Блюз Красной планеты - Роберт Дж. Сойер

– своей формой он напоминал машины, которые я видел в фильмах 1950-х годов; у него даже была пара выступов, похожих на плавники. Мысленно я окрестил его «Плимутом». А справа возвышалась скала в форме головы с суровыми чертами лица; любитель старых фильмов во мне решил, что для неё идеально подойдёт «Хадсон».

Оказалось, Альфа не заминирована полностью – для этого взрывчатки потребовалось бы очень много. Но по восточному периметру проходила линия из двенадцати мин, расположенных с промежутками около восьми метров; взорвавшаяся и проржавевшая тоже к ним относились – тринадцатая и четырнадцатая точки соответственно. Полагаю, в том направлении находился Нью-Клондайк, и Уиллем Ван Дайк разумно предположил, что все посягающие на Альфу прибудут оттуда.

Было бы это старое поле боя, мы бы просто закидали камнями оставшиеся мины и подорвали бы их по очереди. Но здесь мы могли повредить ценные ископаемые, поэтому принялись осторожно их расчищать. В основном мины скрывались под небольшим слоем сухого песка. С помощью воздуходувки, направленной под небольшим углом, Рори убрал песок с верхней части одной из них, и прямо в центре диска нашлось отверстие деактивации. Внутри, правда, оно было полностью забито песком, чего мы не ожидали, хотя стоило бы. Но потом меня осенило. Я достал нож, который предварительно переложил в подсумок скафандра.

– Это что?

– Складной нож, – сказал я.

Рори нахмурился, явно недовольный, что я приехал с оружием. Но я передал ему нож и показал кнопку, с помощью которой выдвигалось лезвие. Его рефлексы были лучше моих, рука твёрже, а сам он уже пережил разрыв мины. Поэтому он встал над ней, упираясь ногами по обе стороны, наклонился, поднёс закрытый нож к отверстию деактивации и нажал на кнопку.

Лезвие выстрелило, легко прорезав песок, и, видимо, действительно задело тумблер, потому что механический флажок у центра мины переключился с красного на зелёный – в точности так, как было написано в мануале.

Рори не мог вздохнуть с облегчением, зато я мог. Он вытащил мину; она немного вросла в вечную мерзлоту, но в итоге освободилась. Мы повторили тот же процесс ещё через восемь метров, деактивировав и достав очередную «Кальдеру-7».

Так бы мы и продолжили, но мне захотелось есть. Подобрав мины, мы направились к марсоходу: я закупился бутербродами в магазинчике на шлюзовой станции, но мне нужно было вернуться в герметичную кабину, чтобы снять шлем.

Перед этим Пиковер снова открыл багажник, и мы погрузили туда мины; решили, что по дороге придумаем, что с ними делать. В багажнике лежали мешки из коричневой ткани – видимо, часть инструментария палеонтолога. Пиковер аккуратно подстелил их под мины для дополнительной амортизации.

Пока он возился, я осматривал местность. На мой взгляд, она ничем не отличалась от остального Марса: бесконечные оранжевые равнины под жёлто-коричневым небом да…

О господи.

– Рори, – сказал я в рацию шлема, – у тебя же телескопическое зрение?

Он захлопнул багажник, выпрямился и повернулся ко мне.

– Можно и так сказать. У меня линзы со встроенным двадцатикратным увеличением. Помогает работать с окаменелостями. А что?

Я указал на горизонт:

– Мне ведь не кажется?

Он присмотрелся. Его глаза совершенно не изменились, и мне стало интересно, какой мысленной командой он включал зум.

– Это ещё кто? – спросил он.

Чёрт. Значит, это действительно был марсоход, стоящий среди равнины. Кто-то проследил за нами в ночи от самого Нью-Клондайка. В любой другой ситуации я бы сразу заметил хвост, но всю поездку торчал в дурацком поляризованном шлеме.

А из-за Пиковера я даже не взял пистолет.

Глава 18

– Нам лучше убраться отсюда, – сказал я в микрофон гарнитуры.

– Нельзя оставлять Альфу на произвол мародёров, – ответил Пиковер.

– Рори, мы тут как на ладони.

– Окаменелости тоже.

– Чёрт побери! – Я имел в виду Пиковера, но в тот же момент далёкий марсоход двинулся в нашу сторону, поднимая шлейф пыли, и Рори воспринял чертыханье на его счёт.

– Да, – сказал он. – Они едут прямо сюда.

По идее, мы переговаривались на зашифрованной частоте, но пассажир или пассажиры приближающегося марсохода, видимо, приплатили владельцу скафандра за код шифрования. Вполне возможно, они прослушивали нас с Пиковером, а потому знали, что их заметили.

Когда биологические люди не хотели пользоваться гарнитурами на поверхности, они просто соприкасались шлемами, и звук проходил между ними. У Пиковера шлема не было; я задумался, не установил ли он себе модуль для усиления слуха, пусть и слабо представлял, зачем он мог понадобиться охотнику за ископаемыми. Выключив передатчик, я крикнул:

– Есть шанс, что они нас прослушивают!

Атмосфера Марса была в сто раз разрежённее земной; она проводила звук, но плохо. Пиковер смотрел на меня, но я видел, что он ничего не услышал. Подойдя к нему, я жестом показал стоять на месте, а потом прислонился шлемом к искусственной голове.

– Проверка! – тут же воскликнул он.

Я едва ли повысил голос:

– Возможно, нас прослушивают. Отключи рацию. – Я отстранился, а он кивнул, но внешне не отреагировал, что снова заставило задуматься об устройстве трансферов – как он отключил передатчик? И хотя я мог говорить – шлем был под давлением, – он хлопал ртом в зыбком марсианском воздухе, не издавая ни звука. Я неплохо читал по губам – полезный навык для детектива, – но его скованные движения настолько отличались от человеческих, что я не смог разобрать ни слова.

Я прикоснулся шлемом к его лбу – последний раз на моей памяти подобным движением я врезал какому-то пьянчуге в «Гнутом зубиле».

– Я тебя не слышу, – громко сказал я. – Давай разделимся. На марсоходе они не смогут преследовать двоих. Оставайся здесь, а я попробую увести их от Альфы, договорились?

Он кивнул; его голова скользнула по шлему. Хорошо, что волосы у него были синтетическими – ещё не хватало, чтобы он заляпал маслом мне визор. Решив, что на этом обмен планами можно заканчивать, я бросил:

– Рванули! – и кинулся наперерез марсоходу.

Под куполом я бегал как ветер, но скафандр с кислородными баллонами добавлял пятьдесят кило к моим девяноста, а слой песка мешал движению. И всё равно я выложился по полной, чтобы привлечь незваных гостей: в конце концов, любые хищники, будь то люди или животные, по своей природе преследуют тех, кто пытается убежать. Посмотрев направо, я заметил, что марсоход действительно свернул ко мне.

Конечно, я не представлял, что буду делать, если меня перехватят. Даже если у них не окажется огнестрела, достаточно разбить мне шлем, и моя песенка спета.

Сердце колотилось, и я весь взмок, что было плохо: стеклянный шлем начал запотевать.