Джеймс Беккер - Скрижаль последнего дня

Несколько секунд Хаммад пристально смотрел на изображение, потом кивнул и шагнул к первому из шкафчиков, стоявших по правую руку. Забари начал обход с противоположной стороны.

По прошествии четырех минут обоим непрошеным гостям стало ясно: в этой комнате дощечки, которую они ищут, нет.

— И что дальше? — сквозь зубы прошептал Хаммад.

— Продолжаем искать, — откликнулся Забари, вышел из комнаты и зашагал дальше по коридору.

В самом его конце оказались двойные двери. Забари открыл их и вошел в помещение.

— Здесь, — выдохнул он и показал пальцем в дальний конец.

Комната, очевидно, использовалась для собраний или, возможно, светских встреч. По всему полу было разбросаны порядка двух десятков больших подушек, так, чтобы гости могли на них с комфортом разместиться — в традиционной арабской манере, скрестив ноги по-турецки. Скромные белые стены были в изобилии украшены коврами и гобеленами, явно старинными и имеющими немалую ценность. Но не эта роскошь привлекла внимание Забари, а один-единственный шкафчик с застекленным верхом.

Взломщики поспешили к витрине и заглянули под стекло. Внутри обнаружилась пластмассовая подставка, а за ней табличка с цветной фотографией, на которой был изображен небольшой продолговатый предмет серого цвета и надписью на арабском.

— И никакой дощечки, — прошептал Хаммад.

Забари снова вытащил из кармана снимок и, переводя луч фонарика со своего изображения на то, что лежало под стеклом, стал внимательно их сравнивать.

— Действительно, нет. Но я все же заберу эту табличку с собой, — сообщил Забари и добавил: — Здесь есть сигнализация?

Хаммад тщательно осмотрел со всех сторон застекленную витрину и помотал головой.

— Никаких других проводов, кроме идущего в розетку от лампочки, я не вижу. — Он ткнул пальцем в расположенную у задней стенки короткую флуоресцентную лампу. Потом внимательно изучил защелку, на которую запиралась стеклянная крышка, и сказал:

— И здесь тоже чисто.

— Отлично, — пробормотал Забари, наклонился, открыл защелку и приподнял крышку. Жестом попросил Хаммада помочь, а сам засунул руку внутрь витрины.

— Постой, — взволнованно зашептал Хаммад. Он не отрывал глаз от задней стенки ящика, которую теперь, при открытой крышке, было хорошо видно. — Кажется, там установлен инфракрасный датчик.

Но было слишком поздно. Внезапно, практически одновременно, вспыхнули огни на улице и в самом доме; противно завыла сирена.

— Давай к задней двери, — хватая табличку и засовывая ее в карман, скомандовал Забари. — Быстро!

Они стремительно промчались по коридору, распахнули дверь и, не снижая скорости, ринулись к стоящей у стены лестнице. Первым к ней поспел Забари, Хаммад дышал ему прямо в затылок.

Едва оказавшись на верхушке стены, Забари обеими руками ухватился за грубую каменную кладку и перекинул туловище на противоположную сторону. Еще мгновение — и он отпустил руки. Перед самым приземлением он согнул ноги в коленях, чтобы смягчить силу удара о землю, но все же не устоял, упал на бок, перекатился и тут же вскочил, целый и невредимый.

По ту сторону стены грянули выстрелы.

Добравшись почти до самого верха шатающейся под его тяжестью лестницы, Хаммад обернулся и посмотрел вниз. К стене бежали трое мужчин — двое от парадного входа, еще один от задней части дома, — и все палили из пистолетов.

У него не было ни единого шанса. Черная одежда, которая хорошо укрывала Хаммада в темноте, теперь превратила его в отличную мишень на фоне идеально белой стены. Ждать долго не пришлось. Хаммад покачнулся на ступеньке и закричал от боли, когда рухнул на землю.

Тем временем Забари мчался что было сил к спасительной машине. За спиной раздавались выстрелы — это один из преследователей забрался по лестнице на стену и оттуда вел огонь вслед грабителю.

26

— Опять неправильный ответ, — прорычал высокий мужчина с парализованным неподвижным лицом. Он шагнул вперед и нанес с левой болезненный удар. Руки и ноги сидевшего перед ним окровавленного человека были крепко привязаны к стулу с вертикальной спинкой, разбитая голова опущена на грудь. От удара он лишь безвольно покачнулся.

Амер Хаммад знал, что умирает. Единственное, в чем он не был уверен: то ли высокий потеряет наконец терпение и проделает ему в голове аккуратную дырочку, то ли он отдаст концы еще раньше от потери крови.

Когда трое охранников приволокли его, раненного, в дом, первым делом они позвали хозяина. Потом крепко стянули ему запястья и небрежно перевязали кровоточащую рану в левом бедре, где пуля разорвала мышцы и глубоко проникла в плоть. Кровотечение ослабло, но не прекратилось полностью, и на полу рядом со стулом медленно образовывалась лужица крови.

Допрос проходил в небольшом квадратном строении, приткнувшемся на краю участка. Темные пятна на крошащемся бетонном полу безмолвно свидетельствовали о том, что это здание не в первый раз использовалось для подобных целей.

— Я спрошу еще раз, — бросил высокий. — Кто был с тобой и что вы искали?

Хаммад только покачал головой, но ничего не ответил.

Довольно долгое время высокий просто смотрел на пленника, затем поднял с пола деревяшку. При ближайшем рассмотрении оказалось, что один конец ее остро заточен. Хаммад наблюдал за своим мучителем сквозь полуприкрытые распухшие и окровавленные веки полными ужаса глазами.

Высокий очень аккуратно приставил заостренный конец кола к насквозь пропитавшейся кровью повязке на бедре Хаммада и улыбнулся. При этом правая, парализованная, часть лица осталась практически неподвижной.

— Ты, друг мой, видно, считаешь, что я причинил тебе уже достаточно боли, но, видишь ли, на самом деле я только начал. И к тому времени, как я с тобой закончу, ты будешь молить Аллаха о смерти.

Произнося эту речь, высокий, не торопясь, но все сильнее и сильнее надавливал на кол, крутил его в разные стороны; наконец проколол бинты и начал погружать заостренный конец в свежую рану.

Потоком хлынула кровь. Хаммад взвыл от непереносимой боли, терпеть которую уже не оставалось никаких сил.

— Стойте, стойте! — жалобно вскрикнул он. — Прошу вас, прекратите. Я расскажу все, о чем спросите.

— Не сомневаюсь, — бросил высокий и сильнее надавил на кол.

Волна чудовищной боли захлестнула Хаммада, он откинул голову назад, а в следующее мгновение безвольно уронил ее на грудь и потерял сознание.

— Смените повязку, — приказал высокий, — а потом снова приведем его в чувство.