталась простой и явно не новой, не раз штопаной — но теперь смотрелась чистой и опрятной. Как и сам ее владелец — прежнее неприятное и даже чуть гадливое впечатление исчезло без следа.

И я понемногу начинал догадываться, что передо мной не какой-нибудь проводник или очередной “экзаменатор”, а та самая высшая сила, с которой мне полагалось встретиться. От всего облика Ильи Ивановича буквально веяло силой, могуществом и такой древностью, что даже почтенный возраст уже знакомого мне Дроздова понемногу переставал казаться чем-то фантастическим и небывалым. И дело определенно было не только в странном архаичном говоре или внутреннем убранстве избы, которая на первый взгляд больше походила на музей.

Я хоть сейчас бы оторвался от оладьев и принялся задавать вопросы. Десятки и сотни вопросов, которые уже готовы были сорваться с языка… но почему-то не срывались. Не то, чтобы я так уж сильно опасался могущества хозяина острова. И его милость вовсе не казалась особенным даром — хоть, судя по словам деда, даже из родовитых князей ее удостаивались далеко не все желающие.

Но я чувствовал, что каждое слово, сказанное здесь, имеет немалый вес — и немалую цену. И тратить их на всякие глупости уж точно не стоило. Так что расспрашивать Илью Ивановича о нем самом или о загадочной магии острова я не собирался — хоть и до ужаса любопытно было бы узнать, что за место скрывало древнего Одаренного. То ли один из скитов Валаама, то ли просто жилище отшельника, который вполне мог оказаться старше самого…

— Чего молчишь, Александр? — Илья Иванович чуть прищурился, отодвигая опустевшую кружку. — Сам-то хоть знаешь, зачем пришел?

— Если честно — не очень, — признался я.

Моя бестолковая правда выглядела не слишком лицеприятно, но врать, увиливать или играть словами мне почему-то отчаянно не хотелось. На мгновение внутри мелькнула то ли досада, то ли обида на вредного деда, который не пожелал сформулировать задачу получше…

Мелькнула — и тут же исчезла. Наверняка он и сам знал не больше, чем я сейчас. И одному Богу известно, что дед увидел здесь полсотни лет назад… и смог ли вообще добраться до острова.

— Не знаешь — так я тебе подскажу. Не жалко. — Похоже, моя неподготовленность ничуть не обидела Илью Ивановича. — Немного нас таких уже осталось. Кто-то в одном силен, кто-то — в другом. Хитрость какая, или дела любовные… А ко мне, Александр, приходят, когда собираются на войну.

Еще один кусочек мозаики с негромким щелчком встал на место. В самом деле — я лишь примерно знал ритуал, мог только догадываться об истинной сути моего странного путешествия на Валаам. Но причину его хозяин острова называл верно — хоть и видел меня в первый раз в жизни.

— Собираюсь… наверное, — пробормотал я.

— Да куда ж ты денешься. — Илья Иванович подпер голову ладонью и задумчиво посмотрел в окно. — Зачастили вы что-то сюда, голубчики… Видать, совсем дела на родной земле плохи.

— Зачастили?

— Да всякое бывает. — Илья Иванович махнул рукой. — Стоит себе остров на Ладожском море. Не мал, не велик. Мало ли кому сюда заплыть вздумается?

Слова прозвучали как-то буднично, и все-таки я расслышал в них то ли шутку, то ли намек… а может, и подсказку. Будто Илья Иванович хотел сказать: пожаловать ко мне в гости может кто угодно, чуть ли не первый встречный… Но важно здесь совсем другое.

Только что?

— Сам я уж давно чую неладное. То ли на границе тучи собираются, то ли еще чего. — Илья Иванович на мгновение задумался. — Только не их тебе бояться надо, Александр. А того, что между своими же сейчас разлад большой. Пока согласия и порядка нет — и удачи никакой не будет.

— Вот я и думаю, что пора этот порядок навести, — хмуро отозвался я. — Поэтому и пришел.

Ясности мне до сих не хватало — но теперь я хотя бы начинал понимать, чего просить у высших сил — если мне вдруг дадут такую возможность.

— Так и наводи. Дело хорошее. — Илья Иванович улыбнулся. — Вижу, непростой ты человек Александр. Может и силы не набрал пока, и разумом молод, но и гнили в тебе никакой нет. Выходит, любая задача по плечу будет. И в любом бою повезет.

— Даже если воевать придется со своими?

Я уже успел устать от загадок, которые, похоже, любили все древние Одаренные до единого. И решил называть вещи своими именами — пусть это и стоило бы мне… чего-то. Вряд ли Илья Иванович обрадовался, узнав, что я собираюсь сцепиться с другими родами. И рассчитывать на поддержку в таком уж точно не стоило.

— Война — она, Александр, разная. И хорошо, если сразу поймешь, где враг… Это раньше оно проще было — выходили в поле и бились. Лицом к лицу, по чести, как деды завещали. — Илья Иванович покачал головой. — Да и тогда случалось, что брат на брата поднимался. И старший младших воспитывал, а как иначе?

— И если буду воспитывать, — осторожно проговорил я, — то вы… ты поможешь?

— Если за тобой правда — справишься. — Илья Иванович легонько хлопнул ладонью по столу и чуть отодвинулся. — Так что ступай с Богом, Александр. Нечего тебе бояться.

— И все? — Я не поверил своим ушам. — А как же?‥

— Так, а ты чего ожидал? Волшебный меч-Кладенец или живой воды в бочонке?‥ Так у меня оладьи не хуже. — Илья Иванович негромко рассмеялся. — Сказано тебе — ступай, и не бойся. А мое слово крепкое.

Поднимаясь из-за стола, я чувствовал себя… нет, не то, чтобы обманутым — просто каким-то совсем бестолковым. Будто мне предложили что-то бесценное, а я оказался слишком юным и неразумным, чтобы этим воспользоваться. Хотя — чего уж там — какая-то конкретная помощь или что-то осязаемое были бы куда предпочтительнее.

— Небось, хочешь спросить — чего ж я на острове в лесу сижу, а тебя, молодого, отправляю? — усмехнулся Илья Иванович. — Вижу же, что хочешь… Вот что я тебе скажу, Александр: каждому свое.