Георгий Зотов - Сыщики преисподней (сборник)

Ознакомительный фрагмент

– «Горную лаванду» вовсе не Пугачева поет, – подал с другого конца стола голос старательно обкусывающий ногти Малинин. – Это София Ротару и Яак Йоала.

– Слушай, ну он же маньяк – ему пофиг, – поморщился Краузе. – Песню поет Ротару, а убить захотелось Пугачеву – что с него взять. Короче, дело в том, что они, как классические серийные убийцы, резали сугубо женщин и детей, желания воткнуть нож в знаменитость у них не возникало. Такие маньяки вообще большая редкость. Как правило, те, кто преследует популярного актера или певца, одержимы конкретно этой персоной – как убийца Джона Леннона Марк Чэпмен или, скажем, Чарльз Мэнсон, разрезавший на кусочки беременную жену Романа Поланского. Кстати, очень жаль, что этих типов пока нет в городе, – они бы нам очень помогли в расследовании.

– Я искренне надеюсь, что в самое ближайшее время будут, – кивнул Шеф. – Продолжай.

– Спасибо, – раболепно поклонился в сторону начальства Краузе. – Что происходит потом? Фанат-психопат стреляет или втыкает нож в предмет своего обожания и на этом останавливается – едет сдаваться в полицию. Чэпмен, например, не отправился добивать Маккартни или Харрисона. Кстати, Джона Леннона мы на всякий случай взяли под усиленную охрану. Если его убьют второй раз, он этого явно не переживет.

– Харрисон мне тоже звонил, – вспомнил Шеф. – Очень переживает за Леннона. Говорит, что они только-только новый диск заканчивают записывать, как бы работа не сорвалась. Уже и название придумали – «Восставший из Ада». Неоригинально, конечно, но Клайва Баркера[9] здесь сейчас нет, чтобы за бренд судиться. Зато потом он им устроит.

– Короче, за Леннона нам пока волноваться нечего, – перехватил инициативу Краузе. – Таким образом, Шеф, я хочу представить вам совершенно новый тип киллера, который из личного удовольствия сжигает известных людей, – диктатора, секс-бомбу и каратиста. Возможно, он даже испытывает от каждого убийства сексуальное удовлетворение. Диапазон вероятных действий убийцы чрезвычайно широк – предположим, завтра он сожжет Цезаря, послезавтра – Грету Гарбо, а через неделю – Ивана Поддубного. К счастью для нас, пока непонятно, каким именно оружием он пользуется. Я не ошибся в этом определении – да, именно к счастью. Потому что если это станет понятно, в городе у него немедленно появится куча подражателей. Вы уже знаете, как его окрестила пресса?

– Еще бы, – кисло ответил Шеф. – «Ангел Смерти». У журналистов никакой фантазии. Еще бы «Адский Сатана» назвали. И, пожалуйста, полегче со словом «окрестила».

– Извините, – сконфузился Краузе, однако сразу пришел в себя. – Людям свойственно популяризировать отрицательных героев, тем более в городе, где таковых большинство. По нашим данным, в китайском квартале уже вовсю торгуют майками с изображением обугленной Мэрилин Монро на фоне пробирки. Нам остается лишь признать, что мы пока не знаем, как нам бороться с убийцей, используя опыт предыдущих поколений. Доселе аналогичных маньяков-одиночек в истории криминалистики не встречалось.

– А он вовсе и не одиночка, – спокойно возразил Калашников. – Этот человек работает по заказу. Он убивает тех, кого надо. Скорее всего, сам не знает имен будущих жертв.

Сцену, последовавшую за его словами, Алексей уже наблюдал в гримерке Монро после того, как взял в руки розы, – все замолчали и скопом уставились на него. Он облизнул губы, попытавшись продолжить мысль, но сразу это сделать не удалось.

– То, что говорит этот юноша, не лишено смысла, – заметил один из консультантов Учреждения, горбоносый старик в фетровой шляпе. – Мы пропустили мимо ушей такую версию, что это может быть обычный заказ. Когда однажды весной у нас в Нью-Йорке убийцы в масках за пару дней перестреляли всех глав семейств, их тоже можно было причислить к маньякам, страдающим сезонным обострением. Однако молодые люди выполняли конкретное задание, а не действовали по зову сердца. Маньяки обычно жаждут всемирной славы – они оставляют на месте преступления свои фирменные примочки, звонят в газеты, отрезают ухо у жертвы на память. Здесь же исполнение быстрое и профессиональное. Так действуют люди, которые убивают за деньги.

Старик говорил медленно, как будто тщательно пережевывал пшенную кашу, однако присутствующие прислушивались к невнятным словам с заметным почтением.

– Что ж, ваше мнение весьма логично, дон Корлеоне, – произнес Шеф. – Если вы и Калашников правы, то у нас имеется целая цепочка – заказчик убийств, исполнитель, и как минимум один человек, который им помогает. Я допускаю, что даже и не один. Нет только одного – мотива самого преступления. С Гитлером-то все понятно. Но чтобы один и тот же человек заказал Мэрилин Монро и Брюса Ли одновременно – уму непостижимо. Откуда он вообще взялся, каким образом они с убийцей нашли друг друга?

Шефу жутко хотелось добавить к сказанному много чего еще. Что он не понимает, какой умник умудрился наладить в Аду безопасное производство святой воды. Что бесполезная беседа с Голосом его ужасно разозлила. И, наконец, то, что до сих пор этими болванами не было высказано ни одной удачной идеи – как именно можно поймать убийцу.

Однако вслух он не сказал ничего, а лишь продолжил раскачиваться.

– С вашего позволения, я хотел бы провести проверку известных профессиональных киллеров, – завладел его вниманием Калашников. – Может быть, нам не повезет сразу, но мы вряд ли приблизимся к разгадке, если будем пытать Чикатило на предмет Пугачевой.

Взгляд, который метнул в его сторону блондин Краузе, был далек от дружелюбного.

– Это мысль, – вскинулся Ван Ли. – Стоит послать людей к Александру Солонику?

– Увы, я уже навел справки, – огорченно сообщил Алексей. – Тут, к сожалению, облом. По условиям наказания Солонику не только стерли личность, но даже изменили пол.

– Ох ты мать моя… – непроизвольно отшатнулся Ван Ли. – И кто же он у нас теперь?

– Нянечка в детском саду, – объяснил Калашников. – Надеюсь, теперь подозрения отпали? Не нужно зря шуметь. Следует аккуратно подъехать к жилищу бывших киллеров, выяснить у соседей, был ли объект дома поздним вечером, как ведет себя в последнее время, что говорит, с кем общается. Глядишь, и разузнаем что-нибудь новенькое.

Он сел на место, утирая пот со лба. Хоть Калашников и обожал театральные эффекты, публичные выступления всегда давались ему с некоторым трудом. Краузе не смотрел на конкурента – «ветчинное рыло» заметно побагровело, он прошептал короткое слово по-немецки. «Ублюдок», догадался по губам Алексей, и ему стало весело.